Глава 27

Ноа

День одиннадцатый

Ноа перевернул блинчик и наблюдал, как пузырится тесто.

Он стоял перед плитой, готовя блины для себя и Майло из остатков яичного порошка. У него оставалось еще полконтейнера взбитых сливок к арахисовому маслу — любимому блюду Майло.

В кои-то веки у них выдался поздний завтрак. Ноа обычно приберегал это блюдо для особых случаев, но после последних нескольких дней им с Майло нужно что-то особенное, что-то только для них двоих.

Дом, который Розамонд выделила им в «Винтер Хейвене», представлял собой большой бревенчатый коттедж с четырьмя спальнями, полом из ореховых досок, сводчатыми потолками с толстыми деревянными балками, и белой кухней с огромным островом, облицованным гранитом.

За большими витражными окнами он мог видеть дом Дэррила Виггинса в пятидесяти ярдах слева. Тонкая линия деревьев тянулась по пологому склону, ведущему к реке в ста ярдах сзади.

На ветке клена сидел кардинал. Несколько белок гонялись друг за другом среди снега, перепрыгивая с дерева на дерево.

В душе Ноа нарастало беспокойство. Последние несколько дней выдались долгими. Слишком длинными. Налет на Картеров, история с Билли и казнь — все это не могло не сказаться на нем. Он был измучен, измотан до предела душой и телом.

Он не хотел думать о том, что произошло. Картеры мертвы. Вот что имело значение. Город получил свое правосудие. Монстры больше никому не причинят вреда.

Мысли о Джулиане постоянно мелькали в его голове, как назойливые мошки, от которых он не мог отмахнуться. И чувство вины. Ноа старался не думать об этом. Старался не думать ни о чем из этого.

Он мечтал завалиться в постель и забыть обо всем на шесть часов блаженного сна, но не мог. Он обязан заботиться о сыне.

Майло выстроил свои фигурки Лего на столешнице, стреляя по каждому лазерными лучами и шепча «Пиу, пиу!» под нос. Его медицинский браслет стучал о поверхность стойки.

Ноа перевернул очередной блинчик и озабоченно нахмурился.

— Эй, сынок. Мы можем поговорить несколько минут?

— Конечно, папа.

Последствия бойни прошли как в тумане. В последние несколько дней Ноа рано уходил и поздно возвращался домой. Он видел сына, но еще не садился с ним и не говорил о том, что произошло. Не то чтобы ему это хотелось.

Майло вел себя тише, чем обычно. Хмурый, немного задумчивый. Но он не выглядел настолько травмированным, как ожидал Ноа.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Живот не болит? Чувствуешь усталость или головокружение?

Майло сморщил нос в раздражении.

— Я в порядке, папа.

— Хорошо, хорошо. Я понял тебя.

Ноа сжал пальцы, уставившись на обручальное кольцо. Он боялся этого разговора, но больше не мог его откладывать.

Ханна умела отлично справляться с такими вещами. Она обладала природной эмпатией и умением общаться с людьми. Она знала, что и как сказать. Ноа чувствовал себя неловко, у него заплетался язык, как будто он мог сказать что-то не то и навсегда испортить жизнь своему ребенку.

— А как насчет… других вещей?

Майло ничего не сказал, просто ждал, пока Ноа объяснит.

Ноа выдохнул.

— Я хотел поговорить с тобой о том, что произошло в церкви. Что ты чувствуешь по поводу того, что видел.

Майло отвел взгляд и уставился на остров. Он поджал губы, прямо как делала Ханна.

— Квинн сказала мне не смотреть.

— Что это значит?

— Она сказала, это игра.

— Какая игра?

— Она сказала не смотреть на те плохие вещи, что случились. Если я хорошо справлюсь, то выиграю.

Ноа забыл дышать. Он забыл про блинчики.

— И ты справился? Ты не видел ничего плохого или ужасного?

Майло взял в руки одну из фигурок Лего — Дарта Вейдера с двумя световыми мечами. Он вынул оба световых меча из пластмассовых рук Дарта Вейдера и положил их на столешницу.

— Мне нравится побеждать в играх, папа. Думаю, и в этой я ее обыграл.

Он посмотрел на Ноа и улыбнулся. Никогда еще он не выглядел таким похожим на свою мать. Нежный, ранимый, но за этими большими темными глазами скрывается сила.

От облегчения Ноа едва не прослезился.

— Это… это очень хорошо, сынок.

— Тот мужчина со странными глазами был страшный. И мама Квинн. Они были злыми.

— Да, точно, — согласился Ноа, и ненависть к Билли Картеру вновь наполнила его. Чувство вины накатило на него. Но он его отогнал.

— Квинн боролась с ними. Прямо как супергерой. — В глазах Майло светилось обожание. Сын боготворил эту девушку. А кто бы не стал, после того, что она сделала?

Она могла спасти себя и бросить Майло. Но она этого не сделала. Каким-то образом, среди всего этого ужаса, у шестнадцатилетней Квинн хватило ума защитить психологическое здоровье его маленького сына.

Колючая, Квинн с голубыми волосами — язвительная и умная, но яростная и храбрая. Их с Майло собственный ангел-хранитель.

Майло выглядел нормально. Он прошел через многое, но, учитывая, насколько все могло быть плохо, остался цел и невредим. В следующий раз ему могло настолько не повезти.

Ноа должен сделать так, чтобы следующего раза никогда не произошло.

— Твои блинчики, — заметил Майло.

— Что?

— Я думаю они горят.

Ноа выругался. Едкий запах заполнил его ноздри. Он перевернул блинчик в форме Микки Мауса, над которым работал. Он сгорел до черноты. С помощью лопаточки он переложил его на пустую тарелку и выключил конфорку.

— Извини, на этот раз без Микки.

— Все в порядке, папа. У нас их много. Как говорит мисс Молли, всё рано или поздно оказывается в одном месте.

— Стоит прислушаться к ней. — Ноа поправил тарелку Майло. Он намазал толстый слой арахисового масла на два огромных блина, почти таких же больших, как тарелка, намазал один взбитыми сливками, а второй положил на первый, как сэндвич. Затем передвинул тарелку по столу. — Ешь.

— Что случилось с плохими парнями? — спросил Майло.

— Они больше никого не обидят.

— Но что с ними случилось?

Ноа закрыл глаза, увидел, как Джулиан стреляет в Билли, как лицо Билли корчится, разваливается на части. Он заставил себя открыть глаза, загнал образ вглубь.

— Они… мертвы.

Майло колебался, казалось, обдумывая этот факт.

— Ты не должен беспокоиться о них. Ни о ком из них. Тебе не нужно переживать ни о каких плохих парнях. Это моя работа — обеспечивать твою безопасность.

— И Квинн.

— И ее тоже. Суть в том, что ты в безопасности. Я обещаю, что буду заботиться о тебе, несмотря ни на что. Хорошо?

— Хорошо. — Майло подхватил сэндвич из блинчиков и откусил огромный кусок. — М-м-м, вкуснотища!

Сердце Ноа наполнилось острой ноющей любовью к сыну, к этому ребенку, который значил для него весь мир. Он моргнул от внезапной влаги в глазах.

Он не хотел расклеиваться перед Майло. Он оставит это на потом, когда останется один в своей спальне, глядя в темный потолок, мучаясь от беспокойства и не в силах заснуть.

Ноа наклонился к острову и взъерошил черные кудри Майло.

— Кто-нибудь говорил тебе, какой ты красивый?

Майло усмехнулся, набив рот блином.

— Постоянно.