— Тебе больно?

— Не совсем. Больше похоже на то, что я пробежал мысленный марафон. Мне просто нужно отдохнуть. Давай выбираться отсюда.

Я знала, что использование такого рода силы утомительно для архангелов, и это была одна из причин, по которой я знала, что только Уриэль рассмотрит возможность удаления сущности Обезьяны. То есть до тех пор, пока я не влюбилась в этого высшего демона.

Я помогла ему добраться до пса, который автоматически опустился на колени, чтобы он мог забраться за сутулую фигуру.

— В какую сторону нам идти? Я могу следить за тобой с воздуха.

— К реке Нарве. Нам нужно найти лодку, которая доставит нас в целости и сохранности из палат Владека, где мы сможем улететь.

Такой умный. Я улыбнулась. Я никак не могла выдержать вес даже одного из них, не имея возможности просеяться. Но я была чертовски уверена, что в любом случае не оставлю ни одного из них позади. Это был хороший план.

— Хорошо, я пройду немного вперед и найду лодку.

— Иди. — Он смотрел сквозь деревья на заснеженный сад, заполненный обезумевшими придворными.

Я взлетела, пролетев близко к линии деревьев, так что мой силуэт не был заметен на фоне заходящего солнца. Но все демоны смотрели на дворец и слишком беспокоились о своей шкуре, чтобы заметить меня.

Я помчалась на север, к реке, вспоминая, как мы несколько раз ехали параллельно ей. Я ненавидела, когда Доммиэль и Уриэль исчезали из поля зрения, но у меня было важное дело, от меня зависел наш побег отсюда. Они оба были так слабы. Я была благодарна Доммиэлю за то, что у него был дар общаться с женщинами всех мастей, за то, что Шиба казалась ему более преданной, чем ее создатель, ведьма.

Впереди, извиваясь из леса, виднелась Нарва, поблескивающая чернотой под темнеющим небом. Я вздохнула с облегчением и опустилась ниже к береговой линии. Поскольку мы находились на территории Владека и, по-видимому, он мало нуждался в людях, на реке или рядом с ней никого не было. Впереди виднелась примитивная пристань с тремя лодками — одной парусной и двумя скоростными.

— Да.

Я полетела назад, пересекая пустую деревню, не обнаружив ни одного бьющегося сердца в пустынном месте. Очень грустно. Я на мгновение задумалась, все ли они были убиты или порабощены Владеком, или некоторые из них сбежали до того, как он переехал на их территорию. Так много горя с тех пор, как все это началось. Но с другой стороны, с ними были Двенадцатые и охотники на демонов, такие как Ксандр. У них ещё была надежда.

Сейчас же по деревенской улице, направляясь прямо к реке, трусцой бежал пес с Доммиэлем и Уриэлем. Улыбнувшись, я резко накренилась в их сторону.

Уриэль наклонился вперед, а Доммиэль сидел прямо, настороженно вертя головой взад-вперед. Должно быть, он услышал меня, подняв глаза прямо перед тем, как эфирная стрела, пылающая зеленым огнем, пронзила голову пса.

— Нет!

Доммиэль и Уриэль пролетели по воздуху, когда она упала боком, замертво ударившись о тротуар, эфирное пламя вспыхнуло вокруг ее головы. Уриэль был совершенно без сознания. Доммиэль прыгнул, чтобы защитить его, когда красные жрецы Обезьяны напали.

Я потянулась за своими кинжалами, понимая, что у меня их нет, когда я бросилась на землю рядом с Доммиэлем.

— Черт.

Но у меня были эти кинжалы длиной в палец. Вытащив по одному из заднего кармана, я приготовилась к бою.

Опустившись с резким взмахом крыльев позади Доммиэля, я пнула красного жреца в его уродливое лицо, прежде чем мои ботинки коснулись тротуара. Жрец взвизгнул, затем отскочил назад вместе с другим, оба направились ко мне. Но я была гораздо более искусна в защите от множества противников, чтобы легко сдаться. Очевидно, как и Доммиэль.

— Черт возьми, Аня! Убирайся отсюда! — он воткнул один из своих маленьких кинжалов в черный глаз жреца, шепча заклинание изгнания.

Красный жрец превратился в пепел и тлеющие угли, прежде чем на Доммиэля набросился другой.

— Не без тебя.

Доммиэль сражался со свирепостью, которой я раньше не видела, изгоняя каждого жреца, который оказывался на расстоянии вытянутой руки. Он схватил одного за горло и сжег его в пепел одним словом, сила исходила от него мощными волнами. Несмотря на это, болезненно бледное выражение его лица предупреждало, что он не сможет продолжать это вечно.

Уриэль был окружен тремя красными жрецами, которые просто охраняли его, заложив руки за спину.

Я полоснула другого жреца своим клинком, прежде чем третий оказался на мне, прошептав «Ад-ад» своей небесной силой. Тогда он действительно отправился в ад, его плоть превратилась в серый пепел.

Внезапно красные жрецы, или то, что от них осталось, около десяти, завизжали и попятились, держа свою атакующую стойку на небольшом расстоянии.

Доммиэль тяжело дышал, в то время как его горящий рубиновый глаз осматривал наших врагов, его клыки обнажились. Тяжелые шаги вновь прибывшего прозвучали как раз перед тем, как он вошел в круг жрецов, его серая кожа с черными прожилками покрывалась рябью при каждом взмахе мускулистых рук.

— Беллок, — проворчал Доммиэль.

Гигантский охотник на ангелов двигался с небрежной грацией, размахивая ятаганом в правой руке при каждом угрожающем шаге.

— Доммиэль. — Его черные глаза сузились, клыкастый рот широко оскалился. — Такс, такс, такс.

Он взглянул на меня, его глаза задержались на моих крыльях. Без сомнения, потому что он хотел их отрубить.

— Теперь нет сомнений, что ты любитель ангелов. Ты действительно низко пал, не так ли, демон?

— Уходи, Аня. Лети сейчас же! — скомандовал Доммиэль.

Но он забрал свою сущность вместе с сущностью Обезьяны. Его приказы только разозлили меня.

— Не без тебя и Уриэля.

— Как это трогательно, — проворчал Беллок, чудовищное существо, голосом, похожим на скрежет камня.

— Как ты узнал, где я был? — спросил Доммиэль, очевидно, указывая на тот факт, что они подстерегали нас, точно зная, какой путь он выберет, чтобы сбежать.

— Это было не так уж и сложно. Ты отдал все карты, когда помог ей спасти тех Двенадцатых в Лондоне. Я охотник, демон.

Он кивнул мне, но не отвел взгляда от Доммиэля.

— Она оставляет более яркий след, по которому можно идти. Просто нужно было отрубить правильную голову, чтобы понять, чего она добивалась. Тогда я узнал, где найду тебя.

Его черный пристальный взгляд обратился к Уриэлю, который все еще лежал без сознания в кругу красных жрецов.

Беллок хмыкнул и вскинул руку, положив ятаган на плечо, как фермер садовую мотыгу.

— Я не могу понять, почему ты рискуешь своей шкурой ради этих гребаных ангелов.

— Точно. Ты бы и не смог, — это было все, что ответил Доммиэль, его слова были полны грусти.

Беллок продолжал:

— Похоже, у тебя здесь есть выбор, Доммиэль. Сдаться. Или умрешь, пытаясь пробиться наружу.

— Я буду сражаться, пока моя жизненная сила не иссякнет, и моя душа не улетит из твоих рук в пустоши Эребуса. И я знаю, что ты этого не хочешь. У твоего хозяина есть планы на меня. Не так ли?

Мрачное выражение лица Беллока потемнело, его мускулистое тело напряглось.

— Один или все вы умрете прямо здесь, и ваши души отправятся со мной в Ад, — поклялся он с уверенностью.

— Я в этом не сомневаюсь. Или… ты и большинство или все эти жрецы могли бы уйти вместо этого.

Беллок пожал плечами.

— Это азартная игра. — Его черный пристальный взгляд переместился на меня. — Тебе решать.

Они заключали какую-то сделку между тем, что не было сказано, но я не могла этого понять. Доммиэль уставился на меня с непроницаемым выражением лица, за исключением того факта, что он впитывал меня, как будто запоминая каждую черту.

— Доммиэль?

Его внимание снова переключилось на Беллока, который стоял всего в нескольких ярдах от нас. Доммиэль внезапно выпрямился из своей оборонительной позы с жестким кивком Беллоку, сделал два шага, необходимых, чтобы добраться до меня, и притянул меня в свои объятия.

Я ахнула, действие было таким неправильным для нашей нынешней дилеммы. Он притянул меня ближе, металлическая рука легла мне на поясницу, его настоящая обхватила мою челюсть, большой палец провел по моей скуле.

— Что ты делаешь?

Он поцеловал меня быстро и крепко, горе и боль прочерчивали линию за линией на его лице.

— Как только мы уйдем, я хочу, чтобы ты отправилась к Максимусу.

— Нет, Доммиэль, о чем ты говоришь? — но я знала, жесткие черты его лица говорили мне, что это уже решено. — Ты не сдаешься. Нет! — я уронила маленькое лезвие, все еще зажатое в руке, и схватила его за затылок и волосы. — Не оставляй меня, — взмолилась я.

— Шшш.

Он прижался ко мне еще одним поцелуем, совершенно не обращая внимания на шипение красных жрецов позади него.

— Один я или все мы, детка. И это точно, черт возьми, будешь не ты.

— Пожалуйста. Я втянула тебя в это. Это моя вина. Я…

Еще один обжигающий поцелуй, на этот раз с глубоким, томным прикосновением языка, его руки и плечи крепко обхватили меня с отчаянной, лихорадочной потребностью. Красные жрецы визжали и шипели от очевидной привязанности Доммиэля, не похоти, а привязанности, обожания — и любви — к одному из врагов.

Резко отстранившись, тяжело дыша, он прижался своим лбом к моему. Слезы потекли по моим щекам.

— Возьми Уриэля и иди к моему брату, — грубая команда. — Он единственный, кто сможет защитить тебя сейчас. Оставайся с его армией.

— Ты не сдаешься, — мой голос дрожал. — Мы можем сразиться с ними

— Они убьют тебя первой, чтобы причинить мне боль, Аня. — Он выпрямился, яростно тряхнув головой. — Я не позволю этого. — Он сжал руку у меня на затылке и прижался еще одним быстрым поцелуем к моим губам. — Мы всегда знали, что наша история станет трагедией, не так ли? — прошептал он мне в губы.

Слезы жгли докрасна мое лицо, когда я сжала его в объятиях, желая, чтобы он выслушал, остался. Он был прав, но мое сердце не желало этого принимать, моя грудь, казалось, сжималась сама по себе при одной мысли о его потере.