Глава 12

Ева потянулась за еще одним кусочком горячего кофейного торта, приготовленного Мэгги, с ароматной корицей, коричневым сахаром, орехом пекан и масляным кремом.

― Очень вкусно,― сказала она, разрезая торт и кладя кусочек масла в середину, чтобы он расплавился. ― Я не знаю, как ты берешь немного того и щепотку того, а в итоге получается рай на земле.

― Рада, что тебе понравилось, ― ответила Мэгги, чувствуя, как в ее груди разливается тепло. Ей нравилось готовить для сестры вкусную еду.

― Есть что-то успокаивающее в том, чтобы съесть большой кусок теплого кофейного тортика, а еще омлет с чеддером и луком.

Мэгги сделала глоток кофе. Аромат поднимался вверх вместе с паром, подчеркивая вкус. Она наблюдала за тем, как Ева откусывает большой кусок от кофейного торта.

Ее сестра медленно закрыла глаза.

― М-м-м, ― простонала Ева. ― Как же хорошо.

Она вдруг распахнула глаза.

― Я поняла! ― закричала Ева, вставая и бросая вилку на стол. ― О, Боже. Я гений!

Она взмахнула руками и станцевала на кухне победный танец.

― Что такое? Ты спятила, ― засмеялась Мэгги, когда сестра схватила ее за руки и повела за собой отплясывать в комнате дикую польку.

― У меня только что случилось прозрение! ― сказала Ева. ― Мы с тобой откроем прилавок на субботнем рынке!

― Что?

― Прилавок. Ну, знаешь, как у того глупого пекаря. Прилавок. И ты будешь продавать свою выпечку, за которую не жалко умереть!

― Подожди минутку, Ева. Мы здесь всего три недели...

― В том-то и прелесть, ― ликовала Ева. ― У нас есть целых три недели, чтобы устроить тестовую проверку. Посмотрим, сможем ли мы переехать сюда. Да, печь будешь ты, но я буду помогать.

Ее сестра снова замахала руками. Она всегда так делала, когда была очень взволнованна.

― Тебе лишь нужно направить меня в правильное русло и сказать мне, что делать. Я могу покупать продукты, мыть посуду, украшать прилавок, общаться с покупателями, нет проблем. Мне очень здесь нравится. Тебе очень здесь нравится. Я смогу здесь рисовать. Каждый раз, как я приезжаю, ко мне приходит вдохновение.

― Знаю, но переезд...

― Мэггз, ― сказала Ева, вдруг став серьезной, ― я не могу...

Она затрясла головой, ее глаза вдруг помрачнели.

― Я не могу вернуться. Я... ― ее губы слегка искривились, такого выражения лица Мэгги никогда не видела у нее прежде, ― несчастна там.

― Я думала, тебе нравится жить в Бруклине, ― сказала Мэгги, чувствуя себя так, словно мир перевернулся. ― Роскошь иметь предметы искусства мирового уровня всего в нескольких минутах езды на метро, ходить в рестораны и...

― Пф-ф, ― произнесла Ева, выглядя усталой. ― Мне тридцать лет, и что у меня за душой? Лофт в Бруклине, который я делю с тремя людьми...

― Тремя? Я думала, ты живешь лишь с Кармен.

― Так и было, ― сухо ответила Ева, ― но ее парень, Джоуи, переехал к нам. Что было нормально. Немного тесновато, но нормально. А затем она решила, что полигамна, и к нам переехал Дилан.

Ева подошла к столу и наколола на вилку кусок торта.

― Конечно же, рента и коммуналка уменьшились, но...

Она откусила от торта, другую руку держа под ним, чтобы на пол не посыпались крошки.

― Кармен полигамна?

Мэгги пыталась примириться с этой мыслью. В школе, Кармен была тощей девушкой, которая носила очки в толстой оправе и постоянно краснела. Она была на два года старше Мэгги, но они обе часто ходили в библиотеку во время обеда.

― Воу, ― произнесла Мэгги. ― Я всегда думала, что она краснеет, потому что очень застенчивая. Ну, знаешь, чопорная и благопристойная, но, может быть, еще тогда к ней приходили грязные мыслишки.

― Да, я тоже очень удивилась, но, эй, ― Ева пожала плечами, ― так уж вышло. Судить нельзя. Это неудобно, вот и все. Ее старый парень Джоуи не против ее «стиля жизни», но я вижу, что ему больно. Все эти эмоции в доме так и витают, я не могу приступить к работе. Пытаюсь, но через силу я не могу достичь глубины в своих рисунках. У меня нет личного пространства. Слишком много шума интимного характера, когда они вместе, и слишком много драмы, когда нет. Четыре человека делят одну ванную комнату, два из них взрослые волосатые мужики. Фу.

― Воу, — Мэгги с удивлением покачала головой. ― Я не знала. На Рождество, когда мама с папой с тобой разговаривали, ты об этом не говорила. Жизнь в лофте в Бруклине казалась нирваной.

― Да, я не хотела, чтобы они переживали.

― Но работа тебе нравится, да? Тебе нравится преподавать...

― Ненавижу, ― ответила Ева.

― Ненавидишь? ― пискнула Мэгги.

Она почувствовала, как ее брови взлетают вверх.

― Я думала, что тебе приносит удовольствие, когда ты помогаешь другим людям открывать в себе внутреннего художника.

― Нет, ― сказала Ева, начиная смеяться. ― Тебе стоит посмотреть в зеркало, Мэгги. Ты выглядишь такой забавной ― смешной мультяшный персонаж.

Ева проглотила последний кусочек торта и облизала крошки с пальцев.

― Я думала, что мне нравится преподавать, но реальность достаточна неприглядна. Я отправилась в Йель, черт возьми. Там была лучшая художественная программа в стране. Я усердно трудилась. Делала все, что должна, и даже больше. Училась у лучших. Закончила одной из лучших в своем классе. Можно было бы подумать, что это что-то значит. И чем я занимаюсь? Что у меня за большая, крутая карьера? Меня устроил один из моих профессоров. Четыре дня в неделю, я сажусь на поезд в шесть тридцать, три часа пятнадцать минут, чтобы добраться до Нью-Хейвена и столько же обратно. И зачем? Чтобы преподавать искусство на дополнительных занятиях для горстки скучающих, привилегированных деток, большинство из которых вообще не хочет там находиться.

Ева со вздохом села за стол, отодвинула свою тарелку, затем наклонилась вперед, поставила локти на стол и стала тереть лицо.

― В свои выходные я рисую? Нет. У кого есть на это время? Я должна оплачивать счета, в конце-то концов, так что подрабатываю барменом в «Трапеции». Чаевые неплохие, но клеить на лицо улыбку и носить каблуки на работе в этом клубе ночь за ночью?

Ева посмотрела на Мэгги, которая все еще стояла посреди кухни.

― Это меня убивает, Мэггз.

Мэгги не знала, что сказать.

― Но хватит обо мне, ― сказала Ева, будто стряхивая с себя меланхолию. ― Что насчет тебя? К чему тебе возвращаться? А? Ты действительно хочешь вернуться жить в Финикс? Ты переехала в Аризону лишь потому, что так хотел Брэтт. Ты продаешь свою долю в компании, так что тебя там ничто больше не держит.

― Знаю, но... ― слабо запротестовала Мэгги, испытывая легкое головокружение даже из-за мыслей об этом. Брэтт переехал в Аризону вскоре после смерти тетушки Клэр, и Мэгги переехала следом за ним. ― У меня там вся жизнь.

― Да. Хреновая жизнь. Ты не должна к этому возвращаться. Давай забудем про нее и начнем все сначала.

― Но ты не можешь просто...

― Почему нет? ― сказала Ева, ее лицо раскраснелось от эмоций. ― Мы творцы собственной судьбы.

Она распластала ладони по столу и, оттолкнувшись, встала на ноги.

― Это мы должны спасти себя и построить ту жизнь, которую хотим. И я хочу этого! ― сказала она, ударив кулаком по сердцу. Мэгги видела в глазах сестры ожидание с надеждой и легкий вызов. ― А ты?

Миллион мыслей пронесся в голове Мэгги, все те причины, почему у них не получится, почему это плохая идея, страхи, что ее выпечка окажется не такой уж хорошей, что она не хочет расстраивать свою сестру, почему это нереалистичная несбыточная мечта...

― Хорошо, ― услышала она свой голос. ― Я в деле.

***

― О, нет, ― Ева откинулась назад в кресле и посмотрела на экран своего лэптопа. ― Это плохо.

― Что? ― спросила Мэгги, поднимая взгляд от списка, который составляла, где перечисляла выпечку, которую она может приготовить для их нового предприятия.

― Очевидно, что только жителям Соласа можно иметь прилавки.

― Ну, мы живем здесь, по крайней мере, будем жить еще три недели. Мы можем использовать этот адрес?

― Нет. Он не годится. Это временное жилье. Чтобы претендовать на получение прилавка, мы должны показать два предмета, подтверждающие, что это наше основное место жительства. Местные водительские права, телефонный счет или счет на воду, и все такое.

― Жаль, ― произнесла Мэгги, радостное чувство, длившееся последние несколько часов, начало исчезать.

― Проклятие! ― громко вздохнула Ева и, положив локти на стол, опустила голову на руки. ― Я была так рада.

― Я тоже.

И, когда Мэгги сказала это, она почувствовала в этих словах правду.

― Послушай, может быть, есть способ обойти это. Если мы скажем, что собираемся переехать...

― Не, ― ответила Ева, отправляя лэптоп вскользь по столу к своей сестре. ― Взгляни. Тут написано черным по белому. Даже если мы жители острова, нас поставят в список ожидания, место все равно не гарантировано. Если нам повезет, и мы его получим, нам придется потратить серьезную сумму, чтобы купить тент и стол, потому как очевидно, что они не включены.

Она встала.

― Я в депрессии. Пойду в постель.

― Ева... ― произнесла Мэгги.

Она надеялась, что как только она откроет рот, оттуда пойдут более успокаивающие слова, но этого не произошло. Факты были фактами.

― Не переживай, ― сказала Ева, направляясь в спальню. ― Полчаса посплю и буду как новенькая. — Она повернулась и посмотрела на свою сестру со слабой улыбкой. ― С самого начала это было безумной идеей. У нас будет отличный отпуск с долгими прогулками по лесу, морскими прогулками и вкусной едой. Нам на самом деле повезло.

Раздался стук в дверь.

― Адские колокола, ― сказала Ева. ― Ты откроешь? Вероятно, это одна из владелиц. Милые леди, но болтливые до ужаса. Я не в настроении для общения.

― Конечно, ― ответила Мэгги, поднимаясь на ноги.

― Спасибо, ― поблагодарила Ева и исчезла в спальне.

***

Мэгги открыла дверь, и у Люка перехватило дыхание. Она была самим очарованием, ее взъерошенные темно-рыжие волосы были распущены, пряди поблескивали на солнце медью и золотом. Она была одета в джинсы и накрахмаленную белую рубашку, и была босая.