– Киску?

Ее губы поджимаются.

– Среди прочего. Я буду бороться каждую минуту.

– Сделай это.

И я сделаю то, что мне нужно.

Я просовываю одну руку под нее и нахожу тонкий ремешок, разделяющий ее спину пополам, и одинокую застежку, выполняющую работу помощника по закреплению ее сочных грудей в чашечках. Щелчком пальцев я растегиваю ту.

Она ахает. Очевидно, она этого не ожидала.

И как бы мне ни было неприятно делить ее с кем-либо из извращенцев, наблюдающих за нами в камеру, я не вижу способа обойти это. Поэтому я игнорирую слежку и сосредотачиваюсь на своей женщине.

Она смотрит на меня.

– Ты слишком хорош в этом.

Она злится не поэтому.

– Ты злишься на меня, потому что я не позвонил тебе после той ночи? Или потому, что ты решила возненавидеть меня за последние девять недель, но твое тело не помнит этого?

Я задираю лифчик, обнажая ее сиськи, и провожу большим пальцем по твердому соску.

– Я не возбуждена. Здесь холодно.

– Чушь собачья.

Большую часть недели в Вегасе жара достигает восьмидесяти градусов, и в этих комнатах на восьмом этаже нет кондиционера.

– Тебе это нравится.

– Нет.

– Я тебе нравлюсь.

Я сжимаю твердый кончик.

Ее тело вздрагивает, и у нее перехватывает дыхание.

– Ты ошибаешься.

– Думаю, что ты лгунья.

Я отпускаю ее скованные запястья ровно настолько, чтобы схватить ее рубашку и лифчик в кулаки, затем стягиваю их через голову, оставляя ее обнаженной до пояса.

– Боже, ты такая же чертовски красивая, какой я тебя помню.

Кристи толкает меня в плечи.

– Не прикасайся ко мне.

Опять?

– В ту ночь, когда мы встретились, Софи сказала мне, что ты милая и застенчивая. Она не сказала мне, что ты чертовски упрямая.

– Такая я только с тобой.

Я ухмыляюсь.

– Значит, я проявляю твою хорошую сторону?

– Ты не проявляешь ничего, кроме моего характера. Мы не должны тратить время на ерунду, когда Сэмми...

– Ты провела последние три года с этими животными? Я да, – рычу я. – Ты знаешь, на что они способны? Что у них на уме? Как далеко они готовы зайти ради власти? Я знаю. Пол думает, что он застрелил Рэнсома сегодня на парковке. Он праздновал с шампанским и смехом. Поэтому я говорю тебе прямо сейчас, что, если я не дам им повода не делать этого, эти животные не подумают о том, чтобы использовать тебя и Сэмми для своей забавы, а затем накачать вас пулями, прежде чем вырыть вам неглубокую могилу в пустыне, чтобы вас нашли койоты.

Кристи немеет от ужаса. Хорошо. Я не могу быть более резким и ясным в отношении ставок. Ей нужно перестать злиться на меня по всем неправильным причинам и сосредоточиться.

– Наконец-то привлек твое внимание?

Она с несчастным видом кивает.

– Ублюдок.

Да, да.

– Как будто я никогда не слышал этого раньше. Что заставит тебя почувствовать себя лучше, Рыженькая? Ты хочешь услышать, что я ненавидел оставлять тебя в то утро? Ненавидел. Я ужасно возмутился этим заданием, когда мне пришлось на цыпочках уйти от тебя в пять утра в первый день Нового года. Хочешь знать, думал ли я о тебе с тех пор? Все это чертово время. Я ожидал, что захочу тебя той ночью, но не ожидал, что влюблюсь в тебя. Я, конечно, не ожидал вернуться в Вегас, полный решимости завершить эту многолетнюю операцию, чтобы снова найти тебя, потому что никто другой меня, блять, не интересует. Только ты.

Она сглатывает, затем бросает на меня подозрительный хмурый взгляд.

– Ты просто говоришь это, чтобы заставить меня сотрудничать.

Конечно, она так думает. На ее месте я бы тоже так подумал.

– Я не такой. А теперь заткнись. Я собираюсь заставить тебя кричать. Я знаю, ты будешь злиться на меня какое-то время, но постарайся не ненавидеть меня, а? Это сделает наши следующие пятьдесят лет вместе действительно тяжелыми.

Насколько я понимаю, дальнейший разговор находится где-то между бессмысленным и опасным. Кроме того, Судьба подарила мне еще одну ночь с Кристи задолго до того, как я подумал, что у меня будет еще одна. Лучше поверь, что я приму это и удостоверюсь, что, несмотря на эту гребаную операцию, она знает, что она моя.

Кристи.

Ридж Гаррисон – самый неприятный, сбивающий с толку, трудный, брутальный, раздражающий мужчина, которого я когда-либо встречала. Я бы с удовольствием продолжала ненавидеть его, но у меня есть три проблемы.

Во-первых, когда он наклоняет голову и накрывает мои губы своими, он напоминает мне, что он потрясающий в постели. С того утра, как он ушел от меня, мое тело буквально болело из-за него каждый божий день. Я не могу избавиться от этой потребности мастурбацией. Я пыталась. И до сих пор я не испытывала ни малейшего интереса к другому мужчине. Я волнуюсь, что этот чертов ублюдок погубил меня.

Во-вторых, он знает, где найти Сэмми. Ну, он говорит, что знает. Я не знаю наверняка, честен ли он... но, несмотря на то что он ужасный парень, Софи и Рэнд клянутся, что Ридж – один из хороших парней. Это должно что-то значить, верно? Может, это принятие желаемого за действительное, но это заставляет меня чувствовать себя лучше, потому что…

В-третьих, мне больно это признавать – и я серьезно сомневаюсь в своем суждении, – но думаю, что влюбилась в этого дерзкого ублюдка. Ночь, когда мы встретились, была волшебной, во всех смыслах этого слова. Я была каждой принцессой, когда была с ним. Сначала Ариэль, потому что он так сильно заплетал мне язык, что я не могла найти свой голос. Как только я это сделала, я стала Золушкой. Мы танцевали и танцевали до полуночи. Потом мы поцеловались, когда часы пробили двенадцать, и я потерял туфлю, не шучу, когда бежала в свою комнату. Он погнался за мной и вернул ее, надев только для того, чтобы снять – и все остальное, что было надето на мне, – как только мы остались одни. Тогда я была Спящей красавицей, потому что после первых трех раз, когда мы занимались сексом, я погрузилась в измученный сон. Но он снова разбудил меня тем, что, как я боюсь, было поцелуем настоящей любви. Мы снова занялись сексом, вместо того чтобы спасти королевство, но все равно это была самая очаровательная ночь в моей жизни.

Пока я не проснулась одна и не поняла, что он не Прекрасный принц, потому что он больше не позвонил.

Неприятные осознания на этом не закончились, но, прежде чем я успела остановиться на этом, его талантливый рот скользнул вниз по моей шее, притягивая его губы и покусывая мою кожу. С каждым ударом сердца он становится все ближе и ближе к моим ноющим соскам.

Против воли моя спина выгибается дугой, не просто предлагая ему жесткие вершинки, но молча умоляя его принять их.

Ридж достигает их, нависает, тяжело и жарко дыша. Я вздрагиваю. Мои выдохи становятся неровными. Он так близко…

Почему мне совсем не стыдно, когда дело касается этого человека?

Он снова проводит большим пальцем по дрожащему пику, прежде чем обхватить выпуклость с довольной улыбкой.

– Не могу дождаться, чтобы показать тебе, как чертовски сильно скучал по тебе.

Мой заблокированной мозг не заканчивает обдумывать его слова, прежде чем он наклоняет голову и берет мой сосок в рот.

Я исчезаю. Теряюсь. Его совершенное прикосновение уносит меня прочь. Это убеждает меня в том, что он всегда будет обожать меня.

Посмотри, к чему это привело тебя в прошлый раз.

Я открываю глаза и обнаруживаю, что он смотрит на меня так, словно я единственная женщина, которую он когда-либо хотел, и ему никогда не будет достаточно.

– Не смотри на меня так, если ты не это имеешь в виду.

Несмотря на его костюм гангстера и манеры, что-то почти мягкое пересекает его лицо.

– Имею. Но мы должны трахаться, несмотря ни на что. Так что давай наверстаем упущенное. Что скажешь?

Когда он не затуманивает мои мысли своим прикосновением, я уверена, что пойму, что его предложение нелепо. Естественно, я пойму, что должна потребовать, чтобы мы сделали что-то помимо секса, чтобы прикрыть наши задницы. Но когда его руки на мне, я падаю в эти гипнотические черные глаза и умоляю.

– Пожалуйста.

– Моя Рыженькая.

Он прикусывает зубами твердый пик моей груди, осторожно приподнимая его своим укусом, чтобы снова глубоко пососать.

Я задыхаюсь от укола боли – то, что только он когда-либо дарил мне. Точно так же, как в первый раз, когда он сделал это, тепло разливается по моей крови. Возбуждение клубится у меня между ног. Я беспокойно ерзаю под его большим телом.

Если он честен, что за нами наблюдают бандиты, которые могут убить нас обоих, если представление будет плохим, тогда я должна дать им представление, верно?

Хорошая рационализация.

Внезапно он снимает пиджак и бросает его на подушки сверху. Он делает то же самое со своей рубашкой, его глаза не отрываются от моих. Не буду врать, мое сердце начинает биться еще быстрее. Моя потребность усиливается. Это его черные глаза смотрят на меня. Его выражение лица обещает, что он собирается уничтожить меня. Уверенность в том, как он двигается.

Мне конец.

Шокирующе хорошо накаченные мышцы, которые он обнажает, когда снимает рубашку, тоже не помешают.

– Мне нравится твой горячий взгляд. – Он снимает туфли и отбрасывает их в сторону, одновременно расстегивая пуговицу на поясе моих джинсов. – Почти так же сильно, как я, блять, люблю смотреть на тебя голую.

Его соблазнительные слова проникают в мой мозг, когда он снимает джинсовую ткань с моих бедер. Может, мне следует сразиться с ним, но я этого не делаю. Вместо этого я помогаю ему снять с меня штаны.

Когда они падают на пол, забытые, его обсидиановые глаза устремляются прямо мне между ног. Его большой палец следует за ними, скользя по смущающе влажным трусикам.

– Думаю, тебе нравится, когда я смотрю на тебя обнаженную, почти так же сильно, как тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе.

Он просто должен был указать на то, насколько очевидно, что я ему нравлюсь.

– Заткнись.

– И трахаю? Я подбираюсь к этому.

Он осматривает комнату, его взгляд на долю секунды задерживается в паре закоулков и углов.