- Если ты оставишь свою работу.

Он делает паузу, затем выдыхает смех. - Если я уйду с работы, кто будет содержать тебя в привычном для тебя образе жизни с дорогой многослойной туалетной бумагой?

- Ты будешь, поскольку ты, вероятно, сидишь на куче денег старого поколения из Новой Англии. К тому же, ты вполне можешь работать адвокатом в других, чуть менее отвратительных корпорациях. Если таковые существуют, то есть. И если мы заключим этот кровный договор, и я получу работу, для тебя будет кое-что ещё лучше.

- Ты позволишь мне подержать голову Шона в унитазе?

- Нет. Ну, да. Но ещё, если я получу должность руководителя группы, я буду зарабатывать больше денег. И я наконец-то смогу переехать. - Без необходимости продавать свою половину дома.

Выражение лица Лиама резко меняется. - Мара...

- Подумай об этом! Ты, разгуливающий голым в приятно холодном доме, чешущий задницу перед холодильником, полным соуса тартар, готовящий тако в три часа ночи и слушающий постмодернистскую индустриальную попсу на граммофоне. Вокруг - гигантские экраны, на которых двадцать четыре часа в сутки транслируются видеоигры. Звучит неплохо, да?

- Нет, - говорит он категорично.

- Это потому, что я забыла упомянуть о самом приятном: твоя надоедливая бывшая соседка исчезла, её нигде не видно. - Я улыбаюсь. - А теперь скажи мне, что тебе не понравится каждая секунда...

- Я не хочу, Мара. Я… - Он отворачивается, и я вижу, как его челюсть сжимается, как это бывало раньше, когда моё присутствие в этом доме раздражало его, и он считал меня проклятием всего хорошего. Но вот его рука обхватывает край прилавка, и он, кажется, берет себя в руки. Он изучает меня в течение долгого мгновения.

- Пожалуйста, - говорю я. - Я не буду подавать заявление, если ты не захочешь. Ты действительно хочешь обречь меня на пожизненную жизнь с Шоном?

Он закрывает глаза. Потом открывает их и кивает. Один раз. - Я не оставлю свою работу...

- О, да ладно!

- …пока не найду другую. Но я начну присматриваться.

Я медленно улыбаюсь. - Подожди, ты серьезно? - Я не думала, что это сработает.

- Только если ты подашь заявление на должность лидера.

- Да! - Я хлопаю в ладоши. - Лиам, я помогу тебе. Ты есть на LinkedIn? Готова поспорить, рекрутеры будут на тебя глазеть.

- Что такое LinkedIn?

- У тебя есть хотя бы свежий снимок?

Он тупо смотрит на меня.

- Хорошо, я тебя сфотографирую. В саду. При хорошем естественном освещении. Надень угольный костюм-тройку и синюю рубашку на пуговицах - она тебе очень идет. - Он вскидывает бровь, и я тут же жалею, что сказала это, но я слишком взволнована идеей этого странного профессионально-суицидального договора, чтобы сильно краснеть. - Это потрясающе. Мы должны пожать руки.

Я протягиваю руку, и он тут же берет её, его собственная твердая, теплая и большая вокруг моей, и - возможно, это первый раз, когда мы касаемся друг друга специально, в отличие от соприкосновения рук, когда мы работаем у плиты, или сцепления пальцев, когда он сортирует мою почту. Это... приятно. И правильно. И естественно. Мне это нравится, и я смотрю на лицо Лиама, чтобы увидеть, нравится ли ему это тоже, и... на его лице появляется тысяча разных выражений. Миллион разных эмоций. Я не могу разобрать даже одну.

- Договорились, - говорит он, голос глубокий и немного хриплый.

Свободной рукой он включает микроволновку - которая, что удивительно, снова работает.