Глава 34

– Это она! – сказал я, во все глаза глядя на девчонку, вышедшую из подъезда старого двухэтажного дома.

Сейчас ей было одиннадцать лет.

– Не красавица, – сделала вывод жена, – но симпатичная. Только уж больно серьёзная.

Светлана, помахивая сумкой, прошла мимо, не обратив на нас внимания. Было видно, что её мысли бродят где-то далеко-далеко.

– У неё очень нелегко сложилась жизнь, – сказал я. – Родители уже разбежались. Сейчас она живёт с матерью, позже будет жить с новой семьёй отца. Такой я её не видел. Когда нас познакомили, ей уже было двадцать семь лет.

– И долго ты за ней ухаживал?

– С месяц, потом пошли в загс.

– Быстро у вас!

– А у нас была любовь с первой драки.

– Как это?

– Она после работы играла в азовском ТЮЗе, а меня пригласили на спектакль, чтобы мы познакомились. Спектакль был «Разговоры в учительской». С первого взгляда мы не приглянулись друг другу, но я, как джентльмен, пошёл провожать её до общежития. Дело было вечером в конце октября. Идём мы по берёзовой аллее и обгоняем двух подвыпивших парней. Они не собирались уступать дорогу, а обойти было нельзя, вот я и отодвинул одного. На мне тогда было что-то вроде утеплённого пальто, на голове – шляпа, а на ногах – югославские туфли с каблуками в три пальца. В общем, вид ещё тот. Парень, которого я слегка оттолкнул, махнул рукой и сбил мою шляпу в лужу. Сама понимаешь, что я не мог утереться и уйти, вот мы там и подрались. Я попытался применить то немногое, что знал из каратэ, и, как ни странно, всё получилось. Посмотрела она на то, как я прыгаю на югославских каблуках, и решила сразу со мной не рвать. Ну и я решил то же самое и потом не пожалел о своём решении. Надо будет помочь ей с квартирой, когда приедет сюда после фармацевтического института. Надеюсь, что ты не будешь ревновать.

– Я не буду против, даже если ты один раз поможешь материально. Не вздумай только из жалости подарить ей ребёнка, этого я точно не переживу. Помоги и забудь.

– Что за фантазии, – сказал я, обнимая её и притягивая к себе.

– Совсем потеряли стыд! – заорала на нас какая-то тётка из дома Светланы. – Вы бы ещё поцеловались!

– Люди просят, – громко сказал я, так развернул Люсю, чтобы тётке было лучше видно, и поцеловал в губы.После этого взял за руку и, не дожидаясь новых воплей, вывел со двора.

На выходе встретили возвращавшуюся с полной сумкой Светлану. Видимо, я как-то не так посмотрел, потому что девчонка смутилась и быстро заскочила во двор.

– Ну вот, напугал ребёнка! – сказала Люся. – Пойдём быстрее, пока сюда не заявилась твоя тёща из той жизни в компании моралистки, которая из-за нашего поцелуя чуть не выпала из окна. Что ты хотел мне показать?

– Местные достопримечательности. Сначала сходим на крепостной вал, а потом в пороховой погреб.

– Странно! – Она оглянулась назад. – Целый час ходим, и без присмотра. Не похоже на Сергея. Неужели из-за твоего пистолета?

–Размечталась, – засмеялся я. – Видишь возле акаций молодого мужчину? Он идёт за нами от центра города.

Мы прошли через крепостные ворота и взобрались на вал.

– Красиво! – сказала жена, осматривая Дон и небольшой островок напротив порта. – Такой простор! И река очень широкая.

– Завтра сядем в порту на катер и поплывём на ту сторону. Только нужно взять родителей.

– Без них не перевезут?

– Без них будем купаться по очереди, иначе у меня могут спереть ствол. Можно взять в прокате лодки и переплыть самим, но здесь ходят «Ракеты», так что есть риск с ними столкнуться. Если не потонем, Сергей точно убьёт. Не будем нервировать человека, он за нас отвечает.

– А когда в Таганрог?

– У всех уже пятидневка, так что поплывём в субботу, чтобы были дома. Пошли обратно, а то напечёт голову. Надо купить тебе панаму, здесь без шляпы ходить нельзя, перегреешься.

На следующее утро мы вместе с другими любителями песочка взошли на борт большого тихоходного катера, который за полчаса перевёз на ту сторону Дона, к старому деревянному причалу. Удобств, как на городском пляже, здесь не было, но при купании под ногами вместо ила был чистый песок. Народа было немного, поэтому мы без труда заняли часть песчаного пляжа рядом с ивами, в тени которых при желании можно было укрыться. В тень отправились вода и продукты, а мы постелили себе старое покрывало на самом солнцепёке. Родители купались мало и вскоре забрались в тень. И правильно: на таком солнце с непривычки легко можно было обгореть. Я с женой почти не выходил из чистой и тёплой воды. Конечно, не море, но тоже неплохо. Когда позагорали и решили перекусить, включил радио и настроился на «Голос Америки». Поблизости никого не было, но звук приглушил. Гудение, которым забивали станцию, сегодня было не очень сильное, и слова диктора можно было разобрать.

– Что услышал? – спросил отец, когда я выключил «Спидолу» и мы взялись за бутерброды с колбасой, вареные яйца и помидоры.

– Опять Ближний Восток, – ответил я. – Сейчас это у них основная тема. Рассказывают, как египетская армия пёрла награбленное барахло. На танках из-за узлов и чемоданов не было видно брони. Некоторые цепляли к танкам прицепы. Всё с колёсами тоже угнали. Наверное, наша армия столько не вывезла из Германии, сколько египтяне из Израиля.

– И ты в это веришь? – спросил отец.

– Думаю, что они говорят правду. В Египте порядок был только во времена фараонов. Продажный и жадный до денег народ. Им нужно помогать, но при этом держать одной рукой за горло. Мягкости не поймут и примут за слабость. А наши разбазаривают много средств на помощь другим государствам. Вьетнаму – понятно, там очень дружелюбный и работящий народ. Эти рано или поздно отдадут долги. Вот с арабами или с Африкой нужно быть осторожней, иначе просто выбросим деньги на ветер. Я всё подробно расписал, как только отреагируют? Ладно, незачем здесь об этом болтать.

Следующий день отдыхали на том же месте, а в пятницу пошли на городской пляж, взяли напрокат лодку и вволю наплавались и накупались. Утром в субботу забрали купленные в Москве подарки и направились в порт на девятичасовую «Комету». За полчаса до её прибытия купили билеты и подошли к причалу.

– Съездим в Таганрог, а потом отдыхайте с матерью, – сказал нам отец, – а я с дедом немного порыбачу.

– Не компанейские вы люди, – сказал я. – Смотрите, Сергей пришёл. Вот выпала человеку работа. Знает, что почти наверняка колотится зря, а выполнять нужно. Интересно, что он говорит о нас своим коллегам.

– Может ничего не говорить, – высказался отец. – У них не поощряется любопытство. Есть указание сверху – выполняй.

Вскоре из-за поворота реки показалась «Комета», которая быстро приблизилась и подошла к причалу, осев в воду. Несколько пассажиров вышли на пристань, а мы по перекидному трапу взошли на борт судна. Простояли минут пять, после чего матросы отвязали канат, оттолкнулись от причала и на «Комете» включили двигатели.

– Пойдёмте в носовой салон, – предложил я. – Там слабо слышен шум.

– А если постоять на палубе? – спросила Люся. – Я никогда на таких не ездила, интересно!

Родители ушли в носовое помещение, а мы остались. Двигатели взревели, «Комета» ускорила ход, поднимаясь над водой, а сзади вырос столб брызг.

– Здорово! – закричала жена, хватая меня за руку. – Вот это скорость!

Косу она уже не заплетала, просто отбрасывала волосы на спину, и сейчас сильный ветер трепал их, заставляя напрягать мышцы шеи. Это было красиво, но она быстро устала, и мы тоже зашли в салон. Скоро берега Дона разошлись, впереди была только вода.

– Залив, – сказал я. – Плыть ещё сорок минут, и не будет ничего интересного.

– Ты слышал, что утром передали о смерти Малиновского? – спросил своего соседа один из сидевших впереди.

В моей реальности он умер на три месяца раньше. Жаль, что я раньше не сообщил о его болезни, просто не подумал. Хотя в его возрасте это было бы бесполезно, разве что протянули бы ещё несколько месяцев.

Может быть, нас за время отпуска кто-нибудь и узнал, но подошли только в «Комете».

– Извините, – обратился к нам представительного вида мужчина. – Это не вы?

– Нет, – ответил я, – это не мы, вы обознались.

– Что за ерунду ты ему ответил? – спросила жена, когда спрашивавший сел в своё кресло.

– Какой вопрос, такой и ответ. Да и нет у меня желания с ним болтать. Смотри, показался Таганрог.

Из порта ехали автобусом, потом пересели на трамвай. В двенадцатом часу поднялись на второй этаж, к квартире Богданчиковых. Почтовую открытку не посылали, поэтому наш приезд оказался сюрпризом. Как я и ожидал, известие о моей женитьбе повергло их в шок. Украинская родня восприняла эту новость намного спокойней.

– Ничего не понимаю! – сказала тётя Вера. – Какая свадьба, когда им только шестнадцать лет?

Я молча достал из сумки свидетельство. Взяв в руки документ с печатью, она сразу успокоилась.

– Нам пошли навстречу, – объяснил я. – Предупредили, что о свадьбе лучше не распространяться, поэтому и вам не писали.

– Раз разрешили, значит, всё законно, – сказал дядя Миша. – Это дело нужно перекурить. Я сейчас вернусь.

– Не могу поверить в то, что ты теперь женатый человек, – растерянно сказала моя двоюродная сестра Наталья.

– Я тоже к этому пока не привык, – засмеялся я. – Хватит нас обсуждать, принимайте подарки. Надеюсь, что вам всё подойдёт.

Мы раздали подарки, после чего Наталья увела жену в меньшую комнату, где они шушукались, наверняка обмывая мне косточки.

– Так и курит? – спросил я тётю Веру. – Меня всё-таки три года у вас не было.

– Ещё хуже, – вздохнула она. – По полторы пачки в день.

Дядя Миша курил на улице, но после возвращения находиться рядом с ним было неприятно.

– Он всегда так курит? – спросила меня жена, когда Михаил в третий раз ушёл перекуривать.

– Он умрёт из-за папирос через четыре года, – ответил я. – Схватит летом двухстороннее воспаление лёгких и за неделю сгорит, как свеча. Когда сделают вскрытие, все лёгкие будут пропитаны этой дрянью.