– Подумаешь, две пятёрки! – пренебрежительно сказал Широчин. – Пусть попробует получить у Ирины пятёрку по английскому. Могу поспорить на рубль, фиг получится!

Я разозлился и решил его проучить. Видимо, эти злость и несдержанность были вызваны у моей детской половины.

– Ловлю на слове, – сказал я. – Если сегодня получу пятёрку по английскому, ты завтра принесёшь две общие тетради.

Чёрт, вот что я делаю? С другой стороны, неохота заниматься конспирацией на каждом уроке английского. Бахнуть один раз Ирине по голове своими знаниями, а потом можно расслабиться. Ну и что она сделает?

– Расскажи анекдот, – пристал Валерка.

– На сегодня всё! – отрезал я. – Хватит, достали уже с этими анекдотами!

– Как достали? – не понял он. – Кого? Тебе жалко?

– Смешат комики на эстраде! – сказал я ему. – У людей такая работа. А я не нанимался вас смешить. Если есть настроение и желание сделать вам приятное, я и сам пошучу, если ничего этого нет, не стоит и просить. А то скоро вся школа будет ходить следом и выпрашивать: «Дай анекдотик!» Уже ходят.

Подошли девчонки.

– Ищенко, это правда, что ты подружился с Зиминой? – спросила Смирнова.

– В своём классе я буду отзываться на фамилию только учителям, – ответил я, поворачиваясь к ним спиной. – Не знаешь имени – проходи мимо.

– Подумаешь! – фыркнула она. – Тоже мне, жених и невеста!

– Никто не ограждён от возможности сказать глупость. Беда, когда её высказывают обдуманно, – сказал я ей вслед когда-то вычитанную фразу. – Пошли, ребята, сейчас закончится перемена.

Обычно урок английского наша классная вела на английском. Только когда ей попадались те, кто не понимал самых простых фраз, Ирина ругала их по-русски. Она поздоровалась на английском, выслушала наши ответы и перешла на русский:

– На лето было задание составить простой рассказ о том, как вы его провели. Кто-нибудь желает выйти к доске? Никого нет? Странно. Ну тогда я вызову сама. Ищенко, я слышала, что ты хочешь выбиться в отличники? Даже с кем-то на это поспорил.

Интересно, кто ей меня заложил?

– У меня было очень скучное лето, – по-английски сказал я, встав из-за парты. – Мотался один по лесу и скучал дома. Друзья разъехались, а книги в библиотеке перечитал по второму разу. От нечего делать занялся английским. Изучил, а теперь думаю, стоило этим заниматься или нет. Придётся скучать на ваших уроках. Даже не знаю, о чём ещё рассказать, разве что о грибах и ягодах, но это неинтересно.

Из всего класса, кроме самой Ирины, мой рассказ более или менее поняли только Люся с Леной и Сашка, который неплохо знал английский. Остальные вытаращились на меня, не понимая, что происходит. Да и троица наших знатоков выглядела не намного лучше остальных.

– Я не знаю, как это может быть, – сказала Ирина, – но язык ты знаешь лучше всех в классе! И это после троек в течение двух лет!

– Скрытые способности, – сказал я, честно глядя ей в глаза. – И потом я смущался, когда отвечал, а волнение мешает. Сразу всё забывается.

– В последней фразе ты взял не тот глагол, – по-русски сказала она.

– Вот видите! – я тоже перешёл на русский. – Мне ещё нужно над собой работать. Я могу сесть?

Дальше урок прошёл кое-как. Класс взволнованно шушукался, а выбитая из колеи Ирина никому не сделала замечания, быстро опросила самых лучших учеников и ушла на пять минут раньше звонка, чего никогда прежде не делала.

– Ты её добил! – сказал Валерка. – Не расскажешь, как можно выучить язык за три месяца? Дам пять рублей! Точно дам, у меня есть деньги.

– Сашка, – сказал я спорщику. – Две тетради за тобой. Завтра жду.

– А что она тебе поставила? – спросил он.

– Сейчас посмотрю. – Я взял свой дневник со стола. – Пять с плюсом.

– Это не ты! – сказала Лена. – Ребята, это не он! Я не знаю, может, ты брат или двойник, но не тот Ищенко, который был раньше! Нельзя так измениться за лето!

Все замерли, ожидая, что я отвечу.

– Родных братьев у меня нет, – сказал я. – Двойники, наверное, есть, но кому нужно вас разыгрывать? Родители не заметили бы подмены? И потом это легко проверить. Многие из вас могут вспомнить что-то такое, что знаю я и не может знать никакой двойник. Нельзя в подробностях передать кому-нибудь знание своей жизни. Вспомните, и я отвечу.

– Над тобой не делали опытов? – спросил Ромка.

– Точно! – сказал я ему. – Отловили пришельцы из космоса, раскрыли способности и стёрли память о своём эксперименте...

– Я скоро поверю и в пришельцев! – сказала Лена.

– А какая для вас разница, из-за чего я изменился? – спросил я класс. – Я перестал быть самим собой? Вам плохо от моих изменений? Хотите, чтобы я опять превратился в не очень умного фантазёра с посредственной успеваемостью? Или просто терзает любопытство?

– Меня ты устраиваешь, – сказал Сергей. – Не хочешь говорить, что произошло, так это твоё право. Мало ли кому любопытно, перебьются!

Зазвенел звонок, и я первый вышел из класса. Почему-то навалилась усталость, и не хотелось никого видеть. Если бы была такая возможность, отпросился бы с последнего урока. Почему-то больше никто из класса не вышел во двор. Постояв несколько минут на ступеньках, я вернулся в школу. В вестибюле встретил Сергея.

– Не скажешь, почему нет никого из наших? – спросил я.

– За это тебе надо благодарить Люську, – ответил он. – Когда ты ушёл, она встала в дверях и такое сказала... Она, наверное, в тебя втюрилась, как и Зимина. Сказала, что тебе сейчас плохо, и чтобы никто не лез с дурацкими вопросами и просьбами, не говоря уже о каких-то проверках. Тебе надо было слышать, как она это говорила.

– Пошли, – устало сказал я. – Сейчас будет звонок.

Звонок прозвенел, когда мы были на подходе к классу. Вбежав в него, я, ни на кого не глядя, сел на своё место. Через минуту вошла учительница физики и начался урок. Опросов не было, нам рассказали новый материал и дали задание на дом. Звонок подвёл чёрту под моим первым учебным днём. Забрав портфель и поменяв обувь, я в компании Сергея с Игорем отправился в свой городок. Из нашего класса в нём больше никто не жил. Дома меня ждал разговор с мамой, которую мать Игоря просветила по поводу моего вчерашнего пения.

– Я понимаю, что не было ничего плохого, – выговаривала она мне, – но ты же знаешь людей и их языки! Я не против того, чтобы у тебя были подруги, наоборот, только обрадуюсь. Но ходить к ним нужно днём, а не ночью, и чтобы об этом знали их родители.

– Это была не ночь, – ответил я, – а родителям она потом сказала. Так получилось, больше я не собираюсь ни к кому ходить. Вот мой дневник, а я пойду к себе. Устал и хочу отдохнуть.

Я подождал, пока мама посмотрит дневник и выскажет радость моими успехами, а после чего, несмотря на усталость, стал выполнять всё, что обычно делал в это время. Последними были медитация и тетрадь. Когда со службы пришёл отец, ему сразу же продемонстрировали мои пятёрки.

– Молодец! – сказал он, радостно улыбаясь. – Не ожидал, что у тебя так быстро начнёт получаться. Я узнал насчёт гитар у одного из наших офицеров. Они не так уж дорого стоят. Послезавтра продадим пианино и в ближайшие выходные купим тебе гитару.

– Спасибо, папа, – вяло поблагодарил я. – К ней нужен самоучитель.

– Ты сильно устал, – заметил он. – Уроков не задали? Вот и хорошо. Бросай свои дела и ложись в кровать.

Я решил последовать его совету. По моим прикидкам, на заполнение тетрадей нужно было четыре месяца, а у меня их до отпуска отца ещё десять. Почему бы не отдохнуть, если плохо?

Утром от вчерашней хандры не осталось и следа. Надо было делать выводы из случившегося и спокойнее относиться к заморочкам в школе, иначе за год просто рехнусь. В конце концов, они дети, а я... Я не додумал мысль и сел обратно в кровать. Было непонятно, что со мной происходит, но я уже не чувствовал себя взрослым и много прожившим человеком. Память никуда не делась, но прожитая жизнь воспринималась, как много раз просмотренный и хорошо знакомый кинофильм. Я знал, что психика зависит от состояния тела, но не могло же так случиться, что сознание мальчишки и его молодое тело так на меня повлияли! Или могло? Ольга говорила, что влияние будет, но я не думал, что и в душе стану пусть не мальчиком, но уже и не взрослым человеком. Хотя чего я паникую? Ум сохранил и по-прежнему знаю много такого, до чего теперешнему человечеству ещё расти и расти. Потянуло к сверстникам и возникло желание выпендриваться? Значит, буду с этим бороться. Ума и опыта достаточно, а с девчонками как-нибудь разберусь. Это через год с этим будет сложнее, а пока они ещё соплячки! Я прислушался к себе и понял, что не согласен насчёт соплячек. Вот чёрт! Ладно, с этим как-нибудь разберусь позднее.

Я занялся медитацией, потом пробежал туда и обратно половину дороги до станции и выполнил упражнения. Асаны делал вечером. Результаты уже были, несмотря на то что занимался только десять дней. Двадцать раз уже отжимался, что было для этого тела большим прогрессом. Мог бы и больше, но боялся потянуть мышцы и надолго завалить тренировки. Лучше всё делать постепенно. Первый урок начинался в восемь, так что я успел включить допотопную газовую колонку, покупаться и съесть приготовленный мамой завтрак. В школу опять пришлось бежать. Сегодня первым уроком была история. Я примчался за несколько минут до прихода учительницы, поэтому не осталось времени на разговоры. История СССР была интересным предметом, но всё портила необходимость запоминать огромное число дат. Запомнить их для одного урока было не очень сложно, но уже через несколько дней всё заученное благополучно забывалось. Теперь с этим не было сложностей. Вторым уроком была математика, которую вела классная, и мой дневник украсила ещё одна пятёрка. Кстати, завтра будет литература, и я совершенно случайно обнаружил подлянку в виде нескольких непрочитанных книг из обязательного летнего списка. Троечнику было необязательно читать всё, мне же теперь нужно было после уроков бежать в библиотеку. Третьим уроком была география СССР, а на большой перемене ко мне подошла Ира и попросила текст песни. Так я сделал второе неприятное открытие за сегодняшний день. Оказывается, можно прекрасно помнить то, что было сорок лет назад и забыть о данном вчера обещании. Пришлось достать блокнот и срочно записывать нужный текст. С анекдотами больше не приставали, чему я был только рад. Я и впоследствии неоднократно их рассказывал, но только тогда, когда это было нужно мне, а не всем остальным. Девчонки, как сговорились, и никто из них не делал попыток к сближению. Я убедил себя в том, что это только к лучшему, но остался неприятный осадок. Я быстро врастал в свой класс. Никто не вспоминал событий первого дня учёбы, чему я был только рад. Перед последним уроком, которым было пение, ко мне подошёл Сашка и положил на парту две общие тетради. Знал бы он, что проигранный им рубль пошёл на спасение человечества!