Глава 24

Вика открыла глаза и увидела голубое, без единого облака небо и тучу комаров, которые роились над головой и почему-то не спешили на неё садиться. Странно... После того как она летала в машине, тело должно было стонать и умолять, чтобы его не трогали, но девушка не чувствовала никакой боли. Вспомнив о машине, она опёрлась на руки и села. «Мазда» была в пяти шагах. Отсутствующая задняя дверца, весь в царапинах и вмятинах кузов, побитые и треснувшие стекла... Для полноты картины не хватало только её изломанного и залитого кровью тела.

– Отец меня убьёт! – сказала девушка и осторожно попробовала подняться.

Сразу же обнаружилась проблема – отсутствовала одна туфля, а в другой с каблуком в пятнадцать сантиметров не то что ходить, стоять было нельзя. Сняв оставшуюся туфлю, она пошла к машине. Колготки, точнее то, что от них осталось, было не жалко. Вторую туфлю нашла сразу. Видимо, когда бросало по салону, она пробила каблуком спинку одного из задних кресел, после чего туфля слетела с ноги. Ни одну из дверец открыть не удалось, поэтому пришлось лезть в пролом и перебираться на место водителя через кресла. Двигатель не завёлся, поэтому машину пришлось бросить. Вика взяла ключи от машины и две шоколадки в бардачке и положила в свою сумочку, забрала куртку и вынула из кресла туфлю. С трудом выбравшись из машины, открыла багажник. Кроме инструментов и большой полиэтиленовой сумки, которая была нужна, там больше ничего не было. Девушка свернула куртку и уложила в сумку, добавив туда свои туфли и сумочку. Покопавшись в инструментах, взяла с собой в качестве средства защиты самую большую из отвёрток. Хотела взять и монтировку, но, взвесив в руке, бросила обратно в багажник.

Когда Вика прошла десяток шагов по оставленному машиной следу, она оглянулась и посмотрела на своё побитое и брошенное транспортное средство. Слёзы закапали сами собой, и она, кривя лицо и шмыгая носом, пошла по перепаханной земле, стараясь не ступать на сучья, шишки и всё остальное, что могло причинить боль. Идти пришлось долго. К удивлению Вики, ступни совсем не болели, как будто она шла не по лесу, а по городскому тротуару. Раз пять встречались ямы с остатками корней. Кто-то вырвал из земли стоявшие на пути машины деревья и отбросил их далеко в сторону. Вскоре деревья начали редеть и сменяться зарослями кустарников, по большей части колючих. Идти сразу стало труднее. Ветки кустов почему-то не царапали тело своими шипами, хоть и цеплялись за короткую юбку. До сих пор Вика гнала от себя мысли, связанные с её появлением в этом месте. Стоило подумать о том, почему здесь эти заросли и куда делась Москва или почему такая жара, как накатывала жуть... Но когда она через полтора часа добрела до того места, где оборвался след и стеной стояли нетронутые кусты, подумать пришлось. Только перед тем как заняться непривычным делом, она села на сумку и вволю наплакалась. После этого стало намного легче, только попытка разобраться ни к чему не привела. Сволочь Денис мог бы чего-нибудь намешать в кофе, но он ушёл три дня назад, а сегодня, когда Вика скандалила на квартире Валентины, она у них ничего не пила, так что глюки нужно было исключить. Наверное, это что-то вроде врат, которые показывают в фильмах. И что это ей даёт? Ровным счётом ничего. Девушка съела одну шоколадку и пошла через кустарник, стараясь выбирать места, где кусты росли не слишком густо. Наверное, лучше было вернуться обратно в лес, тем более что ей приходилось карабкаться вверх, а кусты уже изорвали низ юбки, но возвращаться не хотелось. Должны же эти кусты когда-нибудь кончиться! Они и кончились задолго до того, как солнце начало спускаться к горизонту. Подъём сменился спуском. Вскоре показались и деревья, и час спустя она уже шла через такой же лес, как и тот, в котором осталась машина. Лес был не очень густой, поэтому Вика, которая помнила, что в нём ходят кругами, старалась ориентироваться по видневшемуся в просветах между деревьями солнцу. Ещё полчаса ходьбы, и девушка нашла узкую лесную дорогу, больше похожую на тропу. Идти сразу стало легче. Пройдя по ней с полчаса, она вышла к небольшой речке, через которую были переброшены несколько брёвен. Вика перебралась по ним на другую сторону, попила чистую на вид и очень вкусную воду и съела вторую шоколадку. Она шла уже три часа и не по городскому асфальту, но почему-то совсем не устала. В сочетании с отсутствием царапин на голых ногах это заставило задуматься даже непривычную к этому занятию девушку. Она подняла острый сучок и слегка ткнула им себя в ногу. Боли не было, не было и следа на коже. Решившись, она гораздо сильнее провела остриём по ноге с тем же результатом.

«Неужели глюки? – подумала Вика. – Лечь, что ли, и отлежаться, пока все пройдёт?»

Лежать и чего-то ждать было скучно, к тому же она засомневалась насчёт глюков: слишком всё выглядело реально. Раз не устала, лучше всё-таки идти. Она и пошла, уже не глядя под ноги, и через час, когда заметно потемнело, увидела слева от себя поднимавшийся над кронами деревьев дым. Ни секунды не раздумывая, девушка свернула с дороги в лес и вскоре вышла на большую поляну, на которой стояли несколько неказистых деревянных домишек. В стороне от домов толпились люди и горел большой костёр. Обрадованная Вика поспешила к ним. Когда она была на середине поляны, из толпы раздался ударивший по нервам крик. Так мог кричать человек, с которого живьём сдирают кожу. Вику заметили, и все, кроме лежавшего на земле мужчины, повернулись в её сторону.

– Баба! – удивлённо сказал здоровенный мужик, одетый в кожаные штаны и безрукавку. – Ты откуда здесь взялась?

С десяток остальных, одетые по большей части в кожу и увешанные кинжалами и саблями, тоже уставились на неё, точнее, на голые ноги. Больше всего Вику удивил не их внешний вид, а то, что вопрос был задан не на русском языке, но она его прекрасно поняла и ответила такими же отрывистыми, грубоватыми для слуха словами, добавив к ним несколько русских.

– У вас здесь массовка? – спросила она. – А где съёмочная группа?

– Чокнутая! – решил здоровяк. – Лады, постой пока там. Сейчас мы сожжем господина барона, а потом побалуемся с тобой. Если хорошо отработаешь, может, и покормим.

Он опустил в костёр дымящуюся ветку и, когда она вспыхнула, наклонился над лежавшим мужчиной. Тот выгнул тело дугой и опять жутко закричал! На съемки это не походило, а когда до девушки донёсся смрад горелого мяса, она поняла, что всё взаправду, но почему-то не испугалась, а пришла в ярость.

– Ты что творишь, сволочь! – закричала Вика, замахнувшись на него сумкой. – Тебя самого нужно прижечь, падла!

– Продолжай, Хас! – под общий смех сказал невысокий, весь заросший волосами мужик. – А ты, девка, лучше сама снимай то позорище, которое нацепила. Сейчас тебе будет не до господина барона! Оно, конечно, удовольствие, но когда один-два, а нас здесь будет побольше. Давайте, парни, я с ней сейчас начну, а вы продолжите.

Он расстегнул пряжку кожаного пояса, на котором висел здоровенный кинжал, бросил его на траву и шагнул к Вике. То, что случилось потом, стало неожиданностью не только для разбойников, но и для неё самой.

Девушка шагнула ему навстречу и выбросила левую руку, которой вцепилась в рукав его куртки. Рывок на себя и удар правой рукой в горло. Отступив от падающего тела, Вика развернулась к бросившемуся к ней разбойнику и ударом босой ноги в пах уложила его рядом с первым. Следующий кинулся уже с обнажённым кинжалом. Повернуться, захватить руку с кинжалом, вывернуть её и вернуть владельцу его оружие. Он только начал заваливаться назад с кинжалом в груди, когда навалились остальные. Придурки! Для Вики они двигались слишком медленно и плохо владели оружием. Не прошло и минуты, как на поляне остался в живых только тот, кого называли бароном. Перевернувшись на бок, он с восхищением смотрел на забрызганную кровью девушку.

– Пожалуй, я всё-таки тебя использую, – раздался голос за спиной. – Иди сюда!

Вика стремительно повернулась и увидела шагах в десяти от себя сидевшего в траве мужчину лет пятидесяти, очень широкоплечего, с бугрящимися мышцами руками. При виде его вся боевая ярость разом исчезла.

– Ты кто такой? – спросила она, не спеша приближаться.

– Сказано, подойди, – проворчал он. – Не собираюсь я с тобой перекрикиваться, а если бы хотел убить, сделал бы это утром. Если бы я не остановил твою машину...

– А не по твоей ли милости я здесь оказалась? – вскинулась Вика. – Отвечай!

– Ершистая, – усмехнулся он. – Ишь, разоралась! На меня женщина так кричала две тысячи лет назад, и это была настоящая богиня, а не такая сопля, как ты. Урвала на своё счастье кусочек божественной силы, иначе эти орлы тебя скопом использовали бы, да не по одному разу, а потом убили бы за нахальство вместе с бароном. Только ты учти, что эта сила у тебя ненадолго.

– А насколько? – заинтересовалась она. – И почему ты говоришь, что я её урвала?

– А это как будешь тратить, – сказал он. – Может, хватит на месяц, а может, и на год. Вот магическая сила у тебя останется. Не очень большая, но у женщин этого мира не бывает и такой.

– Этого мира? Я в другом мире? И ты не ответил, кто ты такой.

– Слишком много вопросов, – поморщился он. – Помолчи и слушай, пока я добрый. Ты в другом мире и останешься здесь до тех пор, пока я не решу иначе, или пока тебя не убьют. Я один из богов этого мира, а своей силой ты обязана своему нахальству и непонятной пока для меня особенности сознания людей вашего мира. При тесном контакте с вашим разумом, когда из него чего-нибудь берёшь, вы в свою очередь как-то умудряетесь что-то урвать. Я учил ваш язык, но не собирался ничему учить тебя. Ты украла у меня знания языков и, наверное, не только их, судя по твоему свежему виду и куче разбойничьих тел. Вообще-то, по нашим правилам я ни с кем не должен делиться знаниями. Язык не в счёт, я имею в виду то, что даёт силу. Надо бы тебя прибить, но я пока воздержусь. Будет интересно понаблюдать, чем у тебя всё закончится. Если выживешь, тогда посмотрю, может быть, ещё использую. А сейчас иди к господину барону, да подлечи, пока он не загнулся. В будущем пригодится.