Глава 16

МИЛЛЕР

Друзья все время смотрят на задницы друг друга. По крайней мере, именно это я себе говорил, пока смотрел, как бедра Эм покачиваются то в одну, то в другую сторону. От вида ее попки в форме сердца мой рот наполнялся слюной, а поскольку никто на меня не смотрел…

То все в порядке вещей, да?

Но затем она повернулась, и наши взгляды встретились.

Мы ведь говорим об Эм, так что…

Она знала.

Она почувствовала мой взгляд.

И, вероятно, частично я хотел, чтобы она повернулась, хотелось, чтобы она увидела выражение моего лица, голод, который я все еще испытывал, несмотря на то, что на нее злился.

— Эй… — Санчес ударил меня по спине. — Ты в деле?

— В деле, — повторил я, ломая голову над тем, о чем они говорили.

— Ужин с новичками. — Джекс схватил свой шлем. — Мы не такие плохие, как некоторые команды. Не скажу, что мы всегда оставляем счет, чтобы новички о нем позаботились. Иногда мы их выручаем.

Санчес и Томас дали друг другу пять, а затем Томас засмеялся.

— В прошлом году счет составил более семи тысяч долларов.

— Как вы смогли так много потратить на ужин? — поразился я.

— Чувак, я слышал, что в прошлом году парни из Новой Англии оставили своим новичкам счет в сорок восемь тысяч долларов, — серьезно сказал Томас, широко раскрыв глаза.

Я покачал головой, а Санчес присвистнул.

— У Джекса изысканный вкус, — заявил Томас с бесстрастным лицом, когда подошел наш квотербек.

— Да пошел ты. — Джекс толкнул его. — Это предсезонная традиция. Новички ведут нас на ужин, а мы делаем заказ, так что скажешь?

— Я скажу… — Я зажмурился, пытаясь припомнить первый ресторан, который пришел на ум. — «Чизкейк Фэктори»?

Ребята застонали.

— Что? — рассмеялся я. — Это будет не особо дорого, мы сможем разговаривать так громко, как захотим, а еще у них огромные порции и там продают алкоголь.

— Он меня зацепил, сказав слово «алкоголь», — вздохнул Томас. — Хорошо, парни, сегодня в семь.

Тренер выбрал именно этот момент, чтобы войти в раздевалку.

— Дамочки, я плачу вам не за то, чтобы вы составляли планы на ужин.

— На самом деле, вы нам вообще не платите, — отметил Санчес.

Тренер Майк свирепо на него посмотрел.

— Ты прав. — На его лице появилась дьявольская ухмылка. — И, кстати, Грант, большое тебе спасибо за то, что предложил нам сегодня заняться тренировкой на выносливость.

— Гребаный ад, — простонал Санчес. — Скажите, что нам сегодня не нужно тягать шины.

— Хорошие новости! — прокричал тренер. — Сегодня мы будем тягать шины!

Я ударил Санчеса по спине, когда все мы вывалились из раздевалки и вышли на поле.

Если наши тренировки проходили в одно время, черлидеры обычно тренировались на другом поле. И сейчас была слышна музыка одной из их танцевальных программ.

Я выбежал на пятидесятиярдовую линию и надел шлем.

И меня словно током поразило от мысли...

Что Эмерсон сейчас тренируется на соседнем поле.

А я стал тайт-эндом «Смельчаков».

Мечта, которая объединила нас много лет назад, стала реальностью. Просто не так, как планировалось.

Потому что в каждом моем плане я всегда видел ее рядом со мной.

Казалось, Санчес читал мои мысли. Этот говнюк обернулся и завыл, когда подбежал к первой шине.

Наш тренер по выносливости, Роб, нас ненавидел.

Или ненавидел жизнь.

И дыхание.

Крайне редко можно было выйти со стадиона, не молясь об инвалидной коляске или, хотя бы, о носилках.

Прошло всего несколько дней тренировок, а я уже осознавал, что еще никогда в жизни у меня ничего так сильно не болело. Большинство команд по американскому футболу придерживались стратегически важных программ по поднятию тяжестей с помощью специального оборудования, но не «Смельчаки». Нет, «Смельчаки» любили использовать для этого большие предметы, делали упражнения на поднятие живого веса, спринты и чертовски много упражнений на тренировку ловкости, которые с виду казались легкими, но в итоге давали тебе пинка под зад.

— Вперед, Миллер!

Я сделал глубокий вдох и схватил рядом лежащую шину.

— Миллер! — Роб так громко выкрикнул мое имя, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. — Сделай подходов на один больше, чем уже сделал; когда закончишь, падай на землю, чтобы грудь касалась земли, затем вставай на ноги и беги пятьдесят метров, высоко поднимая колени, а затем снова на землю, понял?

Мне хотелось спросить, когда я смогу остановиться.

Но я знал, что если сделаю это, он просто увеличит количество.

С ворчанием я еще пять раз перевернул шину, затем упал на землю, вскочил на ноги, пробежал пятьдесят метров, высоко поднимая колени, и снова упал на землю. Роб ничего не сказал, и я повторил этот процесс, пока мои ноги не начали болеть.

Через пятнадцать минут он засвистел в проклятый свисток.

Через. Пятнадцать. Минут.

Из-за этого дерьма у людей мог развиться рабдомиолиз (Примеч.: Рабдомиолиз — синдром, представляющий собой крайнюю степень миопатии и характеризующийся разрушением клеток мышечной ткани).

Но именно поэтому «Смельчаки» были лучшими. Тренировки на ловкость, растяжки во время занятий йогой, и в целом растяжки — все это делало их на поле чертовски быстрыми и выносливыми. Прошли дни ста сорока килограммовых неповоротливых лайнменов, теперь у нас были парни под два метра ростом с весом около ста двадцати килограмм, которые могли бегать так же быстро, как раннинбеки. (Примеч.: Раннинбеки — игроки, находящиеся перед розыгрышем за линией схватки — их задачей, чаще всего, является получение мяча из рук квотербека и «вынос» — проход с мячом как можно большего количества ярдов по направлению к зачетной зоне соперника)

Атлеты. Я тренировался с настоящими атлетами. И мне это нравилось.

— Еще раз! — заорал Роб.

Санчес посмотрел на меня с чистейшим раздражением, а затем сложил пальцы, словно держал в руке пистолет, и приставил их к своей голове, затем поднял шину и пошел с ней. Я должен был отдать ему должное, он много шутил и дразнился, но одно в этом парне всегда было неоспоримо: он работал, как проклятый, и ожидал, что и все остальные будут делать также. Этого мужика было трудно уважать вне поля, но на поле?! Я мог смириться с таким типом лидерства. Неохотно, но я должен был это признать.

— Вода! — крикнул Роб. — Санчес, еще два подхода с шиной и можешь отдохнуть.

Санчес застонал.

— Эй. — Джекс бросил мне бутылку с водой. — Ну что, пока тебе все нравится?

— Это разговор между игроком и квотербеком — капитаном команды, или ты спрашиваешь серьезно?

Джекс выдавил улыбку.

— Это разговор в стиле «эй, пацан, у тебя хорошо получается, не испогань все». Как я справился?

— Отлично, — ухмыльнулся я, а затем повернулся, чтобы увидеть, как Санчес переворачивал шину, доходя буквально до конца поля. — Что он делает, черт возьми?

— Руководит, — Джекс пожал плечами. — Похоже, Роб хотел, чтобы мы сделали еще несколько подходов с переворачиванием шин, но нам их простили, а вместо того, чтобы парни прыгали на поле во время короткого перерыва, Санчес сам выполнил эти упражнения. Он такой.

— Санчес? — я повторил его имя. — Серьезно?

— Ага. — Тон Джекса стал серьезным. — Трудно поверить, но я терплю его дерьмо не потому, что он так хорош, и мне пришлось прогнуться. Я делаю это потому, что парни его уважают, другие команды боятся, и, ну, он, наконец-то, забил на свою бывшую невесту, которая практически уничтожила его жизнь, изменив ему со старым добрым Томасом.

— Эй, сдай назад. — Я поднял руку. — С Томасом?

— Это слухи. Ни один из них не подтвердит это. Черт, я даже не знаю, как ребята все еще остаются друзьями, не говоря уже о том, что они в одной команде. Тогда в раздевалке была нефиговая драка. Они орали и обвиняли друг друга. Это произошло в прошлом году в середине плей-офф. Я думал, что Санчес оторвет Томасу голову… Я сказал Санчесу, чтобы он оставил это на поле, и он послушался, хотя это не помешало ему поставить Томасу фингал. Парень извинился, сказал, что она сама подошла к нему или что-то в этом роде, что, вероятно, было правдой, девушка-то была той еще сукой.

— Девчонки, что делаем? Сплетничаем? — голос Санчеса прервал наш разговор. — Не думаю, что мое прошлое так уж интересно. — Он выпил немного воды и бросил стаканчик в мусор.

— Сколько еще подходов с шинами? — спросил я.

Он посмотрел мне в глаза.

— Десять, а что?

— В следующий раз их сделаю я.

Он сжал губы, а затем кивнул.

— Да, спасибо, ты же знаешь, что не обязан это делать.

— Точно. — Я хлопнул его по спине и схватил свой шлем. — Но и ты тоже не обязан.

Джекс с интересом наблюдал за нашим разговором, а затем пошел следом на поле.

Роб взглянул на нас и крикнул:

— Побежали!

Этот день будет чертовски длинным.

♥♥♥

— Я не чувствую своих ног, — простонал я из ванны со льдом, находящейся рядом с ванной Санчеса. Он устанавливал рекорд по количеству раз, сколько можно сказать слово «блядь» за минуту.

— Миллер! — голос Джекса прервал сеанс боли, когда сразу миллион маленьких иголочек атаковали мое тело. — Сегодня ты хорошо поработал. — Он остановился перед моей ванной и посмотрел на меня.

Этим взглядом смотрели все квотербеки, когда не хотели использовать слова, чтобы сказать: «ты не слишком дерьмово сыграл». Я всегда уважал Джекса, как квотербека. С ним заключили контракт десять лет назад, и сейчас, в тридцать два года, он все еще был так же хорош, как и тогда, когда начал играть за «Смельчаков». Он был привилегированным квотербеком, из тех, которые начинали играть в одной команде и уходили на пенсию из той же команды.

Говорил он редко, но когда это делал, мой слух всегда напрягался, чтобы его услышать, потому что, по какой-то причине, тот мне нравился. Я едва знал этого парня, но уже хотел отправиться с ним на войну.

На футбольную войну.

— Спасибо, мужик, — наконец сказал я. — Я все еще привыкаю к некоторым упражнениям. Знаю, сегодня кое в чем у меня был дерьмовый результат, но я тебя понял.