Глава 3

Каким-то чудом миска с глазурью вышла невредимой из хаоса, поэтому Клем, естественно, взяла её в заложники, когда заперлась в родительской ванной, чтобы привести себя в порядок. Казалось бы, вполне уместно добавить сладкого запоя к и без того жалкому образу себя, сидящей на краю ванны в одном нижнем белье и пахнущей, как фабрика по переработке пищевых продуктов.

Она не спала уже больше суток и не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой усталой. Как будто все до последней капли её жизненных сил высохли, оставив её душу потрескавшейся и сухой. Её легкие болели с каждым вдохом. Обычно она могла взять себя в руки достаточно, чтобы изобразить энтузиазм по поводу странных причуд своей семьи, но женщина была опустошена, и у неё не осталось никаких резервов. Пройдёт ещё по меньшей мере неделя, прежде чем она сможет привести в порядок свой дом, но она понятия не имела, сколько времени пройдёт, прежде чем она сможет избавиться от подавляющего чувства неправильности, душащее её изнутри.

Отказ от еженедельного семейного ужина может показаться более логичным, но в последний раз, когда Клем это сделала, её родители вели себя так, будто она объявила, что купила билет на Марс в один конец. Рассказать им о взломе было бы ещё хуже. Чем больше она пыталась выкроить немного пространства, тем сильнее они давили.

Она вздохнула и отправила в рот последнюю ложку глазури, прежде чем включить душ. Если Клементина не будет двигаться, её семья начнет стучать в дверь, спрашивая, всё ли с ней в порядке. Не то чтобы она винила их. Она никогда раньше так не выходила из себя. Никогда не кричала. Что-то внутри неё сегодня сломалось. Вероятно, все они были внизу, обезумев от беспокойства, придумывая способы подбодрить женщину и стереть её кислое настроение самым агрессивно-весёлым способом. Они не могли понять, что всё, чего она хотела, это чтобы её хоть иногда оставляли в покое.

Родные были неплохими людьми. На самом деле, они были удивительными людьми. Добрыми, сердечными и щедрыми. Просто иногда их было… много. Клем была единственной, кто не вписывалась. Увядший цветок в букете полевых цветов.

Горячая вода успокаивала её напряжённые мышцы, пока она тёрла волосы и кожу, защищая её от сенсорной перегрузки, смешивающей её мысли и эмоции. Шампунь заменил острый запах помидоров кокосовым орехом, что помогло ей снова почувствовать себя настоящим человеком. Она закрыла кран, обернула вокруг себя огромное пушистое полотенце и отправилась на поиски чистой одежды к маминому шкафу, чтобы переодеться, пока её одежда будет в стирке.

Неудивительно, что её мама уже пробралась в спальню и положила пару шорт и футболку поверх цветочного покрывала. К сожалению, поскольку лифчик Клем тоже был залит помидорами, ей нужно было найти дополнительный слой, чтобы прикрыться. Она заметила на скамейке перед туалетным столиком отцовскую фиолетовую толстовку «Хаски», но не это заставило сердце Клем подпрыгнуть прямо к горлу.

Список имён, начиная с парня, с которым три недели назад мама устроила ей свидание вслепую, того самого, который так и не появился и оставил её чувствовать себя дурой посреди самого шикарного ресторана в городе. Его имя было вычеркнуто, а рядом с ним нарисована сердитая рожица. Следующим в списке значилось имя Мартина Эллиса, а за ним ещё дюжина. Это было похоже на просмотр фильма ужасов в замедленной съёмке, когда она читала имя каждого. Она узнала некоторых из них, таких как новый мамин гинеколог, о котором она всегда бредила, и местный мясник, который ясно дал понять, что его это не интересует, когда она была там в последний раз и её мама громко предложила пойти на свидание.

Этого никогда не будет. Это должно закончиться.

Это было официальное объявление войны её холостяцкому статусу, и как бы Клем ни протестовала, не было никакого способа заключить мирный договор, как только её семья объединилась вокруг общего дела.

Холодный пот выступил у неё на лбу. Возможно, это делало женщину жалкой, но после того, что случилось прошлой ночью, у неё не осталось сил, чтобы справиться с ещё одним вторжением в её личную жизнь сегодня. Она уронила голову на руки и прислушалась к слабым отзвукам разговора, происходящего внизу, эхом, отдававшимся через вентиляционные отверстия в полу. Клем смогла разобрать только несколько слов, но они включали её имя, имя Мартина, вечер среды и сюрприз.

Это не могло произойти.

Хуже всего было то, что она действительно хотела встретить хорошего парня, но хотела сделать это на своих собственных условиях. Не из-за достойных презрения махинаций её семьи, из-за которых всё казалось запятнанным и надуманным. Она просто не знала, как познакомиться с кем-то новым без всех этих утомительных светских разговоров, которые заставляли её хотеть свернуться калачиком внутри себя.

Стук в дверь заставил Клем подпрыгнуть от неожиданности.

— Ты там в порядке, милая?

— Да, мам. Сейчас выйду, — выдавила она, несмотря на то, что голос застрял в горле, как патока.

— О, хорошо. Пицца скоро будет здесь. Мы заказали Гавайскую. Дай мне знать, если тебе ещё что-нибудь понадобится.

«Не просишь то, что тебе нужно». Слова Джейка всплыли у неё в голове. Конечно, она была дурой, думая, что там была искра, но это не означало, что она не должна была прислушаться к его совету. И что ей сейчас было нужно, так это сбежать от своей дерьмовой реальности и всё же найти способ уложиться в срок для книги, которую она записывала. Книга, из-за которой она застряла, оставшись без вдохновения, чего с ней никогда раньше не случалось.

Она даже не хотела думать о том, что это говорит о ней. Она может придумать сотни голосов для разных инопланетных видов и подробно описать сложные космические сражения с идеальным ритмом, но она даже не могла понять, как убедительно рассказать простой эротический роман только с двумя главными героями. Каждая попытка запечатлеть утончённый, но восхитительно сексуальный голос героя звучала как преувеличенная карикатура. Она совершенно сбилась с ритма, и чувственность, которая делала слова на странице такими красивыми, казалось, исчезла в тот момент, когда она их произносила.

Это было похоже на то, что её всё более жалкая сексуальная жизнь подавляла всю страсть в книге. Поскольку импульсивная интрижка на одну ночь, чтобы привести её в нужное состояние ума, не могла ей помочь, ей нужно было сделать что-то ещё столь же безрассудное.

Она схватила телефон и быстро открыла сайт аренды жилья для отдыха и забронировала первый же дом с одной спальней в Северном Каскаде, который был доступен на всю неделю. Вчерашнее ограбление вызвало у неё непреодолимое желание сделать что-нибудь радикальное, и немного заботы о себе было именно тем, в чём она нуждалась.

Тяжелая нагрузка в её легких ослабла в тот момент, когда она нажала кнопку подтверждения, позволяя ей дышать полной грудью, впервые за этот день. Она накинула толстовку, заставила себя улыбнуться и направилась вниз по лестнице.

Клем сделала всего пять шагов, прежде чем самодельная блестящая хлопушка взорвалась у неё перед носом.

— Сюрприз!

Когда она спускалась по лестнице, до неё донеслось нескладное исполнение песни «С днем рожденья тебя». Она послала безмолвную молитву тому Богу, который слушал её сейчас, чтобы просто убить её на месте, но мысль о том, чтобы отправиться в могилу, покрытую пурпурным блеском, была ещё более невыносимой.

Майк, муж Честити, обнял Клем за плечи, держа её в плену, в то время как его брат-близнец Эндрю — муж Кловер — дал ей щелбан.

— По одному на каждый день твоего дня рождения.

Она поморщилась и сдержала свой протест, что было гораздо легче сделать, зная, что завтра она сбежит в лес, не имея ничего, кроме стопки книг, которые нужно будет прочитать.

Мама проводила Клем в гостиную, усадив между Элли и её сестрой-близнецом Милли на продавленный зелёный диванчик. Остальные члены её семьи уютно устроились на разных стульях в комнате.

— Я знаю, что твой день рождения только через две недели, милая, но ты была в плохом настроении, поэтому мы решили отпраздновать его сейчас, чтобы подбодрить тебя!

— Это… сюрприз, — выдавила Клем из себя.

— И у нас есть для тебя ещё один. Что-то, что тебе понравится.

Милли уткнулась головой в колени Клем, как кошка, ищущая ласки. Она погладила ее прекрасные светлые волосы, успокоенная сознанием того, что у неё есть план, как предотвратить надвигающуюся катастрофу.

— Что за сюрприз?

— Мы берём тебя на Диснеевский круизный ужин! — её отец не выдержал прежде, чем мама Клем получила шанс что-то сказать, седые усы растянулись, как гусеница над его весёлой улыбкой. — Тот, что выходит из гавани в центре города.

— Я знаю, что ты всегда любила Дисней, поэтому мы решили, что это будет идеально для тебя, — её мама хлопнула в ладоши. — И самое приятное, что едет вся семья. Даже дети!

Это правда, в семь лет у неё развилась легкая одержимость русалочкой, но только потому, что это был её первый опыт магии и фантазии. Она продвинулась дальше, как только открыла для себя увлекательный книжный эскапизм, но почему-то не могла убедить в этом свою семью (Прим. эскапизм — избегание неприятного, скучного в жизни, особенно путём чтения, размышлений и т. п. о чём-то более интересном; уход от обыденной реальности в инобытие, инореальность).

— Мы можем не ложиться спать, — сказала Элли с усмешкой.

— О, ничего себе. Это замечательно, — слова показались Клем солёными на вкус, но она сумела выдавить их, не теряя улыбки. Актёрская игра никогда не была её коньком, но благодаря своим навыкам повествования она знала, как наполнить свои слова убедительной искренностью. — Когда?