Глава 1

Айви

Два дня назад

Пряча лицо от дождя, я вылезла из машины и подняла сумку с сидения. Этот потрепанный портфель я нашла на пыльном чердаке, прежде чем уехала осенью в колледж. Перекинув его через плечо, я поспешила к дому.

Я так стремилась поскорее попасть внутрь, что почти упустила из вида одну деталь. Однако некоторые вещи не обязательно видеть, что-то мы просто чувствуем.

И как только меня накрыло осознанием, я замерла посреди стоянки. Дождь быстро пропитывал мое тонкое пальто, но, будто отрешившись от реальности, я повернулась и уставилась на единственную машину, которой здесь было не место. Она выделялась. Блестящий черный седан с тонированными стеклами. Rolls-Royce. Их фирменный автомобиль. Старомодный. Элегантный. Буквально кричавший о деньгах и власти.

Сердце ускорило ритм.

Через лобовое стекло я смогла разглядеть, что внутри никого не было, потому подошла на несколько шагов ближе. Если у меня оставались какие-то сомнения по поводу владельца, то в следующий миг они пропали, когда я заметила надпись на кожаном подголовнике. Даже сквозь заливавший стекло дождь в темноте, с которой совершенно не справлялся разбитый уличный фонарь, я смогла разглядеть золотые буквы, написанные знакомым шрифтом.

I.V.I.

Я вздрогнула от холода, одновременно покрывшись испариной.

Я знала, что они могли появиться в любое время. Таковы были условия.

– Нет, – качнула я головой, разворачиваясь к зданию, но больше не торопилась, шагая под дождем.

Машина не обязательно была предвестником чего-то плохого. Может, отец решил навестить меня и удивить.

Возможно, именно поэтому Эванжелина весь вечер не отвечала на сообщения.

Очутившись в здании, я остановилась и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

«Нет, ничего плохого не случится». Машина могла принадлежать отцу.

«Тогда где же Джозеф, его верный водитель?»

Я поднялась по лестнице к своей квартире на втором этаже и оглядела коридор, но не заметила ни Джозефа, ни отца. Здесь совсем никого не было.

Впрочем, у отца имелся ключ, потому он мог ждать меня прямо в квартире.

Но что-то не так. Я весь день это чувствовала.

«И что бы то ни было, мне не сбежать».

Я осознала это с предельной ясностью, когда прошла дальше по коридору и заметила, что дверь моей квартиры приоткрыта. Щель была небольшой – нельзя сказать, что дверь распахнута настежь – а внутри горел свет. Кто бы там ни находился, этот человек не хотел меня удивлять.

Приоткрыв дверь, я не вошла, так и замерла на коврике, осматривая прихожую своей крошечной квартиры.

Свет лился из спальни.

Глубоко вздохнув, я все же шагнула внутрь, но не стала закрывать за собой. На комоде лежала связка ключей и пара поношенных черных кожаных перчаток.

Когда я ощутила аромат лосьона после бритья, то замерла.

Нет, это не папа.

Словно подслушав мои мысли, из спальни в прихожую вышел мой единокровный брат Абель. Остановившись, он склонил голову набок и оглядел меня, явно не впечатленный.

– Разве у тебя нет зонтика? – спросил он. Его первые обращенные ко мне слова за целый год.

Я сняла портфель с плеча, положив его на пол, а затем расстегнула пальто, стараясь сохранять спокойствие. Или хотя бы скрыть внешние проявления нервозности.

– Что ты здесь делаешь? Откуда у тебя ключи?

Он вышел на свет и улыбнулся. Абель ничуть не изменился. Его улыбка больше походила на насмешку, а глаза с неодобрением следили, как я снимала промокшее пальто и вешала его на спинку стула.

– Я тоже рад тебя видеть, сестренка, – Абель прошел мимо меня на кухню и достал бутылку виски, которую я держала для папы. Открыв крышку, он принюхался, а потом достал из сушилки чистый стакан и налил себе немного. – Думаешь, тебе стоит выпивать? – спросил Абель, поворачиваясь ко мне и прислоняясь к стойке.

– Это не моя бутылка, а папина. Так что ты здесь делаешь?

– А я не могу навестить свою сестру?

Я не стала утруждать себя ответом. Наши с Абелем отношения находились на отметке «ненависть». Он терпеть не мог меня, а я – его. И так повелось с первого дня нашей встречи. Он просто придурок.

– Почему ты так поздно? – спросил он злым тоном. Подойдя к столу, я заметила, что брат просматривал мой ежедневник и записи с уроков. Интересно, что он хотел там найти?

– Я работала. Абель, зачем ты приехал? – просила я, закрывая ежедневник. Он все равно ничего бы там не обнаружил, потому я не волновалась. Я знала правила и саму себя. Как бы сильно мне ни хотелось сказать, что меня не волновали ни они, ни последствия, но это было бы ложью.

– Библиотека закрылась час назад. Хочешь сказать, ты просто сидела там после закрытия?

– Это называется «уборка». И откуда тебе вообще известны часы работы библиотеки? Ты следишь за мной? Я здесь с папиного благословения, и ты это знаешь...

– Надеюсь, ты не лжешь, Айви. Не дай бог я узнаю, что ты была на свидании.

Он допил виски из стакана и поставил его в раковину, прежде чем пройти в гостиную.

– Ты поэтому просматривал мой ежедневник?

– У меня плохие новости, – усмехнулся он и пожал плечами. – И хорошие. Какие хочешь услышать первыми?

Гнетущее ощущение, преследовавшее меня весь день, вернулось. Чтобы не упасть, я уперлась рукой в спинку стула.

Это не ускользнуло от внимания Абеля.

– Не смей падать в обморок, мать твою. Я же сказал, что все не так уж и плохо.

– Что случилось?

– Папа заболел.

Абель никогда не был близок ни с кем из членов семьи, но его тон все равно показался мне необычным. Хоть нас и не связывали тесные узы, однако это не повод для злорадных и даже счастливых ноток, проскользнувших в его голосе.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о том, что у него был приступ...

– Приступ? Сердечный...?

– Дай мне закончить, – отозвался он, опускаясь на диван и кладя руку на спинку. Пальцем другой он коснулся небольшой дырки в подушке. Оставленной там, очевидно, сигаретой. – Ты куришь, Айви? – шокировано спросил Абель.

– Мебель досталась мне вместе с квартирой. Эта дырка уже была там. Так что случилось с папой? – я достала портфель и стала рыться в нем, ища сотовый.

– Ничего у тебя не выйдет, – произнес Абель, увидев телефон у меня в руке. – Папа сейчас не может ответить на звонок, – передразнил он стандартную фразу для автоответчиков, но каким-то странно жутким голосом.

– Да что с тобой? – я нажала на кнопку, чтобы позвонить папе, и меня тут же перевели на голосовую почту. Я попыталась набрать номер Эванжелины, но с тем же успехом. Наконец, я стала дозваниваться до мамы, но услышала лишь гудки.

Абель поднялся на ноги, выхватил у меня телефон своей большой ладонью, сбросил вызов и положил мой сотовый к себе в карман.

Я посмотрела на старшего единокровного брата. Он был почти на десять лет старше меня, рожденный от первой жены отца, и всегда ненавидел меня с сестрами, которые появились на свет во втором – признанном – папином браке.

– Он в коме, – на его лицо набежала тень. – Там проводят разные тесты, но пока обнадеживать нечем.

– Что? Как? Когда?

– Два дня назад.

– И ты сообщаешь мне только сейчас? Где он?

– В больнице. Где ему еще быть?

– В какой?

Он посмотрел на меня, как на идиотку. Да, значит, в той самой больнице, куда ходили все члены «Общества».

Повернувшись, я поспешила в спальню, чтобы собрать кое-какие вещи. Мне нужно ехать домой. Я должна. Боже, я и не думала, что когда-либо вернусь туда по своей воле.

– Разве ты не хочешь услышать хорошие новости? – спросил Абель, встав в дверном проеме.

Я бросила на него взгляд, когда он небрежно прислонился к косяку.

– Нет, не хочу. Папа в больнице, и мне нужно ехать к нему. Выяснить, что произошло. Ты ведь мне не расскажешь, так?

Он вошел в спальню.

– Я скажу тебе то, что ты обязана знать.

– А с каких пор тебя волнует моя осведомленность?

Абель взглянул на меня так, словно смущен моим вопросом.

Я покачала головой. Глупо было спрашивать. Я залезла под кровать и достала спортивную сумку. Подняв ее на матрас, расстегнула молнию.

– Мне нужно кое-что упаковать. Можешь убираться, Абель, – открыв шкаф, я достала несколько свитеров.

– Тебе это не понадобится, – произнес брат, подходя ко мне и хватая за запястье. – Кто-нибудь уберет эту квартиру, сейчас на это нет времени.

Я опустила взгляд на его руку. Абель держал меня жесткой хваткой, чем пересек черту. Я вскинула голову, заглянув в его темные и пустые глаза. Отражение его бездушия пугало меня с самого детства.

– Отпусти.

Абель и не подумал выполнить просьбу, лишь посмотрел на часы на другой руке.

– Нам пора.

– Я с тобой не поеду. У меня есть своя машина. Я могу...

– Я сказал, что нам пора.

Меня охватил страх. Знакомая тревога. И я вспомнила его странные слова насчет того, что кто-то придет убрать квартиру.

– Отпусти.

– Ты еще не слышала хороших новостей, Айви, – произнес Абель серьезным тоном. – Пришло время тебе исполнить свой долг перед семьей.

Мне стало нехорошо.

– Ты избрана, – добавил он почти официально.

Сердце бешено заколотилось, а волна тошноты заставила схватиться за живот.

«Избрана»

Такая возможность существовала всегда, хоть и была маловероятна. На социальной лестнице «Общества» наша семья стояла не слишком высоко. Не так привлекательно, как хотелось бы моей матери или отцу. А после случая с Хейзел шансы, что кто-то из суверенных сыновей выберет меня или мою сестру стали еще ниже.

– О чем ты? – прохрипела я.

Вздохнув, Абель отпустил мою руку и сдавил челюсть, развернув мне голову так, чтобы я посмотрела прямо на него, а потом убрал прядь волос с моего правого глаза.

Опустив ресницы, я отвела взгляд. На коже выступил холодный и липкий пот. Абель сильнее сдавил мою челюсть. Я знала, чего он хотел, потому все же заставила себе посмотреть ему в глаза.

Он тут же сфокусировался на моем правом глазу. На том, который моя мать считала уродством. Это просто пигмент, никак не влияющий на мое зрение. Вероятно, если бы мои глаза были чуть темнее, то это стало бы едва заметным. Когда я была моложе, мама заставляла меня носить темные контактные линзы, скрывавшие удлиненный зрачок, почти кошачий глаз. У моей прабабушки по отцовской линии был такой же, а я пошла в родню отца, унаследовав оливковую кожу и темные волосы. От матери же мне достались зеленые глаза, которые лишь усиливали мой недостаток.