Глава 2

Райан

Майлз появляется, когда наблюдаю, как Пейдж и Мэллори входят в комнату рядом с женским туалетом. Он оглядывает меня и приподнимает бровь.

— Не спрашивай, — говорю я и жду у дверей. Некоторое время мы стоим молча. Между нами происходит то, что не нужно обсуждать, и я киваю на его невысказанную просьбу.

Александр Оуэнс нанял меня шесть лет назад, чтобы я сблизился с его единственным сыном — Майлзом Осборном. Я был готов сделать это и многое другое, пока не увидел фотографию Пейдж. Я знал, что должно произойти, и отправился к Майлзу, чтобы заключить сделку. Оказалось, что мы нужны друг другу, и наш план начал обретать форму.

Он увидел Мэллори и влюбился с первого взгляда. Он не хотел показывать ее Александру и его продажности. Он хотел убедиться, что она в безопасности. Раньше прошлое Майлза уже возвращалось и настигало его, и он не собирался позволять причинять боль Мэллори. Когда я встретился с ним в первый раз, то выложил на стол все карты. Одной из них была его сводная сестра Пейдж. Майлз понятия не имел о ее существовании, и я рассказав о ней, показал Майлзу, что я на его стороне. Я нашел ее и взял под свое крыло. После этого Пейдж стала частью плана, хотя и не знала всей истории.

Мы с Майлзом заключили договор, и он выполнил свою часть сделки. Я сделал все, что мог, чтобы защитить Мэллори, чтобы Александр не прикасался к тому, кто важен для Майлза, и чтобы Пейдж была как можно ближе ко мне. Заключив эту сделку, я выбрал сторону, и буду жить с последствиями. Для меня нет ничего важнее Пейдж, и ничто этого не изменит. Даже если в итоге, она не захочет иметь со мной ничего общего.

Я киваю Майлзу, и мы шагаем вперед и входим в комнату, в которую вошли наши женщины. Ни у кого из нас не хватает терпения дать им наедине больше нескольких минут. Когда дверь открывается, они с удивленными лицами оборачиваются. Я же сосредотачиваюсь на Пейдж.

Мэллори подходит к Майлзу и что-то говорит ему. Но я не обращаю внимания ни на что, кроме красоты передо мной, которую так хочу растерзать. Поцелуй в коридоре был, мягко говоря, неожиданным. Только что я представлял ее с другим мужчиной и злился, как черт. Потом я подумал о том, что у нее будет ребенок, и о том, как проложить свой путь в ее жизнь. Я фантазировал о том, что у нас семья и мы вместе, а потом наши губы встретились, и я потерял все чувства, желая сделать эти мысли реальностью.

Не знаю, кто смог обрюхатить Пейдж, но ублюдка нигде не видно. Я выясню, кто это был, и когда сделаю это… Я отгораживаюсь от этой мысли. Разберусь с этим, когда найду. Мысль, что кто-то может положить свои руки на то, что принадлежит мне, вызывает тошноту, но я не сержусь на Пейдж за это. Может быть, стоило обозначить свои права на нее много лет назад.

Я так ревную, что меня тошнит, и мне сложно это вынести. Если бы Пейдж хотела меня, я бы никогда не отпустил ее, но она не знает, кто я на самом деле. Если бы знала, то не захотела бы меня. Игра с мужчиной, которого она ненавидит больше всего на свете, заставила бы ее ненавидеть меня. Знание, что я годами работал на него, еще до того, как узнал о ней, и не сделал ничего, чтобы остановить мерзавца… Возможно, ее жизнь была бы другой, если бы я тогда нашел способ избавить мир от ублюдка. Одному Богу известно, каково это — быть воспитанным этим человеком.

Но я могу быть добрым к ней и к ее ребенку. Я могу сделать ее своей и вырастить ее ребенка, как своего собственного. Я мог бы любить нашего ребенка так, словно он принадлежал мне, и тогда мы никогда не расстанемся. Разум проясняется, и внезапно мой путь становится очевидным. Если я заставлю Пейдж влюбиться в меня, ей будет наплевать на мое прошлое. Если она будет чувствовать хотя бы часть того, что я чувствую к ней, она поймет и примет меня прежде, чем узнает правду. Я могу сделать это. Могу убедить ее, что я правильный выбор, и что быть со мной не опасно.

— Какое-то пятнышко, — говорит Мэллори, указывая на свой рот и глядя на меня.

Я протягиваю руку и вытираю красную помаду, которую оставила на мне Пейдж после поцелуя. Пока я его вытираю, Пейдж проходит мимо и идет впереди, стараясь держаться на расстоянии. Наверное, это хорошая идея, потому что знаю, что каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, она тает. Неважно, как сильно она сопротивляется, одно прикосновение… и она моя. Я постараюсь, чтобы она осталась одна, потому что нам нужно поговорить.

Я киваю Майлзу, и они с Мэллори направляются к столам аукциона. Я следую за Пейдж и делаю несколько больших шагов, чтобы догнать ее. Хватаю ее за руку и разворачиваю к себе лицом. На ее лице ясно видно удивление, но и желание тоже.

— Ты не можешь вот так сбегать от меня, — я стараюсь, чтобы в моем голосе не было мольбы.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, — тихо говорит она и оглядывает толпу.

Я не хочу устраивать сцену, поэтому ослабляю захват и отвожу Пейдж в сторону, подальше от любопытных глаз. Я растираю ее руки и чувствую, как она расслабляется от моего прикосновения. Я хочу, чтобы все в помещении знали, что она со мной. Ее платье станет причиной чьей-то смерти, если они не будут этого знать. Эта женщина, насколько она сногсшибательно красива, что мне хочется подхватить ее на руки и прижать к себе.

— Поехали ко мне, — это не вопрос, хотя, вероятно, должен быть.

— Что? — Пейдж оборачивается, будто я разговариваю с кем-то еще, а затем смотрит на меня. — Мы не можем. Ты мой босс.

Это слабое оправдание вызывает у меня улыбку. Будто она когда-нибудь вела себя как подчиненная с боссом. Она никогда не слушает то, что я ей говорю.

— Если это единственная причина, тогда я уволюсь.

— Хорошо, может, я займусь твоими обязанностями. В любом случае, я сделаю все лучше. — Она приподнимает брови, бросая мне вызов.

Пейдж пытается забраться мне под кожу, но это делает ее еще более очаровательной. Я люблю ее дух и то, как она пытается действовать жестко. Но я знаю, что в глубине души, она котенок с маленькими коготками, который думает, что он тигр. Я посмеиваюсь над этими мыслями, и Пейдж смотрит на меня.

— Над чем ты смеешься? — Она хлопает себя по бедру и упирается в него рукой, и я не могу не представить маленького рыжего котенка, рычащего и пытающего поймать кончик веревки.

Протянув руку, я обхватываю ее шею и провожу пальцем по ее подбородку.

— Ничего, котенок, — нежно говорю я.

Мне нравится это обращение. Если бы Пейдж могла мурлыкать, она бы так и сделала, учитывая то, как она тянется к моим прикосновениям. Блядь, почему она не видит, что принадлежит мне? Ее тело знает это, но разум не может отпустить. Все в порядке, котенок. Я буду бороться за нас и не остановлюсь, пока не выиграю.

Словно осознав, что делает, Пейдж отходит на шаг назад. Когда я собираюсь схватить ее, кто-то подходит сзади и опускает руку на мое плечо.

— Мистер Джастис. У нас проблема. Я пытался поговорить с вами минуту назад.

Я поворачиваюсь и вижу охранника, который пытался поговорить со мной, когда я целовал Пейдж, и снова отворачиваюсь, игнорируя его.

Пейдж уже у выхода из здания, думаю, что она собирается покинуть мероприятие. Но я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что даже если сегодня вечером мы не работаем, она все равно отметится перед уходом. Я мельком вижу ее темно-рыжие волосы и черное платье у двойных дверей, и они закрываются за ней.

— Сэр, я хотел вам сообщить…

— Секунду, — говорю я, обрывая его и пытаясь догнать Пейдж.

Я ускоряю шаг, желая понять, куда она пойдет дальше, чтобы догнать ее. Добравшись до дверей и открыв их, я останавливаюсь как вкопанный. Пейдж в другом конце фойе стоит перед мужчиной, от которого все эти годы я старался держать ее подальше.

Александр поднимает голову, и его голубые глаза — такие же, как у Пейдж — смотрят на меня, и прежде чем я успеваю опомниться, в фойе появляются Мэллори и Майлз, и мы вчетвером остаемся с ним наедине.