Глава 7

Когда Элли свернула на их дорогу, она увидела грузовик Джонни, припаркованный рядом с домом.

Она почувствовала, как поникли ее плечи. «О Боже, нет. Не сейчас».

Отец Сэмми, Джонни, жил в двух часах езды, в Далласе. Несмотря на то, что он написал несколько дней назад, сказав, что скоро приедет, Элли не рассчитывала на это. Ей не хватало душевных сил на отца Сэмми. Она просто хотела побыть наедине с сыном. Вздремнуть. Забраться под тяжелые одеяла вместе с Сэмми и закрыть глаза на час-другой.

Битти напряглась на пассажирском сиденье, но ничего не сказала. Когда дело касалось Джонни, Битти обычно держала рот на замке. Элли была благодарна ей за это, потому что любая попытка оправдаться за то, что она продолжает общаться с Джонни, окажется смехотворной.

Когда они подъехали к дому, Сэмми проснулся.

— Папа! — закричал он, пытаясь освободиться от пряжки на ремнях своего автокресла. — Папа здесь!

После того как Элли отстегнула сына, он вскочил со своего сиденья. — Папа! Папа! — кричал он, пролетая мимо Элли и бегом направляясь к дому.

Когда Элли вошла в дом, Джонни лежал на диване в гостиной с включенным телевизором. Сэмми уже сидел у него на коленях, обвивая своими маленькими ручками шею Джонни.

— Я скучал по тебе, папочка!

— Я тоже по тебе скучал, малыш. Что нового?

Элли сняла куртку и повесила ее на вешалку, а затем наблюдала за ними из прихожей.

Сначала Джонни казался ей идеальным. Он был очень красивым, сильным, веселым, забавным, непринужденным, совершенно беззаботным. Он смешил ее и обнимал по ночам. И кроме ее погибшего брата, Джонни оставался единственным парнем, который был действительно добр к ней и заставлял ее чувствовать себя желанной. Джонни воплощал в себе все эти замечательные качества.

Но он был и другим.

Сэмми часто проводил много времени, стоя у окна дома, прижав свои маленькие ручки к стеклу, в ожидании Джонни. Большинство этих случаев заканчивались слезами, потому что Джонни так и не появлялся. К счастью, Сэмми уже давно так не делал. Со временем он, как и Элли, понял, что Джонни делает то, что хочет, когда хочет, и часто меняет свое решение, не ставя никого в известность.

Битти и девочки вошли в прихожую и повесили свои куртки.

— Девочки, что вы думаете о том, чтобы немного отдохнуть? Звучит неплохо? — спросила Битти у сестер, ее голос звучал устало.

— Хорошо, — сказала Зои.

— Нужна помощь? — спросила Элли.

— Нет, мы справимся, — заверила Битти. — Позаботься о своей компании. — Она поцеловала Элли в щеку и кивнула девочкам. — Пойдемте. Давайте устроим вас. — Старушка и близнецы исчезли в коридоре.

Когда Элли обернулась, она чуть не подпрыгнула. Джонни стоял перед ней, сияя. В руках он держал красную розу.

— Этот бутон для тебя, малышка, — сказал он и засмеялся... как всегда, используя свое обаяние.

Он широко раскрыл руки, предвкушая объятия.

Подняв бровь, Элли крепко сложила руки на груди.

— Ну, не будь букой, — попросил он, ухмылка все еще сохранялась на его лице.

— Я просто устала. — Врать оказалось намного проще. Кроме того, он тоже лгал. На самом деле, почти все, что выходило из его уст, было ложью. Просто ей потребовалось время, чтобы захотеть увидеть это. После того, как Элли поймала Джонни на его первой лжи, что-то внутри нее немного сломалось, и появилась тонкая стена. Когда ложь не прекратилась, стена стала еще толще. Затем, незаметно ее сердце ожесточилось против него, и она поняла, что больше не чувствует успокоения, когда он прикасается к ней.

Но все же Элли цеплялась за отношения с Джонни из нужды. Раньше она думала, что его обман — это цена, которую она должна заплатить за то, чтобы он принял ее, потому что Элли мало ценила себя. Но она больше так не думала. Когда она полюбила и приняла себя, все свои недостатки, ее чувства к Джонни постепенно остыли. Теперь они покрылись льдом.

— Ну, разве ты хотя бы не удивлена?

— Что ты появился? Что ты наконец-то сделал то, что обещал? Ну, да. Да, наверное, да.

Сэмми появилась рядом с ним, сжимая в руках две фигурки Лего. Она заметила, что сын переминается с ноги на ногу.

— Тебе нужно в туалет?

Он помотал головой.

Но она знала лучше. Элли знала, что он скорее обмочится, чем упустит редкий момент общения с отцом.

Она указала в направлении ванной.

— Иди. Сейчас же.

— Но, мамочка!

Она бросила на него один из своих твердых маминых взглядов. Он уставился на нее, оценивая, насколько она серьезна, затем неохотно направился в ванную. Когда он исчез в коридоре, она протиснулась мимо Джонни в гостиную. Сложив руки на груди, она села на пуфик.

Джонни обошел пуфик. Он положил свои сильные руки ей на плечи, подвинул ее вперед на сиденье и проскользнул за ней.

— Я скучал по тебе, — прошептал он, его дыхание согрело мочку ее уха.

Он говорил так ласково.

Так искренне.

Годами она жаждала услышать от него эти слова, потому что это было так здорово.

Он прижался теплыми губами к ее шее и нежно поцеловал. Элли вдыхала мускусный, чистый аромат его одеколона «Прохладная вода»... аромат, который она распыляла на наволочки своих подушек, потому что он создавал иллюзию близости Джонни, когда на самом деле это было не так: ни физически, ни эмоционально. В те дни у нее болел каждый кусочек тела, когда она не видела его. В те дни, когда у нее перехватывало дыхание.

Теперь она с трудом сдерживала дрожь от его прикосновений.

— Мне нужны деньги, чтобы сводить Сэмми к дантисту, — сказала она. Элли привыкла ходить вокруг да около, когда речь шла о том, что ей нужно от него, боясь, что он откажет. Она боялась услышать «нет». Но это никогда не срабатывало, и теперь настало время для новой стратегии. Кроме того, в последнее время у Битти возникли проблемы с деньгами, а это означало, что Элли стала больше участвовать в ежемесячных расходах по дому.

Рот Джонни исчез с ее шеи.

— Прости, малышка, но я на мели. Но, слушай, я обещаю, что пришлю тебе немного на этой неделе. — Он снова прижался к ней.

Она повернулась на пуфике.

— Но ты говоришь так каждый раз, Джонни. Разве ты не замечаешь этого? И когда же... когда ты хоть раз поможешь нам? Скажи мне. Когда?

Джонни уставился на нее пустым взглядом, который появлялся у него всегда, когда он не знал, как ответить на один из ее вопросов. Он встал и вернулся к дивану. Он сел, пружины прогнулись под его весом.

— Послушай, детка. Я не хочу спорить. Я пришел сюда, чтобы провести время с тобой и моим мальчиком. Я просто хотел, чтобы мы повеселились. Вот и все. Так что, пожалуйста, не делай этого.

***

После возвращения из Центра защиты детей Кэрри забралась в постель и зажмурила глаза. Она отчаянно пыталась уснуть... чтобы захлопнуть дверь перед кошмаром, в который внезапно превратилась ее жизнь.

Она услышала, как Зои вышагивает по полу, напевая и бормоча про себя. Мгновение спустя она почувствовала, что Зои села рядом с ней на кровать.

— Кэрри? — тихо позвала она.

Кэрри закрыла глаза.

— Я знаю, ты слышишь. Посмотри на меня.

Кэрри неохотно открыла глаза. Зои сидела на краю кровати, ее глаза покраснели и наполнились страхом.

— Они продолжают говорить, что папа умер. Почему они продолжают говорить это?

Теплые слезы скользили по лицу Кэрри. Они уже проходили через это раньше.

В глазах Зои плескалось отчаяние.

— Кэрри? Почему? Почему они продолжают говорить...

Кэрри изучала свою сестру, размышляя, действительно ли она могла забыть те чудовищные вещи, свидетелями которых они стали во вторник вечером.

— Ты действительно не помнишь? — прошептала она.

Зои покачала головой.

Кэрри видела, что она говорит правду.

— Потому что это так, — ответила Кэрри. — Это правда. Он мертв.

Зои задохнулась. Ее глаза наполнились слезами, а затем, как показалось, яростью. Ее лицо стало красным, челюсть напряглась, и на какое-то мгновение Кэрри показалось, что Зои собирается ее ударить. Но вместо этого она зарылась лицом в подушку и начала рыдать. Она ревела так сильно и долго, что ее лицо покраснело, а большой кровеносный сосуд на шее набух.

Кэрри хотела позаботиться о Зои... защитить ее... как она всегда делала, но у нее не осталось сил даже пошевелиться. Если бы она могла, она бы уже искала в ванной лезвие для бритвы. Она резала себя месяцами. Руки, живот, ноги... не считая таблеток, которые давала им мать, это единственное, что облегчало боль, когда та становилась невыносимой.

И сейчас боль тоже стала невыносимой.

Но она так устала, что даже мысль о том, чтобы встать, казалась ей непосильной, поэтому она просто закрыла глаза... и в миллионный раз пожелала, чтобы их мать никогда не встречала Гэри.

***

Три месяца до убийства

В тот вечер, когда Кэрри и Зои впервые встретились с Гэри, их мать вошла в спальню Зои с щеткой в руках и заставила Зои сесть перед зеркалом, чтобы она могла расчесать ее длинные темные волосы. Мать напевала, расчесывая волосы, и смотрела на нее странным, пустым взглядом.

Каждый раз, когда их мать хотела сказать что-то важное, она приходила с щеткой. И она расчесывала их волосы слишком сильно, слишком долго, пока, наконец, не начинала говорить то, что у нее на уме. Кэрри она больше не расчесывала. Только Зои... потому что Зои была уверенной, упрямой.

Кроме того, именно Зои она всегда винила.

На самом деле, их мать больше не обращала внимания на Кэрри. Было похоже, что за эти годы вторая дочь стала невидимой. Но Кэрри нравилось быть невидимкой. Кэрри также обожала Зои. Сестра была такой, какой Кэрри никогда не стать: красивой, бесстрашной, смешной, уверенной в себе. В то время как большинство людей снимались в фильме о собственной жизни, Зои играла главную роль в жизни Кэрри.

Она всегда была такой.

После смерти младшего брата, Джоуи, оба их родителя изменились. Их отец стал больше работать дальнобойщиком и приходил домой только один или два вечера в неделю. Их мать начала употреблять алкоголь и таблетки, днем спала, а ночью тусовалась с новыми «друзьями» мужского пола. Она знакомилась с ними в супермаркете, на заправке, в продуктовом магазине, в прачечной. Мужчин привлекала мать девочек. Она была красивой женщиной.