— И кроме этого, ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль. Прямо сейчас ты тоже хочешь причинить мне боль. Ты ненавидишь меня, но все равно, Элла, все равно…. — он прижимается ко мне сильнее, моя голова ударяется о стену. — Ты хочешь исцелить меня, не так ли, красотка? — его хватка крепнет, и вот-вот появится синяк, а я потеряю сознание. — Ненавидь меня. Сделай мне больно. Исцели меня, — повторяет он. — Ну, давай, детка. Поиграй со мной в Бога.
Я пытаюсь сделать вдох, но не могу. Мои пальцы двигаются к его руке, пытаясь оттолкнуть его. Мне надоело играть с богами, и даже когда я царапаю его руку, пытаясь заставить его отпустить, я не думаю, что меня это действительно волнует. Если он хочет украсть мое дыхание, пусть получит его. Боги всегда побеждают, в конце концов.
Даже если мы встанем на колени, склоним голову и помолимся, они все равно заберут наши жизни, а мое сердце уже у него. Что может добавить мое безжизненное тело к жертвоприношению?
Он наклоняется ближе, его дыхание касается моего уха.
— Мне жаль, что я сделал тебе больно.
Я перестаю царапать его руку.
— Мне жаль, что я сделал то, что сделал. Эта девушка ничего для меня не значила. Никто ничего не значит для меня, Элла, ты знаешь это? Я не думал, что когда-нибудь смогу влюбиться в кого-то так быстро, и вот ты здесь. Ты была права, насчет того, что я не хочу никого впускать. Не хочу выдавать свои секреты.
Перед моими глазами вспыхивают звезды, и я перестаю бороться. Перестаю пытаться оттолкнуться от стены. Я позволяю ему сжимать меня так сильно, как он хочет, до тех пор, пока я могу удержать эти слова. Эти прошептанные признания.
— Но я собираюсь отдать их тебе, Элла, потому что ты их заслуживаешь. И ты не пойдешь домой с Марком, и не побежишь обратно к Коннору, и если я когда-нибудь увижу в своей жизни гребаного Шейна, я убью его без колебаний.
Его пальцы ослабевают, как раз когда в моем поле зрения появляются черные края.
— Ты не можешь… — задыхаюсь я, делая дрожащий вдох. — Ты не можешь говорить мне, что…
Он снова сжимает пальцы, забирая мои слова.
— Ты принадлежишь мне, Элла. Я буду говорить тебе, что делать до конца твоей жизни, и знаешь что?
Я не могу говорить, поэтому не могу угадать. Я закрываю глаза, гадая, так ли я уйду. От рук прекрасного, сломленного дьявола.
— Ты тоже расскажешь мне, — он подносит свои губы к моему рту и целует меня, не давая дышать. — Ты расскажешь мне, — снова говорит он мне в губы, — и если я когда-нибудь снова облажаюсь, ты можешь вонзить нож прямо в мое сердце, но ты никуда не уйдешь, потому что после того, как я расскажу тебе все свои секреты, — его рот снова накрывает мой, и я чувствую, что сползаю по стене, мои пальцы немеют, кислород покидает мой мозг, — ты теряешь возможность уйти от меня, Элла. Если бы ты попыталась, я бы убил тебя первой.
Он значительно ослабляет свою хватку, и я пользуюсь возможностью. Я пользуюсь ею, потому что если я не сделаю этого, то поступлю так, как он сказал. Я вернусь с ним, и он откроет свои секреты, и сердце его будет обливаться кровью, а я не уйду. Я прощу ему слишком много.
Я впиваюсь пальцами в то место, где, как мне кажется, я порезала его, и, кажется, моя цель верна.
Он отпускает меня, ругаясь под нос, и я бегу. Я спотыкаюсь и могу упасть, но я бегу так далеко от этого опасного мальчика, как только могу.
И я бегу прямо в объятия Марка.
— Ух ты, Элла, — говорит он с легким смехом. — Вот ты где. Я как раз шел тебя проведать, — он обхватывает меня руками, и я крепко прижимаюсь к нему.
— Отвези меня обратно, — тихо говорю я. — Отвези меня к себе домой.
— Элла, — голос Маверика у меня за спиной.
Руки Марка крепко обхватывают меня.
— Ты знаешь этого парня? — спрашивает он, его слова звучат тихо.
Я качаю головой в рубашке Марка.
— Нет. Отвези меня назад.
— Элла, — рычит Маверик. — Это моя девушка, — говорит он Марку, чьи руки напряжены вокруг меня.
— Нет, — пролепетала я, прижимаясь к Марку. — Нет. Я его больше не знаю. Забери меня…
— Если ты заберешь ее из этого бара, я тебя убью.
Марк сильно сжимает меня.
— Что это было? — рычит он. — Я не оставлю ее с тобой, ты, кусок мусора.
Я напрягаюсь, думая о своем трейлере. О своей матери. О Шейне. О моих грехах.
Маверик смеется.
— Видишь, Элла? — шепчет он. — Вот что думает о тебе твой новый друг Марк. Кусок мусора.
Нет. Нет. Нет.
— Заберите меня отсюда! — кричу я Марку, колотя кулаками по его рубашке.
— Шшш, — утешительно говорит Марк. — Я собираюсь вытащить тебя отсюда, а потом мы позвоним в полицию.
Нет, блядь, не позвоним. Но я этого не говорю. Я не говорю этого, и вместо этого позволяю Марку обхватить меня за плечи и закружить. Я не оглядываюсь, когда мы выходим, и друг Марка присоединяется к нам, когда Марк щелкает пальцами.
Я не оглядываюсь, и Маверик не останавливает нас, но я слышу его, как будто он шепчет слова специально для меня.
— Если ты уйдешь, Элла, не смей возвращаться.