Тем не менее, этот факт поразил его, и Томаззо на мгновение остановился, чтобы посмотреть на человека, прежде чем звук гремящих цепей привлек его внимание в комнату.

Мэри, как он заметил, стояла, окруженная цепями, и изо всех сил пыталась снять с рук еще одну цепь, с тревогой глядя в пол. Только тогда Томаззо увидел Эбигейл и Джета. Мужчина был связан, как свинья, и извивался, как червяк, пытаясь пробраться к Эбигейл, которая лежала в нескольких футах от него.

— Данте! — воскликнула Мэри с облегчением, и звука ее голоса было достаточно, чтобы вывести Томаззо из шока. Он двинулся вперед как раз вовремя, чтобы не быть растоптанным своим близнецом, когда Данте бросился к своей спутнице жизни.

Взгляд Томаззо скользнул по Эбигейл, когда он поспешил к ней, заметив симпатичный синий сарафан с сотнями белых горошин… и, — с ужасом осознал он, — три кроваво-красных цветка расцвели на ее груди.

— Он застрелил ее! — взволнованно воскликнул Джет, когда Томаззо опустился на колени рядом с Эбигейл. — Она жива?

— Да, — ответил Томаззо, подхватывая ее на руки и прижимая к себе. Он начал поворачиваться, но остановился, увидев тела через открытую дверь ванной.

— Отведи женщин обратно на виллу, — прорычал Люциан, проходя мимо Томаззо, чтобы развязать Джета, когда Данте закончил освобождать Мэри от цепей и подхватил ее на руки. — Мы с Джастином обо всем позаботимся.

— Вилла? — в тревоге закричал Джет. — Эбигейл нужна больница. В нее стреляли, ради Бога.

Томаззо не стал дожидаться, как Люциан справится с этим человеком, а просто повернулся и понес Эбигейл прочь. Он знал, что Данте был рядом, поэтому выйдя на улицу, не был удивлен, когда он услышал голос Мэри прямо позади правого уха. — С Эбигейл все будет в порядке, не так ли? Он выстрелил в нее три раза. Я уверена, что он попал в сердце, но теперь она бессмертна, так что выздоровеет. Не так ли?

— Si, bella. С ней все будет хорошо, — заверил ее Данте, а затем спросил: — Почему она не была прикована, как ты?

Это заинтересовало Томаззо, и он невольно замедлил шаг, чтобы услышать ответ. Это позволило Данте встать рядом с ним.

— Они не знали, что Эбигейл вампир, — объяснила Мэри. — Джет купил ей очки, и они слышали, как доктор говорил о ее лихорадке Денге, и думали, что она все еще смертна, как Джет, поэтому они только привязали ее запястья к кровати.

— Ах, — пробормотал Данте.

Какое-то время они шли молча, а потом Мэри сказала с благоговением: — Она была такой сильной, Данте.

Томаззо обернулся и увидел, что блондинка озабоченно смотрит на Эбигейл. — Она порвала веревки, как спагетти, а потом просто швырнула этого человека в белой футболке через всю комнату, как тряпку, когда он попытался это сделать…

Томаззо резко взглянул на Мэри, когда она внезапно оборвала себя. Прищурив глаза, он проворчал: — Когда он попытался что?

— Он пытался шантажировать ее, чтобы она позволила ему изнасиловать себя в обмен на жизнь Джета.

— Позволить ему изнасиловать ее? — недоверчиво спросил Данте. — Разве это не противоречие?

— Он хотел, чтобы она притворилась, будто ей это нравится, — объяснила Мэри. — Если она не убедит его, что ей это нравится, он пригрозил убить Джета или заставить его умолять о смерти. Что-то в этом роде, — пробормотала она, а затем сердито добавила: — И все время, пока он говорил ей, чего хочет, он засовывал пистолет ей под юбку. Удивительно, что он не выстрелил ей в пах, когда она порвала веревки.

Томаззо почувствовал, как его охватывает ярость. Что Эбигейл была вынуждена страдать из-за этого…

Проглотив подступившую к горлу желчь, Томаззо ускорил шаг, оставив остальных на пути к вилле.