— На нее напал и обратил вампир. Не такой, как твой, — быстро добавил он. — Люциан спас ее, когда вместе с другими нашими людьми напал на место, где ее держали.

— Но она беременна, — запротестовала Валери. — Вампиры не могут иметь детей, не так ли? Она была беременна, когда на нее напали? Так она будет беременна вечно? И действительно ли она и Люциан пара, или это все просто…

— Ли обратили несколько лет назад, — перебил его Андерс. — В то время она не была беременна. Да, наши женщины могут забеременеть. Ее ребенок от Люциана, и да, они определенно пара. Они — спутники жизни.

Валери замерла. Он уже использовал этот термин, когда говорил о своих родителях. Она думала, что это просто странный способ сказать «спутники жизни», или «родственные души», или что-то в этом роде. Но у вампиров нет души. — Что такое спутники жизни?

— Родственная жизнь… — Он помолчал, потом вздохнул и покачал головой. — Это самое ценное сокровище, которое может найти наш вид.

— Почему? Как? — сразу спросила она.

— Чтобы понять это, мне нужно сначала кое-что объяснить, — тихо сказал Андерс.

Поняв, что он спрашивает разрешения, Валери кивнула.

— Мы такие же люди, как и вы, — сказал Андерс

Она фыркнула, прежде чем смогла остановиться, и Валери закрыла нос и рот, а затем пробормотала: — Извини. Продолжай.

Андерс нахмурился, но через мгновение пояснил: — У нас те же предки, что и у смертных. Однако наши были несколько изолированы на протяжении многих веков и развивались гораздо быстрее, технологически, чем остальная планета.

Он сделал паузу, чтобы сделать глоток кофе, вероятно, чтобы дать ей переварить то, что он сказал, а также потому, что он хотел пить, а затем продолжил: — Они разработали биоинженерные наноустройства, которые могут быть введены в тело, чтобы исправить повреждения и бороться с инфекцией и болезнями. Эти наночастицы имели дополнительное преимущество — они значительно продлевали нам жизнь.

Глаза Валери расширились. Недавно она прочитала статью о том, что нанотехнологии используются для борьбы с раком. Он предполагал, что его предки придумали их давным-давно. Она предположила, что это не было полностью невозможно, но он говорил, что они не просто боролись с раком. Он сказал, что они восстанавливают повреждения и борются с инфекциями и болезнями. Это охватывало довольно широкий спектр, что, как она полагала, было возможно.

— Как надолго вы продлеваете свою жизнь? — спросила она. — Но ведь на самом деле ты родился не в 1357 году?

— Да, в 1357. Я не лгал, и не буду лгать тебе, Валери, — серьезно сказал Андерс, а затем добавил: — что касается того, как долго продлятся наши жизни…

Он беспомощно пожал плечами. — Никто не знает. Если не случится несчастного случая, который приведет к обезглавливанию или сожжению бессмертного, я полагаю, мы сможем жить бесконечно.

— Бесконечно, — слабо повторила она. С этим было сложнее смириться. Фонтан молодости?

Андерс молча потягивал кофе, пока она переваривала услышанное. Он подождал, пока Валери вздохнула и сказала: — Продолжай, — прежде чем продолжить.

— Эти наночастицы были чудесным явлением. Но у них был один недостаток — ну, два, я полагаю, поскольку наши старейшины в то время не думали, что близкое бессмертие обязательно хорошо, — сухо сказал Андерс. — Другим недостатком было то, что наночастицы использовали кровь хозяина для выполнения своей работы и в качестве топлива или источника энергии. К сожалению, они используют больше крови, чем может произвести человеческое тело.

— Значит, ваши ученые дали вам клыки и превратили в вампиров? — недоверчиво спросила Валери.

Андерс покачал головой. — Нет. Наши ученые сделали нам переливание крови. Клыки появились только после падения Атлантиды. Затем…

— Атлантида? — она недоверчиво вскрикнула.

— Я так понимаю, вы о ней слышала? — сказал он сухим тоном.

— Ну да, конечно. Но Атлантида была мифической и существовала миллион лет назад, — возразила она.

— Газиллион — это немного преувеличение, но это было тысячи лет назад. Однако это не миф, — заверил ее Андерс.

Валери нахмурилась, но через мгновение кивнула. — О’кей. Так у вас было переливание крови в Атлантиде, но она пала, а потом ваши ученые разработали клыки для вас?

— Нет. Наночастицы, — поправил он. — Все ученые погибли, когда Атлантида пала; выжили только их морские свинки, пациенты, получившие наночастицы. Ни один из них не был ни научным, ни медицинским специалистом, так что переливания крови у них больше не было. Они выползли из руин Атлантиды, чтобы присоединиться к миру, гораздо менее развитому, чем была Атлантида. Без переливания многие из них умерли, но в других наночастицы вынудили своего рода эволюцию, которая дала их хозяевам клыки, чтобы получить кровь, необходимую наночастицам для продолжения их работы и обеспечения выживания их хозяев.

— Клыки и что еще? — спросила Валери, вспомнив, какими страшными и быстрыми были ее похититель и Игорь. А другие женщины были уверены, что могут читать их мысли, вспомнила она.

— Клыки, сила, скорость, лучшее ночное зрение… Он пожал плечами. — Все, что угодно, что сделало бы их лучшими хищниками, чтобы получить то, что им нужно.

— Такие вещи, как чтение мыслей? — коротко спросила она.

Когда Андерс кивнул, Валери выругалась и попыталась встать.

— Ты обещала, — повторил он, хватая ее за руку так быстро, что движение его собственной руки было для нее размытым пятном.

— Мне очень жаль. Я это знаю. Но мне не очень комфортно знать, что ты можешь читать мои мысли, и я…

— Я не могу, — твердо сказал Андерс.

Валери заколебалась и прищурилась. — Ты только что признал, что одной из способностей, которые дали тебе наночастицы, было чтение мыслей.

— Да, — согласился он. — Но я не могу читать твои мысли.

Она нахмурилась. — Почему? Этот навык пропускает поколение или что-то в этом роде?

— Нет, — ответил Андерс со слабой улыбкой. — Я могу читать мысли большинства смертных и даже бессмертных моложе меня.

— Тогда почему ты не можешь читать меня? — подозрительно спросила она.

Андерс сглотнул, а затем сказал: — Потому что ты — моя спутница жизни.

Валери тупо уставилась на него, когда это слово снова поразило ее. Его родители были спутниками жизни. Ли была спутницей жизни Люциана… и она принадлежала ему? — Что такое спутница жизни?

— Если ты не против присесть, я все объясню, — тихо сказал Андерс.

Валери села. Она вряд ли могла сделать что-нибудь еще. Она должна знать, что такое спутник жизни. Она подозревала, что это важно. Даже жизненно важно. Она просто не знала почему.

— Чтение мыслей — один из навыков, которые развились благодаря нанотехнологиям. Бессмертные могут читать большинство бессмертных моложе себя, а иногда даже бессмертных старше себя. Но они могут читать мысли всех смертных, если только они не психически больны или не страдают какой-нибудь болезнью, вроде опухоли, которая может блокировать часть мозга, где обрабатываются мысли.

— Я не сумасшедшая, — возразила Валери, широко раскрыв глаза.

— Нет, конечно, нет, — быстро ответил он.

— Значит, у меня опухоль? — с ужасом спросила она. Новость была ужасной. Господи, ей всего тридцать. Слишком молода, чтобы…

— Дыши, — повторил Андерс, беря ее руки в свои и растирая их. — У тебя нет опухоли, Валери. Не поэтому я тебя не понимаю. Ли, Люциан и, черт возьми, все, кто встречался с тобой, могли читать твои мысли, как книгу. Ты не больна.

— О, хорошо, — выдохнула Валери, и нахмурилась. На самом деле все было не так уж хорошо. Хотя она была рада, что не заболела, было довольно тревожно думать, что все, кого она встретила после пробуждения в доме Ли и Люциана, могли читать ее мысли. — Почему ты не можешь читать мои мысли? — спросила она, стараясь не думать об этом.

— Потому что ты моя —…

— Спутница жизни, — закончила она за него, вспомнив, как он говорил это раньше.

— Да. А спутник жизни — это один человек, смертный или бессмертный, которого бессмертный не может ни читать, ни контролировать, и который не может ни читать, ни контролировать их.

— И это делает их спутниками жизни? — неуверенно спросила Валери.

Андерс кивнул. — Это особый подарок для нас. С остальным миром мы должны постоянно следить за своим умом, чтобы наши мысли не читались, что может быть утомительно. Это как же, как обречь себя на одиночное существование, — помолчал он, а потом сказал: — но с подругой жизни мы не обязаны этого делать. Мы можем расслабиться и просто наслаждаться обществом других, не опасаясь, что они прочитают наши мысли.

— И это я для тебя?

— Да, — заверил ее Андерс, как будто это было хорошо.

Валери нахмурилась. Быть тихой гаванью не звучало ни сексуально, ни возбуждающе. И она просто не понимала, как страсть, которая вспыхивала между ними каждый раз, когда они касались друг друга или целовались, могла быть мирной. Он ведь тоже испытывал эту страсть, не так ли? Она думала, что да, а потом было … — Я не думаю, что мы пара на всю жизнь.

Андерс напрягся. — Не думаешь?

Валери покачала головой, сожалея, что приходится разочаровывать его. — Извини, но когда мы были вместе… э… раньше в моей комнате, когда я… э… прикоснулась к тебе, — поморщилась она, но продолжила, — думаю, я действительно могла прочитать твои мысли или что-то в этом роде. Когда я прикоснулся к тебе, меня пронзила волна физического удовольствия, которое, должно быть, было твоим. Я имею в виду, что пока я наслаждаюсь и хочу прикоснуться к тебе, я не должна испытывать волнение, которое испытываешь ты.

К ее удивлению, Андерс не выглядел опустошенным, а расслабился и медленно улыбнулся. — Это называется общим удовольствием.

— Это так? — с сомнением спросила она.

— Да. Это признак спутников жизни. Когда они спариваются, они разделяют и испытывают удовольствие друг друга.