Я связался с Сигаром, но и на этот раз не удалось вызвать никого из знакомых братьев, поэтому я приказал собрать возле пристройки все орудия и стрелять по второму этажу, пока не закончатся боеприпасы. Стрельбу мы закончили, не израсходовав и половины привезённых выстрелов, потому что произошло обрушение части стен и крыши, и стрелять стало не в кого.

– Не чувствую никого живого, – сказал Алексей. – Смотрите, парламентёр!

Из выходящих на площадь дверей выбежал сай в камуфляже с голубым беретом на голове. Размахивая штурмовой винтовкой и что-то крича, он побежал в нашу сторону. Выбежавшие навстречу дружинники отобрали у него винтовку и подвели к нам.

–Представьтесь, – сказал ему Алексей. – Потом будете говорить, ради чего были готовы нарваться на пулю. Чем вы думали, когда бежали сюда с оружием в руках?

– Брат Норд, – послушно назвался он. – Пусть мне отдадут оружие! Я взял его не драться с вами, а защищать себя!

– Коротко расскажите, что у вас произошло, – приказал я. – Потом решим, возвращать вам оружие или нет.

– На нас напали, милорд, – покосившись на Алексея, ответил Норд. – Сначала какие-то жрецы, а потом, когда они убили Жарома, на их сторону перешли некоторые из братьев. Они засели вон в тех помещениях и контролируют часть коридора и этот выход, а у нас на всех только три бронежилета. В меня не стреляли только из-за вас или из-за того, что испугались обстрела храма.

– Сколько вас и сколько предателей? – спросил я.

– Предателей было около двадцати и примерно столько же братьев убили в самом начале. Остальные засели вон там!

– Откуда начинается подземный ход и где он выходит?

– Он начинается из подвала, – ответил Норд, – а где выходит, этого мы не знаем. Наши пытались им воспользоваться, но дверь заперта изнутри.

– Сейчас тебя подвезут в этой колеснице к дверям, – сказал я. – Передашь своим, что я предлагаю служить в дружине. Все братья должны выйти из храма с оружием в руках, а потом его сдать. Только те, кто согласится служить, после проверки получат наши автоматы, а остальные уйдут без ничего. Скажи, чтобы не вздумали умничать и отсиживаться в храме. Мы проведем операцию по чистке, после которой в нём не останется живых. Верните ему винтовку и отвезите к входу. И поставьте два БТРа напротив тех окон, на которые он указал. Если попытаются стрелять, задавим пулемётами!

Через десять минут за нашими машинами выстроились пятьдесят три брата. По команде Алексея все положили винтовки на брусчатку площади.

– Кто хочет служить наследнику, сделайте три шага вперёд! – сказал он.

Братья дружно шагнули, оставив за спиной только двоих.

– Вы двое можете уйти, – показал на них рукой Алексей. – Остальные строем идут в крепость. Там приведёте себя в нормальный вид, пройдёте проверку и примите присягу. А потом майор займётся вашим обучением.

Они ушли, а мы убрали с площади брошенное оружие и подогнали машины ко всем трём выходам.

– На окнах решётки, поэтому пальнуть через них смогут, а вылезти не получится, – сказал Алексей. – А убежавшие жрецы как-то закрыли подземный ход. Теперь все, кто остался внутри, оказались в ловушке. Нам нужно очистить храм и при этом не понести потери. Для этого забросаем все помещения гранатами. Только перед тем, как их швырять, нужно предлагать сдаться. Гранат у нас хватит на два таких храма, а нам его не ремонтировать.

–Принимается, но с поправкой, – согласился я. – В главном зале, где стоит алтарь, не должно быть никаких гранат. Если будете стрелять, делайте это аккуратней. И дело не только в алтаре. Стены нетрудно восстановить, с росписями этого не получится. Начинаем!

С храмом мы провозились три часа. Не с зачисткой – её выполнили за пятнадцать минут, а с вывозом золота и других ценностей. Я ещё удивлялся тому, что Жаром с такой лёгкостью выложил за своё братство столько золота! Он мог дать и больше, учитывая то, что в храмовых подвалах лежали три тысячи бушей золотых монет. И для чего их собирали сотни лет? Чтобы обеспечить казначейство работой по чеканке? Самым последним вынесли, погрузили в бронетранспортёр и увезли алтарь. Всё это время в одной из комнат храма под охраной сидели сдавшиеся при зачистке братья и уцелевшие жрецы. Когда закончили с алтарём, их распихали по БТРам и вывезли сначала в новый дворец, а потом в службу безопасности. Найденное тело Жарома, на котором не было подаренного мной амулета, трогать не стали. Храмы в столице были и помимо Главного, вот пусть их жрецы и занимаются разбором завалов и погребением тел. Их там много осталось. Я вместе со всеми вернулся в крепость, где меня ждал Бродер, и мы с охраной сразу ушли каналом в цех, а из него в коридор у дверей в мои комнаты.

– Спасибо, – поблагодарил я его, перед тем как отпустить. – Скажите, есть какие-нибудь успехи в вашей работе по защите помещений? Спрашиваю потому, что наш способ использования каналов для многих уже не является секретом, а опорные точки нетрудно узнать, захватив любого из тех, кто ходит на Землю. Или можно попробовать найти какой-нибудь другой мир.

– Я разобрался в работе жреческого амулета, – ответил маг. – Могу защитить любое помещение, но тогда и мы не сможем в нём пользоваться каналами. Защиты хватит максимум на декаду, а потом надо её обновлять. А так, как вы хотели, чтобы каналы могли открывать только свои, пока не получается.

– Уже хоть что-то, – сказал я. – Продолжайте работать. А пока будем защищать помещения жреческими амулетами. Они не требуют подзарядки.

–Рассказывай! – потребовала ждавшая меня в гостиной Адель.

– Подожди минуту, сейчас расскажу, – сказал я и мысленно обратился к секретарю: «Коль, было что-нибудь срочное?»

«Принесли несколько бумаг из канцелярии, – ответил он. – Я их просмотрел и думаю, что могут полежать до завтра. А вызовов не было».

– Расскажу коротко, – предупредил я жену. – Нужно срочно писать указ, чтобы горожане узнали, кто и за что разрушил их Главный храм.

– Вы сошли с ума! – высказалась она. – Кирен, саи на многое закрывают глаза, потому что напуганы всем, что уже свалилось на их головы, но нужно знать меру!

– Ты будешь слушать или ругаться? – спросил я. – Я ведь могу заняться указом.

–Рассказывай, – сказала Адель, – я помолчу.

– Я не могу утверждать, но уверен, что это работа Гордоя. В Ромар прибыли жрецы из Дарминии. Они привезли с собой оружие, которое осталось от японцев, и с его помощью застрелили Жарома и кое-кого из пытавшихся защитить его братьев.

– А амулет? – спросила она. – Он же должен был...

– Мой или твой защитит, – перебил я, – но не жреческий. Его сила позволяет управлять сразу многими, но не влияет на материальные предметы. Амулет потом кто-то снял, и это очень плохо! Наверное, местные высшие уже поработали кое с кем из братьев, потому что часть из них перешла на сторону напавших. Завязалась перестрелка, которую услышали в крепости и сыграли тревогу. Когда мы туда примчались, жрецы из Госмара удрали подземным ходом.

– А остальные? – спросила жена. – Неужели они думали, что подобное сойдёт с рук?

– Так и думали. Это ты хорошо меня знаешь, а они судят по себе. С их точки зрения, ничего страшного им не грозило. Наверное, сидели и ждали, что я начну торговаться из-за оружия. Или думали откупиться золотом. Если я скажу, сколько мы его выгребли из храмовых подвалов, ты мне не поверишь.

– И сколько же?

– В два раза больше, чем его у нас! И это только монеты, а там и изделий из золота было навалом, не считая сосудов, полных изумрудов и жемчуга.

– Куда им столько? – удивилась она.

– Этот вопрос нужно задавать не мне. Сотни лет верующие несли им золото, а жрецы складывали его в свой подвал и свозили туда же из других храмов. При нормальном учёте из-за магии красть трудно, а расходовали мало, вот понемногу и собрали.

– И чего они пытались этим добиться? Пусть мы большую часть гвардейцев отправили на север, но дружина вся здесь.

– Мне видятся две причины, – сказал я. – Убрать Жарома, который всем высшим был как кость в горле, и разжиться оружием. Вряд ли в Дарминии осталось много винтовок, а патронов к ним, наверное, почти нет.

– Против тварей? – спросила Адель.

– Против таких тварей, как я. Не нужно пугаться, а вот проявить осторожность не помешает. Они захватили с собой винтовки убитых братьев, но там тоже было немного патронов. И где-то гуляют три пистолета, которые были у Генкерса. Поэтому не будет никаких выступлений перед толпой и других рискованных мероприятий, и никуда не станем выходить без брони и охраны. Я распоряжусь, чтобы сегодня же в наших комнатах разместили жреческие амулеты. Исключение сделаем только для приёмной, в которой придётся размещать караул. Если повсюду заблокировать мысленное общение, я не смогу работать, а так обо всём будет знать Коль, да и мне для разговоров не придётся бегать в коридор.

«Что у вас творится? – соединился отец. – Только хотел заключить брачный союз в Главном храме, а ты его тут же разрушил!»

«Убит Жаром, и совершена попытка захватить оружие братства, чтобы потом использовать его против нас. И за всем этим торчат уши вашего брата. А верхушка наших жрецов его прикрывает. И что я, по-вашему, должен делать? Жречество было единственной силой в Ольмингии, которая могла принести нам много неприятностей.

«Было?»

«Уничтожив почти всех высших, я сильно сократил число своих врагов. И золота я у них нагреб намного больше того количества, которое собрано в нашей казне и лежит в подвалах других дворцов. А ведь его нетрудно было обратить против нас. И самое главное, у нас теперь не один, а два алтаря!»

«Ты вывез алтарь! – поразился он. – Чем ты думал?»

«Я всегда думаю головой. Сейчас собрался сесть за написание указа. Надо всем доходчиво объяснить, что произошло и кто виновник».

«И кто у тебя будет виновником?»

«Во-первых, Дармины. После прошедшей войны в их вину с лёгкостью поверят все. Во-вторых, это Гордой. Его бегство – это уже доказательство вины. Ну и, в-третьих, это сообщники вашего брата из числа высших жрецов. Доказательств их вины достаточно, а если потребуются ещё, их даст единственный уцелевший Старший жрец, которого сейчас допрашивают в пыточной службы безопасности. Про алтарь в указе не будет ни слова».