Глава 22

Поездка в город кажется длиннее и темнее, чем мне помнилось. Я сижу в тишине, представляя все возможные сценарии, с которыми мы можем столкнуться, и как они могут пойти катастрофически неправильно. Что, если мы сначала встретимся с Серафимами? Мы не победим их без Легиона.

А что, если они уже схватили его? Мы могли бы обменять Адриэль на него. Что, если мы никогда его не найдём? Неужели развернёмся и покинем город, рушащийся на наших глазах? Сем7ёрка поклялись защищать человечество от гнили зла. Однако самое большое воспринимаемое зло — это сидеть на пассажирском сиденье, всего в футе от меня.

Так как же нам убить существо, которое практически нерушимо? Чья сила уступает только Богу?

Короткий ответ: никак.

Мы берём пресловутый нож в перестрелку. Но даже ножа не было. С Уриэлем, по крайней мере, два Серафима, плюс отряд меньших ангелов. Единственный из нас, кто потенциально может победить его — Люцифер. Нам нужен Легион. И всё равно поединок будет не равным, но, по крайней мере, с двумя бывшими Серафимами у нас есть шанс на сопротивление.

И тогда возникает вопрос… Поддержит ли Легион нас? И он вообще теперь Легион? Будь он самим собой, никогда бы не ушёл, не сказав ни слова. Он не бросил бы своих братьев и сестру. Он не бросил бы меня.

— Эй. Мы найдём его, — бормочет Нико, сидящий рядом со мной, сжимая мой крепко сжатый кулак. Лилит сидит по другую сторону от меня.

— Ты действительно в это веришь? — шепчу я в ответ, поворачиваясь к его кристально голубым глазам, светящимся под покровом ночи.

— Да. Я просто надеюсь, что он хочет, чтобы его нашли.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю через нос, отчаянно пытаясь избавиться от парализующего страха. Это меня беспокоит больше всего — Легион не захочет нашей помощи.

— Ты готова? — спрашивает Нико, читая напряжение на моём лице, которое не могут скрыть даже тени.

— Готова к чему?

— Столкнуться с этой реальностью. Если Легион не хочет нашей помощи или если отреагирует насилием, готова ли ты сделать всё возможное, чтобы подчинить его? Или можешь отпустить?

Отпустить…

Лишь этот исход я не могла себе представить. Каждый сценарий, который я рисовала, заканчивался тем, что мы спасали Легиона, или от саморазрушения или от смерти. Но никогда не сомневалась, что мы оттащим его от края, ждущего нас, ужаса. Но отпустить его… К этому я не готова. Потому что, когда смотрю на оставшуюся часть своей жизни, — какой бы короткой или длинной она ни была, — он рядом со мной. Любящий Легион — это будущее, о котором я позволила мечтать. До встречи с ним, я лишь хотела быть кому-то нужной. И, найдя Сем7ёрку и Легиона, наконец, добилась этого, хотя не осознавала этого до сих пор. Я позволил себе надеяться, мечтать, желать. Я утратила бдительность, несмотря на все причины не делать этого, и позволила себе обрести счастье в редчайшем из затруднительных положений.

Я вырываюсь из размышлений в момент, когда мы въезжаем в город. Я в ужасе ахаю, руки и губы дрожат. Нико сжимает меня немного сильнее, но холодные пальцы не унимают дрожь.

Всё вокруг — огонь и разрушение. Машины объяты пламенем. Вооружённые солдаты с автоматами АК-47 патрулируют улицы. Полицейские баррикады перекрывают входы в магазины, которые явно подверглись вандализму. Разбитое стекло, разбросанный мусор и засохшая кровь пачкают тротуар. Мой город в руинах.

— Хуже, чем мы думали, — бормочет Андрас с водительского сиденья, осторожно маневрируя вокруг обломков.

Группа вооружённых, усталых мужчин машет нам рукой, чтобы мы остановились. Каин и остальные всего в нескольких ярдах впереди нас, и их тоже останавливают.

— Сиди тихо, — шепчет Нико как раз в тот момент, когда Андрас опускает окно.

— Зачем приехали? — спрашивает один из солдат, в то время как его коллеги окружают внедорожник, светя по автомобилю фонариками. Яркие огни вспыхивают над нашими неподвижными, как статуи, телами, но мужчины отступают. Как будто нас даже не видят.

— Просто проезжал мимо. Какие-то проблемы?

— Общегородской комендантский час. Откуда едете?

— Из Миннеаполиса на Восток.

— А твой друг? — Он кивает на внедорожник Каина впереди.

— То же. Мы мерчендайзеры.

— Вы не похожи на продавцов. Дайте взглянуть на удостоверение личности.

Чёрт. Этого я ожидала. Как, чёрт возьми, мы выберемся, не прибегая к насилию?

Я могла бы заставить его бросить оружие и развернуться. Чёрт, я могла бы заставить их всех подчиниться моей воле. Но прежде чем я успеваю распустить влияние на ничего не подозревающего солдата, Андрас наклоняется вперёд, небрежно упираясь предплечьем в оконную раму.

— Как тебя зовут? — спрашивает он мягким, как масло, голосом.

Я готовлюсь к хаосу, но мужчина отвечает:

— Бишоп. Дрю Бишоп.

— Дрю… Подойди ближе. Опусти оружие.

К моему удивлению, солдат делает, как ему говорят, и подходит достаточно близко, что я вижу его немигающий взгляд. Он, кажется, даже не замечает Люцифера, сидящего на пассажирском сиденье.

— Дрю, ты женат? — Андрас воркует, его слова завёрнуты в шёлк.

— Да, сэр.

— Твоя жена делает тебя счастливым?

— Да, сэр.

— Но ты жаждешь большего, да?

— Да, сэр.

— Так я и думал. — Андрас протягивает руку и кладёт её на щеку мужчины, затягивая его глубже в сети. — Я могу дать тебе то, чего жаждешь, Дрю. Тебе понравится.

— Да, сэр.

— Ведь ты меня хочешь?

— Да, сэр.

— Отзови своих друзей и дай нам проехать, и ты получишь меня. Ты получишь всё что пожелаешь.

Андрас убирает руку, и Дрю отшатывается, отчаянно моргая. Он смотрит на машину впереди и кричит своим соратникам:

— Все нормально, пропустите их.

— Но, сэр… — начинает возражать один из них.

— Я сказал, пропустить, Джонс.

Джонс кивает другим солдатам, и они отступают, давая машине Каина проезд. Дрю оглядывается на Андраса, в его глазах мелькают вожделение и тоска.

— Хороший мальчик. Теперь ты сделаешь то, что должен, чтобы твои друзья не следили за нами. Понял?

— Да, сэр.

— За это будешь вознаграждён. Иди сюда.

Как марионетка на верёвочке, он подошёл ближе, позволяя Андрасу снова погладить его покрытую щетиной щеку. Но на этот раз соблазнительный светловолосый демон притягивает его ближе и прижимается губами к его губам. Остальные солдаты в растерянном ужасе наблюдают, как Дрю стонет, а его тело дрожит от всепоглощающего экстаза. Когда Андрас отпускает его, с губ Дрю срывается слышимый всхлип.

— Это лишь проблеск удовольствия, которое я могу тебе дать. Делай, как я говорю, и получишь моё тело.

Дрю, тяжело дыша, яростно кивает с блеском глазах. Андрас опускает голову в ответ и ставит ногу на газ.

— Ну и ну, — выдаёт Люцифер, когда мы отъезжаем. — Кажется, ты не потерял хватку, красавчик.

— Заткнись, — бормочет Андрас.

Люцифер мрачно усмехается, прежде чем повернуться к заднему сиденью. — Хорошая работа, Николай.

Николай просто кивает, стиснув зубы от гнева. Он ещё не оправился от их жаркого спора после маскарада.

— Приготовьтесь, — приказывает Андрас, нажимая несколько кнопок на приборной панели. — Мы переходим в скрытый режим.

Я с благоговением наблюдаю, как автомобиль перед нами почти исчезает. Если бы не мерцающий, почти маслянистый контур, он был бы совершенно невидим. Затем мы трогаемся, мчимся по засыпанным мусором улицам и маневрируем вокруг блокпостов с безупречной точностью. Если бы я могла закрыть глаза, поклялась, что мы ехали в мощном спортивном автомобиле, а не в шеститонном внедорожнике. Я подавляю растущее беспокойство, только усиливающееся из-за кромешной тьмы, которая окружает нас. Почему не горят фонари? Даже дома и предприятия затемнены. Если бы не люди, достаточно смелые, чтобы слоняться в тени, я бы подумала, что Чикаго превратился в город-призрак.

— Ты чувствуешь запах? — спрашивает Лилит, принюхиваясь.

Люцифер кивает.

— Сера.

— Как думаешь, сколько слабых вторглось в город?

Он пожимает плечами.

— Сотни. Тысячи.

Я делаю вдох и морщусь. Мне показалось, что я почувствовала запах смерти и бедности. Не признаки повышенной активности демонов. Мы следуем за машиной Каина в гараж, который, к моему удивлению, почти пуст, если не считать ободранных и разбитых машин, припаркованных на нижнем этаже.

— Многие люди смогли эвакуироваться. Хорошо, — отмечает Лилит, осматривая машины, скорее всего, проверяя любые признаки скрывающихся.

— Они эвакуировали город? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Столько, сколько могли. Но те, кто не мог позволить себе уехать, остались.

Мы с сестрой попали бы под эту категорию. Она бы отказалась уезжать, учитывая, что больницы работают. А я не смогла бы наскрести денег, чтобы сбежать, хотя никогда бы не ушла без неё. Мы бы сидели на корточках в этой хлипкой квартире, и Бренда с битой в руке, и молились, чтобы никто не вломился. Или ещё хуже. И я бы притворялась беспомощной, всё время прокрадываясь в умы незваных гостей и заставляя их обратить злобу на самих себя. Я, вероятно, была бы сильна, чтобы отбиться от первого, кто пришёл за нами, но потом? Кто бы пришёл нам на помощь?

Мы паркуемся на верхнем уровне, откуда открывается прекрасный вид на город. Как только мы выходим из машин, я встаю на краю, вглядываясь в навязчивую тьму, простирающуюся под нами без мерцающих огней оживлённых предприятий и небоскрёбов, освещающих небо, но каким-то образом я улавливаю проблески активности. В основном тени, но я определённо вижу движение и различаю очертания.

— Последний шанс. Ты уверена, что готова? — спрашивает Нико, бочком подходя ко мне.

Я оглядываюсь через плечо на остальных. Перед ними на капоте внедорожника Каина разложена карта. Я должна быть там, обсуждать стратегию, но, честно говоря, всё это не будет иметь значения, как только мы выйдем на улицы. Они могут знать демонов, ангелов и других созданий ночи. Но я знаю город и его жителей. И никто ничего не может спланировать, чтобы подготовить нас к тому, что ждёт впереди. Отчаяние заставляет людей совершать отчаянные поступки. И никто не знает об этом больше, чем я.