– Они переломают ноги, а вы разобьёте головы, – сказал им проводник, – поэтому возьмём лишь десять тех, которые идут под грузом, чтобы самим не надорвать пуп. Только хорошо за ними следите. Я постараюсь выбирать такую дорогу, чтобы они смогли пройти. Последнее дело – добивать лошадей.
До побережья шли пять дней. Временами дорога была просто отличная, и они быстро продвигались вперёд, но затем опять попадались россыпи камней или встречались речки, неглубокие, но очень быстрые, с множеством скользких булыжников на неровном дне, из-за чего приходилось терять время на поиски удобного пути. До побережья довели всех лошадей, но в конце пути у них был заморенный вид.
– Путь по побережью тоже не будет прогулкой, – сказал проводник. – Особенно трудно в самом начале вблизи гор. Иной раз идёшь по песчаному пляжу, а за изгибом берега из песка, как зубы дракона, торчат острые камни. И водой не обойдёшь: там их больше, разве что более округлые. Попадаются и заросли колючих кустарников, которые приходится обходить. Лошадей с собой брать нельзя. Расседлаем и оставим. Крупных хищников здесь нет, а травы достаточно, так что должны уцелеть.
Путь по побережью вымотал так, что на подходе к порту Барин майор Эжен Логар отдал приказ один день отдыхать.
– У нас осталось мало продуктов, – сказал он Северу, которого сделал своим заместителем. – Когда заберёмся на корабли, надо разжиться хоть чем-нибудь из продовольствия.
– Попробуем, – ответил юноша. – Прежде чем жечь склады, спустим лодки и почистим корабельные камбузы. Вы правы: с тем, что у нас осталось, придётся идти впроголодь, а дорога и без того выматывает.
– Ваши люди на удивление хорошо держатся, несмотря на возраст, да ещё при этом учат язык. Многие уже вполне прилично говорят. Завтра отправим на разведку моего Вилема и вашего Зарта, оба прирождённые следопыты. Нужно выяснить, что вояки союза придумали для охраны бухты. По моему мнению, там не должно быть никого. Нам докладывали, что их корабли приходят в порт почти каждый день, да и в самом порту постоянно дежурят боевые суда, так что вряд ли наблюдения в горловине что-то дадут, кроме лишних хлопот. Эта мера хороша для слабых, сильным, по их мнению, боятся нечего.
– Завтра посмотрим, – сказал Север. – Хорошо, если так и есть. А кто мог докладывать о движении кораблей союза?
– На востоке, возле самой пустыни, спрятались корабли Сотхема. Там и купцы, и их военный флот. С кораблей они за противником не следят, а забрасывают своих людей в западную часть побережья в ночное время. Вот они и наблюдают, сколько прошло кораблей. Здесь только враг, больше никто не плавает. Ну а потом эти сведения получаем мы, конечно, с большим запозданием.
Командир оказался прав: сколько ни искали разведчики, они так и не нашли следов, подтверждавших присутствие людей в горловине бухты. Пока велась разведка, срубили и перенесли к удобному месту нужное количество стволов и начали сколачивать из них небольшие плоты, способные выдержать двух бойцов. Когда закончили, их привязали крепкими верёвками к росшим у берега деревьям, чтобы не унесло волнами, и занялись изготовлением вёсел. К возвращению разведчиков всё было готово. Все пообедали и легли отсыпаться впрок, оставив двух бойцов охранять лагерь. Побудку сделали, когда начало темнеть. В порт шла половина отряда, остальные должны были занять тропу, ведущую от города к горловине бухты.
Погода вышла как по заказу: безлунное небо затянули облака, делавшие и без того тёмную ночь беспросветной, а в проливе чередой шли невысокие волны, которые в бухте становились меньше, создавая нужный для операции шум. Бойцы вытащили из своих мешков чёрную одежду, переоделись и намазали открытые части тела, включая лица, чёрной краской, которая плохо смывалась водой. Когда плоты один за другим вплывали в горловину, их можно было различить в темноте ночи на расстоянии не больше трёх-четырёх шагов. Гребков не было слышно, лишь временами плескалась вода между брёвнами, но точно так же она должна плескать и о борта кораблей. Ни причала, ни стоявших возле него кораблей видно не было. Впереди еле виднелись мерцающие звёздочки зажжённых охраной порта фонарей. Постепенно они становились крупнее и ярче, но не высвечивали ни воду, ни плывших к пристани диверсантов. Перед заходом в бухту выпили снадобье, увеличивающее чувствительность зрения, и повесили на шею очки с тёмными стёклами. Когда подплыли к кораблям, оно начало действовать и смогли разобрать, что их на рейде шесть. Бойцы на десяти плотах быстро распределили корабли и подплыли к ним с кормы. Дальше действовали, как на учениях. Один подгребал веслом, не давая плоту отплыть от корабля, а второй вкручивал «штопоры». К самому нижнему верёвкой привязали плот, после чего первый боец продолжал продвигаться вверх, а второй его страховал, держа в руках игломёт. Если бы кто-нибудь из команды выглянул за борт, он не смог бы поднять тревогу. Когда первый боец перебрался на палубу, за ним последовал второй, закинув оружие за спину. Те, кто плыли на двух плотах, связывали их верёвками, перебирались со своего на уже пустой и залезали на корабль вслед за товарищами. На каждом корабле было по нескольку матросов. Некоторые спали, кто-то бодрствовал. Все они умерли, не издав ни звука. Пристань рассматривали через очки из-за слепящего света фонарей. На ней двумя группами сидели на бочках двенадцать солдат. Доспехов ни на ком не было, поэтому, когда их обстреляли отравленными иглами, никто не услышал шума от падения тел. Быстро нашли и спустили на воду шлюпки. Пока одни искали и спускали вниз провизию, другие передавали с плотов на корабли оружие и боеприпасы. На то чтобы собрать две баллисты и заминировать корабли большими связками динамитных шашек, потребовалось минут десять. В баллисты уложили зажигательные снаряды, и два бойца нацелили их каждый на свой склад. Перед первым выстрелом вставили в очки вторую пару тёмных стекол, чтобы не ослепнуть от вспышек. Эжен Логар негромким криком подал команду, и два пальца одновременно потянули спусковые скобы.