Глава 5
Четыре месяца, две недели назад
Я смотрю в окно, пытаясь с помощью своего инженерного образования приблизительно определить, сколько метров снега выпало за ночь. Один? Семнадцать? К сожалению, в учебном плане моей аспирантуры не было " Прикиньте, насколько вы занесены снегом 101", поэтому я сдаюсь и бросаю взгляд на свой телефон.
Я никак не могу добраться до работы, и вся моя команда в EPA находится в такой же ситуации. Машина Шона застряла на его подъездной дорожке. Алек, Джош и Эван не могут добраться даже до своих подъездных дорожек. Тед уже в пятый раз шутит об экстремальных погодных явлениях. На канале Slack 9появляется ещё несколько сообщений, проклинающих все виды осадков, а затем Шон делает предложение, чтобы мы все просто работали дома. Зайти на защищенный сервер с наших ноутбуков, выданных EPA. Что для меня является некоторой проблемой.
И я написала Шону:
Мара: Шон, у меня дома нет с собой ноутбука, выданного EPA.
Шон: Почему?
Мара: Вы мне его ещё не выдали.
Шон: Понятно.
Шон: Ну, тогда ты можешь просто взять день, чтобы ответить на электронные письма и тому подобное. Сегодня мы просто попытаемся решить проблему с электростатическим распылителем, так что ты нам не очень нужна.
Шон: И в следующий раз не забудь напомнить мне, что у тебя ещё нет ноутбука.
Насколько пассивно-агрессивно было бы переслать Шону письмо с напоминанием, которое я отправила ему два дня назад? Очень, я думаю.
Я вздыхаю, пишу "Будет сделано" и стараюсь не скрежетать зубами из-за того, что я бы с удовольствием внесла свой вклад в проблему электростатических распылителей. Вообще-то это тесно связано с моей дипломной работой, но кого я обманываю? Даже если бы я присутствовала, Шон повел бы себя как обычно: вежливо хмыкнул бы на мой вклад, нашел бы пустяковую причину, чтобы отбросить его, а пятнадцать минут спустя перефразировал бы и переформулировал его как свою собственную идею. Тед, мой ближайший союзник в команде, говорит мне, чтобы я не принимала это слишком близко к сердцу, потому что Шон - придурок практически для всех. Но я знаю, что не воображаю, что его самое вопиющее поведение всегда направлено на меня (Интересно, почему, - размышляю я про себя, поглаживая свой женский подбородок). Но Шон - лидер группы, так что...
Говорила ли я, что мне нравится моя новая работа в EPA? Может, я соврала. А может, я действительно люблю её, но больше ненавижу Шона. Трудно сказать.
Я провожу день, делая ту работу, которую могу делать без доступа к секретной информации - то есть, очень мало. Я коротко общаюсь по FaceTime с Сэди, но у неё дедлайн по какому-то хиппи-дурацкому экоустойчивому проекту ("Я не спала тридцать восемь часов. Пожалуйста, привяжите к моей шее наковальню и бросьте меня в Саргассово море."), Ханна недоступна (наверное, резвится с моржами на льдине), и... Вот и всё. У меня нет других друзей.
Наверное, мне стоит поработать над этим.
К часу дня мне смертельно скучно. Я дремлю; смотрю видео на YouTube о расположении пластин стегозавра; крашу ногти в красивый красный матовый цвет; пишу бестолковый пост для своего блога "Холостяк" о своих ожиданиях от следующего сезона; практикуюсь заплетать волосы в корону; размышляю, не трудоголик ли я, и решаю, что, вероятно, да.
Не помню, когда я в последний раз сидела дома целый день. Я всегда была немного беспокойной, даже слишком беспокойной. Слишком активная, говорили мои родители, пытаясь записать меня во все возможные командные виды спорта, чтобы я была занята. Они неплохие люди, но я сомневаюсь, что они хотели ребенка, и я точно знаю, что они не были поклонниками тех изменений, которые моё появление внесло в их образ жизни. Возможно, именно поэтому они никогда не были большими фанатами. Сейчас мы общаемся раз или два в год - и всегда звоню только я.
Ну что ж.
Я прислоняюсь лбом к прохладному стеклу окна, испытывая странное чувство изоляции, как будто я отключена от всего мира, укутана в приглушенный белый кокон.
Я должна снова начать встречаться.
Должна ли я снова начать встречаться?
Да. Должна. Только вот... мужчины. Нет, спасибо. Я прекрасно понимаю, что #невсемужчины такие снисходительные говнюки, как Шон, и у меня была своя доля вполне милых парней, которые не чувствовали необходимости на меня наезжать, когда я пыталась завязать разговор. Но даже в лучших своих проявлениях все мои романтические отношения были похожи на работу. Так, как никогда не было с Сэди, Ханной и Хеленой. Так, как никогда не была настоящая работа. И ради чего? Секса? Присяжные ещё не определились, волнует ли меня это вообще.
Может быть, мне стоит пропустить свидание и просто навестить Сэди в Нью-Йорке, как только погода наладится. Да, я так и сделаю. Устроим там выходные. Покатаемся на коньках. Возьмем тот замороженный горячий шоколад, о котором она бредит, тот, который, как она настаивает, не просто переделанный молочный коктейль. Но тем временем снег всё ещё идет, и я всё ещё торчу здесь. Одна.
Ну, не одна. Лиам рядом. Он спустился вниз сегодня утром, проведя большой рукой по гладким деревянным перилам, выглядел... не совсем растрепанным. Но он не стал надевать свой обычный костюм. В выцветших джинсах и поношенной футболке он казался моложе, более человечной версией своего отстраненного, сурового "я". Или, может, это были волосы, темные, как обычно, но торчавшие немного сзади. Если бы мы ненавидели друг друга чуть меньше, я бы подошла и поправила ему волосы. Вместо этого я смотрела, как он заходит в просторный вход, пока он не перестал казаться просторным. Никакой потолок не может быть таким высоким, когда под ним стоит такой высокий человек, как Лиам. Я смотрела на него полузавороженно несколько мгновений, пока не поняла, что он смотрит прямо в ответ. Упс. Затем он посмотрел в окно, глубоко вздохнул и направился обратно наверх. Телефон уже был у него возле уха, пока он давал спокойные, подробные инструкции о проекте, который, вероятно, направлен на освобождение планеты от злых лап фотосинтезирующих растений.
С тех пор я его не видела, но слышала. Смех здесь. Шаги босых ног там. Скрип дерева и писк микроволновки. Наши комнаты находятся в полутора коридорах друг от друга. Я знаю, что у него есть домашний офис, но я никогда туда не заходила - что-то вроде негласного не ходи в западное крыло, ситуация "Красавицы и Чудовища". Я думала о том, чтобы разнюхивать, когда его не было, но что, если он расставил вокруг ловушки? Я представляю, как он вернется домой, найдет меня плачущей, а моя лодыжка запуталась в капкане. Он, наверное, оставит меня там голодать.
К тому же, он не часто выходит в свет. Есть пара его друзей, которые приходят, чтобы заняться удивительно ботаническими вещами (что слишком напоминает мне меня, Сэди и Ханну, делающих пирожные для марафона " Парки и зоны отдыха 10" - что, в свою очередь, вызывает смутную боль, поэтому я делаю вид, что этого не происходит). Его рабочие дни, кажется, длятся по шестнадцать часов, даже когда я не веду себя как мелкий гремлин, расписываясь за его почту, но это всё. Интересно, ходит ли он на свидания? Интересно, пробирается ли он каждую ночь в дом с другой девушкой и говорит ей: - "Тсс, тихо. Моя незаконная соседка-рыжая, забьет ключом мой проигрыватель, если мы будем слишком шуметь". Интересно, я просто не замечаю, что у него на кухне каждые выходные оргии в масках, пока я, укрывшись бабушкиным одеялом, старательно пишу посты в блоге?
Интересно, почему я удивляюсь.
Когда я спускаюсь вниз к ужину, в доме темно и тихо. И холодно. Честно говоря, как Лиам не замерзает? Это из-за семидесяти фунтов мышц? Он покрывает себя жиром детеныша тюленей? Я качаю головой, поднимая термостат и разогревая больше еды, чем мне нужно (но, что очень важно: не больше, чем я могу съесть).
На первом этаже есть несколько гостиных/сидячих/передних/лаунж/почемунет комнат, но моя любимая - та, что соединена с кухней. Там есть большой удобный диван, который, вероятно, стоил больше, чем моё образование в аспирантуре, мягкий ковер, который я люблю незаметно поглаживать, когда остаюсь дома одна, и гвоздь программы: огромный телевизор. Я переставляю свои (многочисленные) контейнеры с едой на ореховый журнальный столик и позволяю себе опуститься на диван.
По непонятным мне причинам Лиам платит за кабельное телевидение и за пятнадцать различных потоковых сервисов, которыми я никогда не видела, чтобы он пользовался. Я ни в коем случае не собираюсь эксплуатировать кровные деньги FGP Corp, поэтому я нахожу повтор двенадцатого сезона "Холостячки". Не мой любимый, по причинам, которые я подробно объяснила в своем блоге (не судите меня), но вполне приличный. Я устраиваюсь поудобнее.
Десять минут спустя идиот с явным пристрастием к солярию дерется на кулаках с идиотом, который явно нюхает протеиновый порошок, и всё это под восхищенными взглядами девушки - то есть, предпосылку шоу. Но я понимаю, что не все звуки исходят от телевизора. Когда я выключаю звук, я слышу другой спор. Сверху. Голосом Лиама.
Он не настолько громкий, чтобы разобрать суть, но мне удается подслушать отдельные слова. Неправильно. Неэтично. Против, может быть? Довольно много твердых "между нами", но это всё. Через мгновение звуки снова становятся приглушенными. Ещё минута, и хлопает дверь; ноги быстро спускаются по ступенькам.
Черт.
Я думаю о том, чтобы быстро переключить на фильм Ларса фон Триера, но Лиам приходит раньше, чем я успеваю обмануть его в том, что я интеллектуал. Я поднимаю глаза от своего яичного рулета, а он там, в том кусочке кухни, который я могу видеть с дивана, и выглядит как... убийца.
То есть: больше, чем обычно.
Мой первый инстинкт - прижаться к дивану, продолжать смотреть свой дрянной сериал и есть свою отличную еду. Но он поворачивается, наши глаза встречаются, и у меня не остается выбора, кроме как нерешительно помахать ему рукой. Он отвечает отрывистым кивком, и ... он выглядит задумчивым и мрачным, как будто у него только что были ужасные десять минут, возможно, ужасный день. Хуже того, он выглядит так, будто готов выместить свою злость на первом попавшемся на его пути человеке, которым, учитывая погодные условия, к сожалению, окажусь я. Он выглядит так, будто ему нужно отвлечься, и мне в голову приходит очень глупая идея.