Долгое время он молчал, и я подумала, не вернулись ли мы в режим “я не даю тебе прямых ответов”.
Наконец он заговорил, почти неохотно:
— Здесь есть место, где завеса между этим миром и нашим очень тонка. Нам нужно найти это место, и если повезёт, я смогу прорваться и улететь отсюда до того, как нас найдёт охранник Уриэля.
— У него есть охранник? — спросила я.
Как будто у нас и без него не было достаточно проблем.
— Да.
Мы вернулись к односложным ответам.
— Я думала, никто ничего не знает о Темноте. Если подумать, то "Попугайный ад пригорода" — лучшее название для этого места.
— Слишком громоздко. И здесь быстрее Темнота, чем просто пригород.
Внезапный холодок пробежал по моей спине.
— Откуда ты это знаешь?
Но на этот раз он не собирался отвечать.
— Это будет нелегко, — сказал он вместо этого. — Но это наш единственный выход. Если бы мы остались в Тёмном Городе, Белох нашёл бы нас, где бы мы ни спрятались.
— Как?
— Белох всегда может найти меня, — его слова были тревожными. Он посмотрел в окно. — Мы не можем рисковать, выходя сейчас, уже начинает темнеть. Время здесь движется странно, и я понятия не имею, как долго продлится дневной свет. Это может занять несколько часов или несколько дней, но нам нужно убедиться, что мы не застряли в темноте. Вот тогда-то и приходят Призраки. При условии, что мы пройдём мимо охранника.
— О, Господи, с новыми чудовищами придётся иметь дело? — с меня было достаточно. — Кто, чёрт возьми, эти Призраки?
Мой нрав не произвёл на него никакого впечатления.
— Именно так они и называются. Призраки существ, посланных сюда.
Я переварила это.
— И что же они делают?
— Они высасывают из тебя свет, оставляя лишь тьму, отчаяние и пустоту.
— Просто замечательно, — сказала я. — А как нам избежать этих Призраков?
— Держись на солнце и следи за тенями. Они не могут выжить под прямыми солнечными лучами.
— Опять вампирские подражатели, — проворчала я.
— Мы не...
— Да, да, — я оборвала его. — Так сколько времени пройдёт, прежде чем вернётся дневной свет?
Он покачал головой.
— Без понятия. А пока тебе следует попытаться немного поспать.
— Я не устала. Полагаю, здесь нет доброго старого чёрно-белого телевизора с "Я люблю Люси"11?
— Что за "Я люблю Люси"?
Я покачала головой.
— Не обращай внимания. Я найду, чем себя занять. Может быть, просто посижу и попытаюсь досадить тебе.
Он просто посмотрел на меня.
— В этом нет никакой "попытки". И я всегда могу тебя задушить.
— Нет, не можешь, — огрызнулась я. — Потому что тогда тебе придётся прикоснуться ко мне, а если ты это сделаешь, мы снова займёмся сексом, а это последнее, чего ты хочешь.
Я затаила дыхание, надеясь и молясь, чтобы он это отрицал.
Он замер.
— Мы больше не будем заниматься сексом.
Лицо моё оставалось бесстрастным.
— Тогда не пытайся меня задушить.
Несколько долгих минут он молчал. Затем отодвинулся от стола и взял пустые миски.
— Иди и найди свою "Я люблю Люси", — сказал он. — И держись от меня подальше. Мы застряли друг с другом до возвращения в Шеол, а пока мне нужно побыть одному.
— Аналогично, — огрызнулась я.
Я видела, как он моргнул, услышав это слово, а потом ответил:
— Аналогично, — холодно согласился он. — Иди.