— Если мы останемся на этих просёлочных дорогах, то всё равно будем ночевать в подобном месте. Но там, вероятно, не будет работать электричество.

— Хейли права, — мягко согласился Вон.

Он притормозил перед длинной гравийной подъездной дорожкой. Мы сидели в напряжении, глядя на пустой фермерский дом.

Мы долго стояли, ожидая движения, ожидая, что зомби выскочат из каждого невидимого места при звуке грохота двигателя, ожидая, что затаившийся, полубезумный фермер выбежит из передней двери, плюясь табаком, с дробовиком в руке.

Но ничего не произошло. За целых пятнадцать минут ничего.

Все наши нервы были напряжены от дурного предчувствия. Сейчас мы тратили драгоценный бензин, сейчас мы были лёгкой добычей. Нужно было принять решение.

Наконец, Вон глубоко вздохнул и объявил:

— В любом другом месте может быть так же опасно. Мы всё проверим. Если нам что-то не понравится, мы вернёмся в фургон и поедем дальше. Ещё рано расслабляться, так что если что-то пойдёт не так, мы найдём место получше. Да?

— Да, — приглушённо согласились мы.

Таков был наш план. Наш план потенциально включал электричество. И теперь я улыбалась, не в силах сдержать себя.

— Ты очень взволнована этими солнечными батареями, не так ли? — тихо спросил Нельсон, пока Вон вёл ржавый фургон по подъездной дорожке к задней части дома.

— Может быть, — усмехнулась я.

— Мы не знаем, что найдём внутри, — мрачно напомнил он мне.

— Верно, — согласилась я. — Тем не менее, есть возможность, что нам повезёт, не так ли?

В глубоком рокоте яростного согласия Нельсон ответил:

— Я не могу спорить с этим.

Я снова обратила своё внимание на дом, не в состоянии вести с ним этот разговор. Он говорил обо мне? Или пытался убедить меня дать ему шанс? Или он всерьёз говорил только о доме?

Внезапно я перестала чувствовать себя очень умной.

Спасибо, Нельсон.

Не то, чтобы я когда-либо зазнавалась. Но было что-то мучительно неприятное в простом мальчике, заставляющем меня чувствовать себя глупышкой. Это то, что происходит, когда девушка действительно начинает влюбляться в парня? Наши мозги превращаются в кашу, и мы начинаем хихикать и краснеть?

Боже, этого не могло происходить со мной.

Я не была такой девушкой. Я не была такой девушкой. Я не была такой девушкой.

Я заметно вздрогнула, когда он вытащил руку из-под моей рубашки, нежно касаясь пальцами моей кожи по пути.

Может быть, я всё же была такой девочкой, ну совсем чуть-чуть.

Вон заглушил двигатель, и вместо шума мотора тишину заполнили щелчки обойм и магазинов. Пейдж проснулась, растянувшись на коленях у Риган и свалившись на пол, вместе с боеприпасами и несколькими пакетами. Её стон боли заставил всех пятерых братьев хмуро посмотреть на неё с обеспокоенным видом.

Она была счастливой маленькой девочкой, даже в разгар зомби-апокалипсиса.

Она застенчиво улыбнулась всем и пригладила волосы под шапочкой. Правила поведения заставляли Пейдж притворяться мальчиком всякий раз, когда поблизости оказывались потенциальные люди. Мы с Риган были уже не в том возрасте, когда наши фигуры можно было спутать с противоположным полом, но Пейдж была ещё достаточно юна, чтобы убедительно играть эту роль. И каждый раз, когда ей это сходило с рук, мы вздыхали чуть легче и шептали благодарственные молитвы, не в силах остановиться.

— Мы с Хендриксом войдём первыми, Нельсон, Харрисон и Кинг снаружи, Риган и Хейли останутся с Пейдж внутри, — Вон отдавал приказы с присущей ему властностью, и через полсекунды мы уже послушно следовали за ним.

Нельсон прижал руку к моей шее, собственнически удерживая меня на короткий миг. Большим пальцем он потёр впадинку на моём горле, и прижал пальцы к моей коже, прежде чем дать ему соскользнуть. Моя кожа была опалена его прикосновением, заклеймённая и отмеченная. Я не обращала внимания на бешеный стук своего сердца, которое нашёптывало мне всевозможные надежды и секреты. Это был не просто жест привязанности.

Это была одна из тех вещей, которые не поддаются объяснению, которые кажутся такими скромными и лёгкими, но я чувствовала это каждой своей конечностью. Это чувство проникало до самого мозга костей. Это было прощание, если время для него настало. Это было настолько глубокое и серьёзное чувство, что я не могла подобрать ему названия.

Это было обещание защитить меня.

И если ему удастся — обещание продолжить преследовать меня.

Мой разум плавал в бурном океане мыслей. Я не знала, что чувствую и как должна себя чувствовать. Но я знала, как моя кровь горела, как кожу покалывало при воспоминании об его прикосновении, как моё сердце колотилось в груди, отбивая ритм возбуждения и предвкушения.

Даже если в голове у меня всё путалось в вопросах о моём будущем с Нельсоном, моё тело, казалось, было прекрасно настроено на то, куда это приведёт.

И это пугало меня больше, чем потенциальная угроза зомби, скрывающаяся всего в нескольких метрах от меня.

Дверь фургона со скрипом захлопнулась, и мы с Риган остались наедине с Пейдж. Вид у неё был всё ещё сонный и немного раздражённый. Она не часто бывала раздражительной, но время от времени вела себя так, как подобает её возрасту.

И я подумала, что это хорошо.

— Итак, — начала Риган, стрельнув в меня улыбкой, хотя её взгляд оставался напряжённым.

— Итак, — повторила я, сверкнув на неё своей собственной версией взгляда "какого чёрта".

— Что у вас происходит? — одними губами она обратилась ко мне.

— Откуда мне знать, — проворчала я, глядя вслед Вону и Хендриксу.

Они направились к дому. Их ружья были подняты, плечи расправлены так, чтобы стрелять в упор.

— Он просто... поставил на кон свои права или что-то в этом роде, — затем тихо, чтобы она могла прочитать по губам, я сказала: — Мы едва знаем их.

Она кивнула, слегка рассмеявшись, потому что была точно в таком же затруднительном положении.

— И всё может быстро испортиться, да?

— Что может быстро испортиться? — спросила Пейдж немного ошеломлённо.

— С зомби, — смело соврала Риган.

Я спрятала ухмылку, пока Пейдж переводила взгляд с меня на Риган.

— Вы говорите о моих братьях, — догадалась она и хитро прищурилась. — Они никогда не испортятся.

Риган выглядела шокированной способностью Пейдж воспринимать реальность, но мне показалось это знакомым. Пейдж должна быть в школе.

— Ты этого не знаешь, малышка, — предупредила я её как можно мягче. — Твои братья никогда не будут плохими, но отношения могут испортиться. Даже против их желания.

Она медленно покачала головой, как будто мы были единственными, у кого возникли проблемы с пониманием.

— Этого не случится с моими братьями. Они не сделают ничего плохого.

Тут я не могла с ней поспорить.

— А что, если они узнают нас получше и перестанут любить, — возразила Риган.

— Вы бы им не понравились, если бы они считали, что это случится, — она закатила свои восьмилетние глаза и раздражённо выдохнула.

Это было самое большое расстройство, которое я когда-либо видела у Пейдж, и мне это нравилось. Большую часть времени она была совершенно послушной и милой, мне нравилось, что в ней скрывалась дерзкая сторона.

— Откуда ты так много знаешь? — спросила я, не в силах сдержать снисходительной улыбки.

— Я помню, каково это было, когда нам пришлось расстаться с мамой, — призналась она, её подбородок лишь слегка задрожал. — Я помню, какими они были после того, как мы уехали из дома. Вон сказал мне, что когда мы любим, мы любим навсегда. И когда мы любим кого-то, они знают, что мы любим их навсегда. Даже если мы больше ничего не сможем им сказать. Если Нельсон любит тебя, Хейли, он всегда будет любить тебя.

Я закрыла рот, потому что он уже успел отвиснуть. Я боролась со слезами, вспоминая их мать, которую не знала. И я решила, что Пейдж, восьмилетний экстраординарный психотерапевт, была намного умнее меня, несостоявшегося гения, избегающего отношений.

— Паршиво, когда тебе открывает глаза ребёнок, — рассмеялась Риган.

— Не смешно, — проворчала я.

Пейдж наконец-то расплылась в улыбке и погрозила нам пальцем.

— Запомните это.

— Мы так и сделаем, — резко отрезала Риган. — Навсегда.

Вон ловко пнул ногой заднюю дверь и исчез в тёмном доме, а Хендрикс следовал за ним по пятам. Мы тут же затихли и стали наблюдать в напряжённом ожидании, когда они объявятся с поднятыми вверх большими пальцами или начнут стрелять в попытке спастись живыми.

Ползли минуты, а мы сидели в безмолвном фургоне. Нельсон, Харрисон и Кинг окружали нас, как настоящие солдаты свободы. Я чувствовала себя в безопасности внутри фургона, и эта мысль потрясла меня.

Я провела годы, чувствуя себя в постоянной опасности, полностью уязвимой перед смертью, болезнью или зомби. И здесь, на относительно открытом пространстве, где меня защищали только стекло, ржавый металл и три мальчика с ограниченными боеприпасами, но чистой, сосредоточенной целью защитить свою младшую сестру и нас, я почувствовала себя в абсолютной безопасности и заботе.

И что мне с этим делать?

Через мгновение в дверях появился Хендрикс и жестом пригласил нас войти. Его ярко-голубые глаза были всё ещё напряжены от беспокойства, но пистолет теперь безвольно висел на бедре. Нам разрешили войти.

Там должно быть безопасно.

А это означало целую ночь с электричеством!