Глава 8

Харуто вытащил катану, держал ее сбоку.

— Шики, — сказал он. Ничего не произошло. Он кашлянул и попробовал снова. — Шики! — дух щебетала в его кимоно, но не выходила.

Онрё встала на ноги в барьере из ритуальных посохов. Он не продержится вечно, ему нужно было убить ее, пока он действовал, иначе ее не уничтожить полностью. Без силы посохов она не будет отправлена к Оморецу. Неочищенный ёкая мог всегда найти путь с небес на землю.

Ее зеркальные ножи были проблемой. Когда он смотрел на них, он видел иллюзии, монстров за ним, готовых напасть, Гуана, которого убивала старуха, сотни онрё вокруг него. Это все было ложью, картинками в отражениях. Конечно, было сложно бороться с ней, когда он не мог смотреть на ее оружие.

Харуто приоткрыл кимоно, холод проник туда.

— Шики, комок пыли, выходи, — дух щебетала, глядя на него, но не двигалась.

— Что ты делаешь? — спросила онрё. Она шагнула ближе, глядя на него с любопытной улыбкой.

— Зараза! — Харуто отпустил кимоно и сжал катану обеими руками. Будет сложнее убить ёкая без духовного клинка, но это все еще было возможно. — Именем Оморецу я…

— Нет! — взвыла онрё. — Нет-нет-нет-нет, — она бросила ножи и побежала, миновала два ритуальных посоха, игнорируя барьер. Она остановилась у края замерзшего озера. Гуан был там, тащил старую женщину. Она хрипела, держалась за грудь свободной рукой. Другая ладонь была красной, раздраженной, из ран что-то текло. Ее губы потрескались и обгорели. — Нет-нет-нет, — говорила онрё, забрала старушку у Гуана и помогла ей сесть на снег. — Янмей, так нельзя! Ты не можешь больше так делать.

Харуто коснулся ближайшего посоха. Посох металла. Он был прочно вонзен в землю, и барьер был активен, тихо гудел, как напряжение в миг перед поцелуем, но онрё прошла сквозь него. Он оставил посохи в земле и прошел к краю озера.

— Что случилось? — спросил он.

Гуан кутался в плащ, дрожал, его лицо было бледным.

— Этот, кхм, нинген, — сказал старый поэт, его зубы стучали. — Змей. Напал на нас. Она подожгла его.

— Ты не можешь, — закричала онрё в почерневшее лицо женщины. — Мудрец говорил, что та техника убивает тебя, Янмей. Больше нельзя ее использовать. Прошу. Нельзя. Нельзя…

Старушка слабо улыбнулась онрё губами в трещинах, подняла дрожащую ладонь к лицу онрё.

— Выбора не было. Змей пытался убить нас.

— Нужно было скормить ему старика и бежать.

— Эй! — сказал Гуан.

— Я учила тебя лучше, Кира, — сказала старушка.

Онрё дулась миг, а потом повернулась к Гуану и низко поклонилась.

— Простите.

Харуто взглянул на ритуальные посохи, все еще вонзенные в снег. Девушка была ёкаем. Она была онрё, Шики подтвердила это. Но что-то было не так. Она прошла легко барьер, а теперь переживала за старушку, может, ее бабушку. Извинилась перед Гуаном за оскорбление.

— Мы его убили? — спросил Гуан. — Нинген.

Харуто покачал головой.

— Огнем вы его просто ранили. Он будет отдыхать на дне озера, восстановится. Если он никого не съест, ему может не хватить энергии, и он угаснет, вернется на небо. Если он поест, он исцелится, — он повернулся к старушке и онрё. Девушка сидела между ними и ей. — Думаю, нам нужно поговорить.

— Внутри, — сказал Гуан, дрожа. — У огня.

— Карга живет в последнем здании, — сказала старушка, онрё помогла ей встать на ноги. — Она заваривает чудесный чай.

* * *

Хижина Карги смогла уместить их всех на коленях вокруг стола в центре гостиной. Гуан устроился у огня, горбясь, протянул к теплу дрожащие руки. Его губы были голубыми, вода капала с одежды на пол. Харуто не нравилось, что его друг чуть не умер в бою с ёкаем, а он не мог защитить его. Он пообещал себе не дать такому повториться.

— О, вы вернулись, — сказала Карга, вышла с кухоньки в конце домика. Она была древней, морщинистой, белые волосы напоминали солому. Она ходила с тростью, стучала перед каждым шагом, и у нее была странная пустая улыбка. — Я так рада. А это, видимо, твой муж, Янмей, — она указала тростью на Гуана. Она прошла к огню и опустила ладонь на его плечо. Гуан вздрогнул, глядя на Каргу дикими глазами. — Твоя дочь — хорошая девочка.

Онрё улыбнулась от этого.

— Мне помочь вам с чаем, бабушка?

— Такая хорошая девочка! — она прошла на кухню, стала там шуметь. Онрё поспешила на помощь, провела ладонью по спутанным волосам, чтобы вытряхнуть снег.

Харуто смотрел, как Карга двигалась, через дверной проем. Он узнал ее, но не мог найти воспоминание. Она была намного младше. Полная жизни.

— Твоя мама? — спросил Гуан у камина.

Янмей покачала головой. Несмотря на раны, затрудненное дыхание и обожженные ладонь и губы, ее спина была прямой. Она сидела на коленях, взгляд был проницательным. Было ясно, что она была непоколебима.

— Вы говорите, что вы не виноваты в смертях в деревне, пожаре в академии, но почему я должен верить? — спросил Харуто. — Вы укрываете онрё, — гнев Тяна еще кипел в нем, как река, вышедшая из берегов, но не был направлен на девушку.

Янмей чуть склонила голову к камину.

— А ты — оммедзи, путешествующий с бандитом Кровавым Танцором. Если взвешивать грехи, Кира лучше нас всех.

Харуто взглянул на Гуана, поэт печально покачал головой.

— Она права, старик.

— Как далеко нужно уйти, чтобы тебя перестали узнавать? — спросил Харуто.

Старый поэт отвернулся от огня и рассмеялся.

— Дальше звезд? Мою известность не купить, — веселье пропало из него. — А если бы можно было, ты захотел бы ее вернуть.

— Даже мой отец считал тебя бешеной собакой, которую нужно усыпить, — сказала напряженно Янмей.

Гуан кивнул.

— Не могу спорить. Кто твой отец?

— Пылающий Кулак, — сказала Янмей. Это имя люди помнили почти с той же злостью, что и Кровавого Танцора. Пылающий Кулак был легендарным бандитом, который проложил огнем свой путь через половину Хосы, когда первый Император Десяти Королей объединял империю. Он был известен техникой поджигания своих ладоней. А еще убийствами и грабежом.

— Ах, — Гуан повернулся к огню. — Капуста!

— Не будешь извиняться за смерть моего брата? — спросила Янмей.

Гуан просто смотрел на огонь.

— Мое извинение ничего не будет означать.

Янмей фыркнула и повернулась к Харуто, онрё и Карга вышли из кухни. Онрё стала двигаться вокруг, не замечая напряжение в комнате. Она опустила поднос с чайником и пятью чашками на стол.

— Какая хорошая девочка, — сказала Карга, села и похлопала ладонь онрё своими кривыми пальцами.

Шики пискнула, учуяв чай. Она пробежала вокруг пояса Харуто, забралась на его плечо.

Онрё охнула.

— Она… такая милая! — она оббежала стол и встала рядом с Харуто, словно они не пытались убить друг друга минуты назад. Шики прыгнула на другое плечо, посмотрела на девушку, вытянула руку и коснулась пальца девушки. Она радостно чирикнула, прыгнула на руку девушки и поднялась. Онрё хихикала и кружилась с духом на плече.

— Предательница, — буркнул Харуто, но духу было все равно.

Гуан оглянулся, сидя у огня.

— Ха. Я думал, что крохе нравился только ты, старик.

Янмей вздохнула, Шики и онрё плясали, смеясь и щебеча.

— Кира, — сказала она не резко, но строго. — Они пришли убить тебя. Эта ситуация требует серьезности.

Онрё застыла, и Шики с ней. Она прошла к столу и села рядом с Янмей.

— Прости, — шепнула она, а потом коснулась Шики пальцем и улыбнулась, дух драматично напрягся и упал с ее плеча, притворяясь мертвым.

Карга вздрогнула.

— Откуда ты, малышка? — она медленно встала и пошла, шаркая, к кухне. — Думаю, ты любишь рыбу. У меня есть тут немного, — Шики прыгнула со стола и последовала за Каргой.

— Кому-то из нас нужно начать, — сказал Харуто. — Онрё уничтожил академию Хэйва и убил сына Гуана, Тян Мена. Мы пришли сюда в поисках преступника, шли по следу духов, которые всегда остаются за онрё — деревня, полная мертвых, — он указал на девушку. — Она появилась. Остальное вы знаете. Но я хочу знать, как ты прошла сквозь духовный барьер.

Девушка улыбнулась и пожала плечами.

— Духовный барьер? Вы про посохи, которыми меня били? Может, вы не так их расставили?

— Нет.

Янмей стала наливать чай в четыре чашки.

— Кира не в ответе за Хэйву. Она училась там почти десять лет. Я была учителем, — она сделала паузу, попробовала чай, хотя от него еще поднимался пар.

— Янмей! Не надо, — сказала девочка.

Янмей вздрогнула и опустила чашку на стол.

— Прости. Я не хотела.

— Если дальше использовать технику, она убьет тебя, — в глазах девушки были слезы. — Ты не можешь меня бросить. Я не могу тебя потерять. Я не… — слезы полились по ее щекам, и она тяжело дышала. Харуто услышал звук, похожий на треск стекла.

Янмей сжала ладонь девушки.

— Я никуда не денусь, Мирай, — спокойно сказала она. — Видишь, я даю ему остыть.

Онрё кивнула и вытерла глаза. Когда она подняла голову, она улыбалась.

— Не один онрё уничтожил Хэйву, — продолжила Янмей, сжимая ладонь девушки. — Их было пятеро. Они пришли ночью, устроили пожар, убили учеников и учителей. Я смогла спасти только Киру, — она вздохнула и посмотрела на Гуана у камина. — Тян был с нами какое-то время, но пошел искать других. Мне жаль, что он не выбрался.

Гуан буркнул, но не отвернулся от огня.

— Глупой лучок всегда хотел быть героем. Сказал, что загладит вину за всю боль, которую я причинил, — в голосе поэта была печаль, которую Харуто не привык слушать. Он ощущал, как внутри закипал гнев, такой горячий, что весь снег на горе мог растаять от его ярости. Он скрипнул зубами, подавил гнев, зная, что это был гнев Тяна. Гнев ёкая передался ему и требовал мести. Он взглянул на девушку. Она была онрё. Он ощущал ее энергию, это точно была ци духа. Но гнев Тяна не был направлен на нее. Янмей говорила правду, эта девушка, Кира, не была онрё, на которых они охотились.

Карга прошла в комнату, стуча тростью. Шики следовала, гордо держа в ручках рыбу, словно сама ее поймала. Карга села на колени рядом с Кирой, и девушка налила ей чаю.

— Как вы оказались тут? — спросил Харуто. — Вы тоже охотитесь на них?