ГЛАВА 28

Операция Изобель прошла гладко, поэтому я пришла навестить её днём.

Несмотря на то, что она была подключена к аппарату ЭКГ, и из-под её бледно-голубого больничного халата торчали дренажные трубки, она улыбалась и выглядела намного лучше меня. Я поцеловала её в лоб, и у меня в носу защипало от сильного запаха антисептика и гнойных выделений, а затем села на стул, который до этого занимал Август и который он освободил для меня.

Мы говорили обо всём и ни о чём: о погоде, колледже, врачах, даже о её работе, которую я должна был взять на себя со следующего дня. В какой-то момент её зашёл повидать Грег. И хотя доктор стаи не оперировал её, он был тем, кто выбирал хирурга. Изобель засмеялась над чем-то, что он ей сказал, и что я не расслышала из-за того, кто только что вошёл в комнату.

Когда наши взгляды встретились, палата и все звуки — непрерывное пиканье кардиомонитора, звонкий смех Изобель, тихий разговор Августа и Нельсона, всё это на мгновение исчезло. Прошло одиннадцать дней с тех пор, как я видела Лиама в последний раз, хотя казалось, что прошёл месяц.

Я опустила взгляд на колени, после чего вскочила на ноги.

— Я пойду, возьму что-нибудь поесть в кафетерии. Кто-нибудь чего-нибудь хочет?

Я всё ещё смотрела на свои ноги, когда все ответили "нет".

Я обошла кровать Изобель и прошла мимо Лиама, чувствуя его повсюду. Его альфа-сущность стала как будто сильнее. Было ли это возможно?

В больничном коридоре я глубоко вздохнула. От множества химических запахов и запахов человеческих болезней у меня зачесался нос, и начали слезиться глаза. Несколько раз моргнув, я достала салфетку из коробки на посту медсестры, чтобы промокнуть влагу.

Кафетерий был полон посетителей, и от шума у меня разболелась голова. Мне нужно было поспать. И подольше. Я надеялась не проснуться завтра утром ни свет ни заря. Я купила сэндвич с ветчиной по завышенной цене, а потом вернулась в крыло, где Изобель должна была провести следующие две ночи. Когда я ела свой сэндвич, холодок пробежал по моим рукам, и причиной был далеко не кондиционер; я почувствовала чьё-то присутствие. Это был кто-то, кого я не хотела видеть. Прищурившись, я обошла коридор, проверив каждый его уголок, пока не остановилась у закрытой двери. Я подошла к ней и попыталась посмотреть внутрь сквозь стекло. В палате было темно. Я прислушалась к звукам, к дыханию, к пульсу — но меня встретила тишина. И всё же мое беспокойство росло. Я глубоко вдохнула, и среди неприятного запаха медицинского учреждения я учуяла знакомый приторный одеколон: Эйдана Майклза.

Я повернула дверную ручку и ворвалась внутрь, надеясь, что причина, по которой я почувствовала его запах, но не увидела его самого, заключалась в том, что он лежал мёртвый на своей больничной койке. Мне не повезло. Кровать была застелена хрустящими бумажными простынями, регулируемый столик над кроватью был начисто вытерт, а жалюзи закрыты.

Должно быть, это была та палата, где он восстанавливался.

Когда я развернулась, чтобы уйти, я врезалась в кого-то большого. С колотящимся сердцем я отшатнулась назад и подняла взгляд. Лиам уставился на меня сверху вниз, стиснув зубы, его глаза потемнели.

Я схватилась за грудь, где бешено стучало моё сердце.

— Ты чуть не довёл меня до сердечного приступа.

Выражение его лица немного смягчилось.

— Хорошо, что мы в больнице.

Какое-то время ни один из нас не произнёс ни слова.

Затем Лиам спросил:

— Как у тебя дела?

В то же самое время я спросила:

— Вы нашли владельца жёлтой машины?

Лиам сжал губы.

— Сразу к делу.

Он был прав. Это было не очень красиво с моей стороны.

— Со мной всё в порядке. А ты как?

Он так пристально смотрел на меня, что у меня вспотели ладони. Я вытерла их о свои леггинсы.

— Мне лучше.

Между нами растянулась долгая пауза.

— Коул определил, что это жёлтый "Хаммер". Он увидел эту машину на мониторе светофора.

Коул взломал городскую систему мониторинга дорожного движения?

И чему я удивлялась?

— Номерные знаки штата Колорадо. РУН-590. Принадлежит одному из ручейных. Думаю, ты это и так поняла по буквам номера, — он вздохнул. — Никакие мои извинения уже не отменят того, что я так быстро обвинил тебя, но я всё равно повторюсь.

Он сделал шаг ко мне навстречу.

— Я повторю это столько раз, сколько потребуется, чтобы ты простила меня.

Он наклонил голову и понизил голос до шёпота.

— Прости... меня.

А потом он повторил это снова через мысленную связь.

И снова.

И с каждым извинением он подходил ко мне всё ближе, разрушая защитную стену, которую я возвела вокруг себя. Должно быть, он почувствовал, что достучался до меня, потому что не перестал наступать, пока пальцы наших ног чуть ли не начали касаться друг друга.

Я подняла руку и прижала ладонь к его чёрной футболке.

— Стой.

Я не знала, остановится он или нет, но он это сделал.

Он остановился.

Он перестал говорить.

Перестал двигаться.

Моя рука начала вибрировать от его сильного сердцебиения, а лоб начало покалывать от его тёплого дыхания. Я опустила взгляд на его гладкий свежевыбритый подбородок.

Его губы зашевелились, и он произнёс моё имя.

Моя кровь начала медленно воспламеняться, и пламя сосредоточилось где-то в районе пупка, устроив там пожар.

— Ты нужна мне, — прошептал он.

— Не надо. Пожалуйста, не надо этого говорить.

Мои слова произвели на него обратный эффект.

Они развязали ему язык, и заставили его назвать все причины, по которым он нуждался во мне, он сказал, что я делала его сильным, что я успокаивала его, делала его жизнь слаще, ярче, лучше.

— Дай мне ещё один шанс, детка. Дай нам ещё один шанс. На этот раз я ничего не испорчу. Теперь я понимаю, что я могу потерять.

Его шоколадные глаза сияли в лучах солнца, пробивающихся сквозь жалюзи. «Клянусь своей стаей».

Я возненавидела это его признание, но не потому, что было слишком поздно, а потому, что было ещё слишком рано.

— Не надо клясться стаей, — прошептала я.

— Тогда своей жизнью. Я клянусь своей жизнью.

Покачав головой, я позволила своей ладони соскользнуть с его футболки, с его сердца. У меня защипало в глазах.

От запаха Эйдана.

От запаха Лиама.

— Лиам, я не могу.

На мгновение выражение его лица закрылось, превратившись в суровую маску Альфы, но на моих щеках появился румянец. Трещина в моей броне. И хотя он и пальцем не коснулся моего тела, его взгляд прошёлся по контурам моего лица. Раскаяние и нерешительность исчезли с его лица, сменившись чем-то, что одновременно заострило и смягчило все его черты.

Надежда.

И хотя я понимала, что моя обида померкла, я также поняла, что было нечестно давать Лиаму надежду.

— Не сейчас, Лиам. Не раньше, чем мой разум и тело освободятся от парной связи.

Несмотря на то, что снаружи я казалась собранной, внутри меня царил хаос. Я совсем запуталась в клубке своих эмоций и странных мыслей.

— Я подожду.

Он бросил на меня взгляд, который был таким обжигающе горячим, что моё сердце выстрелило, точно винтовка.

— Так же, как и твой...

Его голос затих, когда я заметила огромную тёмную фигуру в открытом дверном проёме. Мой желудок сжался. Как долго Август стоял там?

Лиам воспользовался тем, что я отвлеклась, и коснулся меня. Его пальцы внезапно оказались на моём лице и убрали прядь волос с моего лба.

Я отскочила назад.

Он неторопливо опустил руку. По-видимому, моя реакция не поколебала его.

— Что ты только что сказал? Точно так же, как и мой... что? — повторила я отрывисто.

— Точно так же, как и твой отец, дождался твою мать.

— Мой отец? — я нахмурилась. — Я не понимаю.

Я снова кинула взгляд поверх его плеча. Дверной проём был пуст.

— Помнишь, как в ночь моего посвящения я сказал тебе о том, что люди с парной связью не всегда остаются вместе?

Кровь застыла у меня в жилах.

— У моего отца была пара?

— Нет. У моего.

Какое отношение к моему отцу имело то, что у Хита была пара...

О...

О.

Я резко закрыла рот рукой.

— Моя мама была спарена с твоим отцом?

Он не кивнул. И ничего не сказал. Просто понаблюдал за тем, что это открытие сделало со мной. И за теми мыслями, что взрывались сейчас у меня в голове.

Моя мама была предназначена отцу Лиама, а не моему папе.

Но она всё же выбрала моего отца.

Она любила его, а не свою пару.

— В своё время это вызвало настоящий переполох, — сказал Лиам, подойдя к кровати и сев на неё. Жёсткий матрац заскрипел под ним. — Твоей маме было шестнадцать, и она уже три года встречалась с твоим отцом. А мой отец... В общем, он не собирался с этим мириться. И парная связь лишь усилила напряжённость. Я не знаю всей истории. Только её обрывки. Мой отец становился злым, когда напивался, но он также любил поболтать, — Лиам провёл руками вверх и вниз по своим бёдрам. — Через месяц или два после установления связи он решил, что действительно хочет быть с твоей матерью, поэтому он попытался увести её у твоего отца. Но Мэгги была влюблена в твоего отца.

Он пристально посмотрел на один из солнечных лучей, который растянулся на скользком и чистом линолеуме.

— Так что, как видишь, я не придаю большого значения парным связям, Несс.

Он снова поднял взгляд на моё лицо. И хотя я больше не зажимала рот рукой, он всё ещё был раскрыт. Я не была уверена в том, закроется ли он когда-нибудь снова.

Моя мама и Хит?

Я вздрогнула.

— Может быть, луна, или волчий Бог — или кто-то сверху, — он небрежно указал на потолок, — устанавливает связи между людьми, но, в конце концов, эти люди всё ещё являются хозяевами своей собственной судьбы. И своих собственных сердец.

Пылинки искрились в воздухе между нами, то появляясь, то исчезая из фокуса.

Лиам долго молчал, как будто понимая, что мне нужны время и тишина, чтобы переварить всё это.

— У вас с Августом есть своя история. И в отличие от моего отца, Август хороший парень, так что я понимаю, если ты смущена тем, что чувствуешь к нему...

Холод, окутавший моё тело, сменился раскалённым, как лава, жаром. Я провела ладонью по затылку, надеясь, что моя прохладная рука охладит его.