Глава 14

Аня

Меня никогда не тянуло к физическим удовольствиям, никогда не было искушения заняться сексом, как у демонов, как у людей, которых я знала, или даже как у многих ангелов. Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Ни разу. До него.

Моей целью всегда было помогать другим. Во-первых, найти и помочь детям-сиротам этого мира, защитить их от зла, скрывающегося вокруг таких уязвимых существ. Затем присоединиться к армии Максимуса и служить вместе с моими братьями и сестрами в этой войне против орд демонов.

Я не знала, что во мне существует такое желание. Не знала, что такое удовольствие может изнурять мое тело и звенеть во мне, заставляя чувствовать себя совершенно потерянной и полностью найденной одновременно.

Я также не понимала, что совокупление с мужчиной на этом уровне будет ощущаться так… болезненно интимно. Тревожно невероятно. Я не могла сдержать натиск эмоций, захлестнувших меня, когда Доммиэль был так глубоко внутри меня.

Доммиэль. Демон, которого я знала меньше недели. И все же мне казалось, что я знаю его всю свою жизнь. Он не был похож на других демонов. Он сказал, что он такой же корыстный ублюдок, как и все остальные, но это была ложь. Ему не нужно было помогать мне найти Уриэля. Он согласился пройти весь путь до России, вглубь территории Владека и дальше, навстречу опасности. Ему не нужно было этого делать. Он также не должен был помогать мне и Ксандеру спасать тех людей.

И меня. Он спас меня. Дважды. От тех демонов в Берлине, и он встал между мной и Обезьяной. Никто никогда не рисковал собой ради меня. Уж точно не демон.

Он все еще был глубоко внутри меня, и я не хотела, чтобы он уходил. Он осыпал поцелуями — да, нежными прикосновениями губ — мою шею к уху. Это заставило мое сердце болеть.

— Не плачь, ангел. Я был слишком груб?

Он попытался замаскировать свой голос, убрать намек на сожаление, но оно все равно было. Он боялся, что причинит мне боль. Если бы он был таким эгоистом, каким себя объявлял, он бы даже не задал этот вопрос. Даже не подумал бы об этом.

— Нет, — заверила я его, запуская пальцы в его волосы. — Это просто более… мощно, чем я думала.

Он приподнялся, пока не оказался надо мной, его лицо было близко. Мне в сотый раз захотелось снять с его глаза повязку. Я хотела увидеть его всего. Даже шрамы. Особенно шрамы.

Он ничего не сказал. Я ахнула, когда он вышел из меня. Потеря захлестнула меня. Его взгляд опустился вниз. Я села и уставилась на ярко-красную кровь на покрывале.

— Ой.

Девственницы истекали кровью. Я знала это. Но вид этого был каким-то шокирующим, особенно на фоне этих ярких белых простыней в лунном свете. Доммиэль поднялся с кровати и неторопливо направился в ванную. Я услышала, как включился душ, а затем увидела, как в комнате без окон появился отблеск свечи.

Чувствуя еще большую потерю из-за того, что он так легко отделился от меня, я снова легла на подушку, глядя на Темзу, мое левое крыло прикрывало мое тело. Простыни с меня сняли.

— Идем, — скомандовал он, протягивая руку.

Озадаченная, я взяла его руку и позволила ему отвести меня в ванную, если это можно было так назвать.

— О, боже.

— Да. Похоже, Ксандер наслаждается прекрасными вещами.

В душевой кабине могло поместиться шесть человек, если понадобится. В ней было три душевых головки, расположенные с трех разных стен из речного камня.

— К счастью, — продолжал Доммиэль, подводя меня ближе. — Его экстравагантный вкус позволяет довольно легко помещаться крыльям ангела.

Вместо того, чтобы позволить мне войти в душ одной, он повел меня за собой. Каким-то образом, принимая душ с ним, я застеснялась. Только мягкое мерцание свечей освещало комнату, но я прекрасно осознавала, что он смотрит на меня. Я повернулась к одной из душевых головок, мои крылья предлагали больше уединения. Затем я почувствовала его руки на своей талии, его грудь у моей спины, его рот у моего уха.

— Не нужно прятаться от меня, Аня. — его щетина на подбородке царапала изгиб моего плеча и шею. — Я был внутри тебя сейчас, — его ладонь скользнула по моему бедру к изгибу талии. Его металлическая рука схватила основание моего крыла и погладила до арки, перья были влажными и темными, как полуночное небо.

Он знал, что я могу чувствовать это ощущение вдоль плоти и костей, покрывающих арку. Я вздрогнула, наблюдая, как его серебристые пальцы ласкают мое крыло, нежные и мягкие.

— Ты чувствуешь этой рукой, как будто у тебя все еще есть ощущение прикосновения.

Его дыхание шептало мне в шею.

— Да, это так.

Я наблюдала, как его металлические пальцы спускаются вниз по дуге к моей спине, где я больше не могла их видеть, только чувствовать, как они скользят по моей лопатке, а затем спускаются вниз по позвоночнику.

— Как? — мой голос был полон эмоций, волна чувственности и близости между нами закружила меня в водовороте чувств, которые я едва могла сдержать или понять. Да, я завела любовника-демона. Да, Ксандр и, конечно, другие из моего рода не одобрили бы этого. Они вполне могут избегать меня за это. И все же я не смогла бы вырваться из его объятий, даже если бы мир был в огне. Вот что пугало меня больше всего. Я знала, что сделаю для него все, что угодно.

Я была рада услышать стук воды из душа о камень, хотя это мало помогло скрыть напряжение в моем голосе. Прижав ладони к стене из речного камня, я держалась, пока его пальцы продолжали свое исследование.

— Один мой друг обладает даром творения.

— У тебя есть друг?

Его исследующие руки замерли, затем нашли мои бедра и развернули меня. Поджав крылья, нижние перья моего правого крыла все еще скользили по его верхней части тела. Он зарычал, но выражение его лица было таким же, как у Доммиэля, которого я знала с самого начала. Высокомерный, озорной… опасный.

— Ты только что пошутила?

Я с трудом подавила улыбку, исказившую мое лицо. Он прижал меня к стене душа. Я задохнулась от прохладного камня на спине и ягодицах. Он снова поднял свою металлическую руку, проводя пальцем по моей груди, его темно-рубиновый глаз следил за движением его пальца.

— Твой друг — один из серафимов?

— Был, — уточнил он.

Конечно. Падший ангел. Падший серафим, чей голос мог заставить небеса плакать, больше не нуждался бы в магии ее песни, чтобы вдохновлять. Он или она использовали бы этот дар, чтобы творить другими способами.

— Он сделал твою руку с чувством осязания. Это удивительно.

Он взял кусок мыла и намылил, затем провел руками по моему животу, по груди к плечам, затем снова вниз, его взгляд все время следовал за его руками. Его рука из плоти скользнула между моих ног, мягкая и нежная. Я ахнула и вцепилась в его плечи, затем он посмотрел на меня. Яростный и напряженный.

— Она сделала это. Ее зовут Кость. Она очень одаренная демоница.

Он просто мыл меня, проводя пальцами по этому самому чувствительному месту так мягко, массируя маленькими кругами. Его прикосновение было легким, казалось, без намерения возбудить. Тем не менее, это напрягло мои чувства, привлекая все мое внимание к нежному, медленному прикосновению его пальцев.

— Эту повязку тоже сделала Кость?

Я провела пальцем по резинке за его ухом. Он поежился.

— Да, это так.

Его грубый тембр вибрировал у моих губ, когда он держал свой рот над моим, хотя он не целовал, ничего не делал, только наблюдал за мной.

— Должно быть, ты ей очень нравишься, раз она делает для тебя такие уникальные подарки. Чтобы обезопасить тебя.

Легкое пожатие одним плечом.

— Как я уже сказал, она моя подруга.

Его пальцы все еще поглаживали, а его средний прижимался к середине моей расщелины. Я ахнула.

— Тебе слишком больно? — спросил он хрипло, его губы все еще прижимались к моим, но не требовали входа.

— Нет. Ты же знаешь, ангелы быстро восстанавливаются.

Открыв глаза, чтобы увидеть, как горит демон в его глазах, мне было все равно, как далеко я пала. Мне было все равно, что моя душа ускользает. Меня не волновало ничего, кроме того, чтобы его руки и рот продолжали касаться меня.

— Мне это нужно.

— Это?

Он прижался своей грудью к моей, его твердая сила взывала ко мне.

— Ты, — призналась я, задыхаясь от мольбы.

Застонав, он схватил меня за бедра и приподнял, подталкивая вверх по стене, мои крылья шлепали по камню. С чередой непристойностей, вылетевших шипением из его губ, с острыми клыками, торчащими из его идеального рта, он вонзил свой набухший член в меня.

Я позволила своей голове откинуться назад, сжимая бедра вокруг его бедер. Он обхватил своей плотской рукой основание моего горла, его рот приблизился к моему уху.

— Ты чувствуешь это, Аня?

Я не могла говорить. Я чувствовала все — горячую воду, льющуюся вниз, холодный камень за моей спиной, тепло его груди, прижатой к моей груди, его твердую мужественность, вторгающуюся в мое тело, и рычащее животное в его груди. Всё.

Он начал вторгаться меня сильнее. Глубже. Его голос — мрачное напоминание о том, кто держал меня в объятиях любовника, его пальцы крепко, но нежно сжимали мое горло.

— Скажи мне, что ты чувствуешь это, детка.

Если бы это было возможно, его член стал тверже, больше внутри меня, проникая с пылкой потребностью.

— Это ты становишься моей.

Он прижался своим лбом к моему.

— Ты проскальзываешь за мои стены.

Его алый глаз вспыхнул золотом в лунном свете. Или золотые искорки сверкали в рубиновой глубине?

— Твоя плоть тянется ко мне. Болит, нуждается во мне.

Его рука скользнула от моего горла вниз к груди, где он обхватил меня с одержимостью. С правом собственности.

— Ты никогда не избавишься от меня. От воспоминаний обо мне, так глубоко похороненных внутри тебя. От того, что я забираю то, что было моим в течение тысяч лет. Просто ждешь, когда я найду тебя на той одинокой земле, по которой ты ходишь. Чтобы взять тебя в свои руки.

Он тяжело дышал мне в губы, все еще не целуя, просто произнося слова, которые не имели смысла. Но они имели смысл.