Глава 32

Ханна

День одиннадцатый

Волна боли охватила живот Ханны. Она резко вдохнула, каждый мускул ее тела напрягся. В пояснице и животе возникла яростная судорога, такая же знакомая и первобытная, как сама жизнь.

Она ждала, пытаясь дышать размеренно, но ничего не получалось. Схватки становились все чаще. Она боролась с ними каждый раз, но чувствовала, что слабеет, чувствовала, как боль и истощение высасывают последние силы.

Дело даже не в самих схватках, как будто этого недостаточно.

Раскаленная боль, какой она никогда не испытывала, пульсировала в висках, в основании шеи. Интенсивное давление постоянно давило на ее череп. Руки и ноги покалывало как иголками, они онемели и стали холодными, несмотря на обогреватель.

У нее началась преэклампсия. Она знала, что это так. Знала, что может произойти дальше — судороги, кома, смерть. Эта штука внутри не просто паразит, высасывающий из нее жизнь. Это бомба замедленного действия, которая вот-вот взорвется.

Она должна вытащить это.

По обе стороны проносились черные сплетенные деревья. Их фары освещали занесенные снегом дороги.

Джип занесло и закрутило в глубоком снегу. Лиам зарычал, пытаясь восстановить управление. Он сгорбился над рулем, полный решимости. Видимость составляла двадцать или может тридцать футов. С каждой минутой она становилась все хуже.

Сердце Ханны колотилось в груди. Она ненавидела свою беспомощность больше, чем когда-либо. У нее мало полезных навыков, если они вообще есть. Она даже не могла вести машину с этими ужасными судорогами, с ее деформированной рукой.

Она чувствовала себя бесполезной, грузом, удерживающим Лиама, не позволяющим ему выпустить на волю свою крутость. Подвергая их всех опасности.

Ханна стиснула зубы. Она твердо решила сделать все, что в ее силах, чтобы выстоять. Она сделает все возможное, чтобы помочь.

Ханна неловко держала карту на коленях. Они миновали озеро Поу-Поу на западе и муниципальный аэропорт на востоке. В метель его совсем не видно, только указатель. Отсюда по шоссе 140 они должны проехать двадцать пять миль на юг до Фолл-Крик. Они были так близко. Так близко, но все равно казалось, что это тысяча миль.

Несмотря на боль, ей удалось найти нужную дорогу, и она давала Лиаму указания, пока он вел их в море абсолютной темноты.

Лес закончился, и она почувствовала открытое пространство по обе стороны. Ханна представила себе фермерские дома, фермерские рынки и небольшие предприятия, разбросанные где-то за пределами снежной тьмы. Они не видели ничего, кроме того, что лежало прямо перед ними.

И Пайк, всегда в зеркале заднего вида. Только тусклое красное пятно, почти скрытое бурей белых кружащихся хлопьев. Почти, но не совсем.

Он следовал за ними. Непрерывно. Неумолимо. Безжалостно

Ханна чувствовала его, чувствовала его зловещее присутствие. Он преследовал ее в темноте, кружил вокруг них, как акула кружит вокруг своей добычи, неуклонно приближаясь, подбираясь все ближе и ближе, пока не почувствует, что готов нанести удар.

— Там! — Она указала вперед. Маленький зеленый дорожный знак слева от них гласил «Робертс-роуд». Метель разыгралась так сильно, что Ханна даже не смогла прочитать надпись, пока они не оказались в нескольких футах от нее.

Лиам затормозил, едва не перевернувшись, проехал по широкой дуге, разбрасывая снег, и снес дорожный знак при повороте. Они продолжили движение.

— Это должно быть впереди в двух милях. — Ханна посмотрела в зеркало со стороны пассажира. Считала в уме, следила за появлением красных фар. — Пайк повернул вместе с нами. Он кажется еще ближе.

— Не спускай с него глаз.

Она кивнула, хотя Лиам смотрел только на дорогу.

Во время очередной схватки она задыхалась, стиснув зубы и напрягая мышцы. Казалось, это длилось вечность, прежде чем боль отпустила ее. Ханна опустилась на сиденье, измученная и обессиленная.

Снег кружился в свете фар, падая на стекло. Миллионы и миллионы хлопьев. Как бы быстро дворники не сметали их, они не переставали падать.

Кабина наполнилась щелканьем и скрипом щеток, тиканьем печки, громким пыхтением Призрака.

— Полмили, — сообщила она.

Лиам надавил на тормоз, но медленно, рывками. Джип занесло боком на снегу. Лиам выправил машину, и они остановились — почти лицом вперед, но с небольшим перекосом. Лиам выключил двигатель. Фары погасли. Обогреватель затих.

Как будто у них заглох двигатель. Или шина лопнула. Или закончился бензин.

Это был просчитанный риск. Пайк мог не клюнуть на наживку. Он мог просто сидеть и ждать, пока холод проникнет в кабину, и дать им замерзнуть.

Ханна сомневалась в этом. Та же гипотермия представляла опасность и для него.

Кроме того, это не его путь. Он любил убивать лично.

Они сидели с колотящимися сердцами, едва осмеливаясь дышать, и оба смотрели в зеркала заднего вида. Красные огни были едва видны. Достаточно близко, чтобы они могли видеть его, а он — их, но достаточно далеко, чтобы сделать точный выстрел.

Рука Лиама оставалась на ключах в замке зажигания. Его «Глок» находился под правым бедром для удобства доступа. AR-15 лежала на сиденье рядом с ее ногами и рюкзаком.

— Возьми свой пистолет, — сказал он. — Будь готова.

Ханна позволила карте соскользнуть с колен. Вытащила «Ругер» из кармана и сняла с предохранителя. Сжав больную руку в неловкий кулак, она уперлась прикладом оружия так, как показывал ей Лиам.

Ее руки дрожали. Страх сжимал ее, оседлав каждую волну боли. Она считала бесчисленные снежинки, каждый взмах дворника, пытаясь сдержать умопомрачительную панику.

Она не даст страху взять над ней верх. Она не позволит ему победить.

Ханна оглянулась на Призрака. Он поднял голову и зарычал, его хвост был жестким, а загривок поднят. Он знал о присутствии опасности, чувствовал их тревогу. Даже едва оправившись после ранения, Призрак оставался настороже, готовый защищать свою семью.

— Хороший мальчик, — прошептала Ханна. — Хороший мальчик.

Она повернулась назад, не отрывая взгляда от бокового зеркала.

Красные фары наблюдали за ними.

Шли минуты. Снегоход не двигался.

В кабине становилось все холоднее. Морозный воздух находил щели в дверях и окнах и проникал внутрь.

Схватки шли волнами, становясь все сильнее. Голова пульсировала так, будто кто-то вбил в виски железный прут. Зрение затуманилось, по краям появилась темнота, когда она, не мигая, смотрела в зеркало заднего вида.

Оба красных огонька, застыли неподвижно.