Глава 11

Клод догнал своих на пятый день, когда они остановились в первом трактире по ту сторону границы. Было время обеда, когда он въехал в его ворота и едва успел соскочить с начавшей падать лошади. Остановив ей сердце, юноша обратился к уставившемуся на него слуге:

– Мне нужно поесть и отдохнуть. У вас есть свободные комнаты? Вы меня понимаете?

– Всё есть, господин, – ответил слуга. – А что делать с лошадью?

– Делайте, что хотите, только вначале снимите с неё мои сумки.

Павшую лошадь нужно было переворачивать, поэтому слуге пришлось сбегать за подмогой. После этого он с сумками в руках вошёл в заведение вслед за приезжим.

– Рад гостю! – встретил юношу трактирщик. – Чем могу быть полезен?

– Мне нужно отдохнуть и подкрепиться, – ответил Клод. – Ещё я купил бы у вас коня. Мой только что пал.

– У меня есть две свободные комнаты, – сказал хозяин. – Можете выбирать любую. А коней на продажу нет. Я их покупаю, но ближе к лету, когда много постояльцев. Но вчера ко мне приехали господа, у которых есть лишние лошади. Поговорите с ними, может, одну продадут вам.

– Кто они? – насторожился Клод.

– Довольно пёстрая компания. Они, как и вы, из Вирены. Приехали на огромном возке, который тут же продали мне. Сами-то уже не могут на нём ехать. Лошадей оставили себе, а у меня купили для них корм.

– И куда же делось это чудо? – спросил юноша.

– Стоит на заднем дворе. Вы что будете делать вначале, заселяться или есть?

– Ведите меня к ним, – ответил Клод. – Это мои спутники.

– Свен отведёт, – сказал трактирщик. – Только в их комнатах нет свободных кроватей.

– Для себя я сниму комнату. Можете подать обед в неё?

– Не извольте беспокоиться, сделаем в лучшем виде! Свен, проводи господина.

Слуга с сумками затопал по лестнице на второй этаж, а Клод поспешил за ним.

– Вам в какую комнату, господин? – спросил он, когда свернули за угол коридора. – В этой у нас господа, а в эту заселили дам. Остальные свободны, потому что других постояльцев у нас нет.

– Я иду к дамам, а ты отнеси сумки к господам, – ответил Клод. – Моей комнатой будет соседняя с ними.

Он постучал в дверь, услышал вопрос Гретты и назвал себя, после чего чуть не был сбит с ног прыгнувшей на грудь сестрой.

– Я знала, что ты вернёшься! – смеясь и плача, сказала она. – Потому и настояла, чтобы не выезжали сегодня, а подождали хотя бы один день!

Вслед за Алиной выбежала обрадованная Гретта, и даже оставшаяся в комнате Леона подарила ему радостную улыбку. Из соседней комнаты выбежали мужчины, и в коридоре сразу стало тесно.

– Давайте зайдём в комнату, – сказал Клод. – Там и поговорим, пока мне готовят обед.

– Идёмте в нашу, – предложил Робер, – она больше.

Все зашли к мужчинам и сели на стулья и кровати. Не утерпев, прибежала и Леона.

– Почему тебя долго не было? – спросила севшая рядом с Клодом сестра. – Знаешь, как мы волновались?

– Догадываюсь, – улыбнулся он. – Задержался из-за своей глупости. Приготовил засаду и ждал, пока подъедут. У меня не получилось хорошо спрятаться, но дружинники не ждали нападения и не выслали вперёд разведку. У них были собаки, но ветер дул на меня, и они ничего не почувствовали.

– Повезло, – сказал Робер. – Надо было нам остаться и забросать вас снегом.

– В этом повезло, – согласился Клод, – не повезло в другом, хотя я сам виноват в своём невезении. Я правильно рассчитал силу и вовремя выпустил заклинание. Его хватило бы так всех заморозить, что никакой погони больше не было бы. Их сбросили бы лошади, половина из которых разбежалась бы. Даже если бы кто-то решил выполнить приказ графа, день мы точно выиграли бы.

– А что пошло не так? – спросил Робер.

– Надо было или морозить насмерть, чего не хотелось, или после заклинания сразу упасть за кусты, а я остался стоять и заработал пулю в плечо. Но на дороге творилось такое, что трудно было отвести взгляд. Вряд ли кто-то из дружинников мог прицелиться, скорее, попали случайно. Я сразу же потерял контроль над силой и заморозил всех вместе с лошадьми. Там всё так остыло, что я сам еле ушёл. Потом болело горло и его пришлось лечить.

– А как вынули пулю? – спросил Эвальд.

– Никак, – ответил Клод. – Ранение было сквозным. Больно было... очень. Я с трудом взобрался на лошадь и выбрался на дорогу. Точнее, выбиралась лошадь, потому что я к тому времени уже ничего не соображал от боли и вскоре потерял сознание. Наверное, свалился бы с седла и замёрз, если бы не два мужика, которые шли на заработки в империю. Они захапали всё, что со мной было, а меня самого забрали в свой шалаш из-за одежды и обуви. Пока делили добро, я малость оклемался и их подчинил. Голова уже работала нормально, поэтому себя немного подлечил.

– Вы их убили? – спросила Леона. – Покушение на благородную кровь...

– Не стал убивать, хотя стоило бы. И не за покушение, а за то, что они за один раз умяли все продукты, которые я взял для себя. Пусть мужики покушались, но они же меня и спасли, поэтому, вместо того чтобы убивать, я их использовал. Мы пошли к месту заморозки, и они вынесли оттуда всё ценное, что было у дружинников. Я даже дал им по кошелю с серебром, избавив от необходимости идти сюда на заработки.

– Значит, в этих сумках ваши трофеи? – спросил Эвальд.

– Я взял только золото и серебро, которые были в кошелях, и десяток пистолей из тех, что получше, – сказал Клод. – Много хорошего оружия осталось лежать у дороги или было унесено мужиками. Но я не мог сильно загружать коней. Взял саблю, которой потом резал ветки, и немного сухарей, найденных в сумках дружинников. Остальные продукты после моей заморозки расползались или рассыпались в руках. Хотел забрать у мужиков один топор, но понял, что не смогу рубить с простреленным плечом.

– Как же вы грелись? – спросил Робер. – Неужели обошлись без костра?

– Грелся магией. Зажигал на ночлеге огонь, который питал силой. Сильных морозов уже не было, а на второй день пути стало так тепло, что начал таять снег. А вот лошади постоянно мёрзли. Я не взял для них ни попон, ни корма. Сам не додумался, а никто из вас не подсказал. Наверное, овёс был у дружинников, но я слишком поздно о нём подумал, а потом не захотел возвращаться. Я не умею лечить, а от моего заклинания мало толку, особенно когда рана стравливается скачкой, так что чувствовал себя паршиво.

– Я не подумал о корме, – виновато сказал Робер. – Почему-то решил, что вы уезжаете ненадолго. И чем же вы питались?

– Два раза с помощью магии подманивал к себе зайцев. Противно так использовать силу, но это лучше, чем ослабеть от голода. Запекал их тоже с помощью магии и боялся потерять контроль. Большого пожара в сыром лесу не устроил бы, но лишился бы тепла и возможности готовить дичь. А лошадей нечем было кормить, поэтому я их загнал за пять дней холода и бескормицы. Обе пали сегодня утром, вторая уже в этом дворе.

– Как плечо? – спросила Алина. – Болит? А я на тебя бросилась!

– Побаливает, – признался он. – Ничего, за сегодняшний день подлечу. Я пойду обедать, а вы считайте трофеи.

В результате подсчёта денег выяснилось, что в кошелях три сотни золотых и две тысячи серебряных монет. Хороший пистоль не стоил меньше десяти золотых, поэтому общий итог добычи в пересчёте на золото составил шестьсот монет.

– В первом же городе наши деньги нужно поменять на имперские, – сказал пообедавший Клод. – Вы расспросили хозяина о дороге?

– Сделали это сразу же, как только приехали, – ответил Робер. – В дневном переходе находится большой трактир, в котором можно переночевать. Комнат там немного, но сейчас почти никто не ездит, так что устроимся. Потом нужно ехать полдня до Бастиана. Это крупный город, в котором торгуют многие наши купцы. Он и живёт торговлей. Если у герцога Меснера ничего не получится с войной, к лету в него вместо купцов повалят беженцы. От Бастиана начинаются сразу три тракта. Если у вас не поменялись планы насчёт столицы, нужно ехать по южному. Хозяин не знает подробностей, но их выясним в городе.

– Клод, вы осматривали убитых дружинников или поручили это мужикам? – спросила Гретта. – Меня интересует, не видели ли вы среди них Хрода.

– Я прошёл вдоль дороги, – ответил он. – Вроде бы его не было, но я за это не поручусь. Там было так холодно, что при падении людей от них отваливались части тел. Да что люди, побилось даже оружие! Я не взял с собой несколько богато украшенных пистолей, которые разбились при ударе о дорогу. Никогда раньше не видел, чтобы сталь билась, как стекло.

– Не надо! – попросила Алина, передёрнув плечами. – Как представлю эту дорогу... Графа Роднея мало убить! Вместо того чтобы отправить дружинников драться с корвами, он натравил их на нас! Как ты думаешь, они все погибли?

– Подъехавшие к засаде погибли все, – ответил Клод, – а был ли в погоне кто-то ещё, этого я не знаю. Знаю только, что если граф уцелеет, то он не оставит нас в покое.

– Может, вернуть ему дочь? – предложила сестра. – Зачем она нам нужна? С Леоной одна морока, и угроза её жизни не остановит Зерта. Ей нет четырнадцати, поэтому граф может обвинить вас в похищении.

– Да, сглупили, – признался юноша. – Эвальд предложил, я, не подумав, согласился, а Робер промолчал. И как ты думаешь возвращать? Нанять провожатого? Если с ней что-нибудь случится, меня всё равно обвинят, так что пусть лучше будет с нами. Этим летом она станет самостоятельной и сможет сама решать свою судьбу. Дура, правда...

– Не так она и глупа, – возразила Гретта. – Начиталась любовных книг, а вы ещё обработали магией, вот и несёт всякую чушь. Большинство юных дворянок ничуть не умнее. Я в её возрасте тоже мечтала о принцах.

– Меня не столько интересуют её ум или глупость, сколько то, как проведёт день в седле, – сказал Клод и добавил сестре: – Это касается и тебя.

– Если поедем рысью, как-нибудь доеду, – ответила Алина, – а Леона ездит лучше меня. У неё даже была своя лошадь. Брат, можно я перейду в эту комнату?