Дудочник отпустил меня, и я подошла к Заку.

— Это ты идиот без мозгов. Ходячая мерзость. Смотришь на нас свысока, как на каких-то недочеловеков. Но то, что ты наделал... — Я плюнула ему под ноги. — Ты сам чудовище. Монстр.

Зак опустил голову. Скула уже наливалась фиолетовым, глаз жмурился от боли.

— Неважно, что ты обо мне думаешь. Я здесь не для того, чтобы завоевать твое расположение. Твоя ненависть ничего не меняет. — Он снова дышал ровно, говорил спокойно и смотрел холодно. — Если вы меня не примете, я покойник. И ты, кстати, тоже. Ты этого хочешь? — Он поднял глаза на меня. — Хочешь со всем этим покончить?

Еще несколько месяцев назад мой ответ на этот вопрос мог бы быть другим. Тогда все дни сливались в один – безысходный и нескончаемый, тогда я чувствовала себя полумертвой, ущербной, потерянной без Кипа. Но мне удалось вернуться. Я нашла тело Кипа, освободила его и выбрала жизнь. И сейчас, не колеблясь, готова была подтвердить свой выбор, даже если ради этого придется защищать Зака.

Не сводя с брата глаз, я обратилась к Дудочнику:

— Я хочу, чтобы его заковали в цепи и заперли.

Инспектор крикнул солдатам, чтобы принесли кандалы. Я сама помогла Дудочнику наложить оковы на запястья Зака. Коснувшись его кожи, я усилием воли заставила себя не скривиться.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Дудочник послал за Салли. Я слышала, как он в коридоре рассказывает ей о приезде Зака. Слов Салли я не разобрала, но по ее тону и так все было ясно. Зайдя в комнату, она посмотрела на Зака, и если бы взгляд умел замораживать, мой близнец превратился бы в глыбу льда.

— Нужно подлатать его лицо, — холодно сказала она. — Воспаление обернется плохими новостями для Касс.

Раны Зака не выглядели опасными — я видела намного хуже, — но все же его неслабо избили. Салли усадила его на стул и принялась осматривать без тени той нежности, с которой заботилась о Ксандере. Она касалась Зака только кончиками большого и указательного пальцев: взяла за подбородок и повернула голову сначала налево, потом направо, изучая ссадины на виске и на губе. Затем приказала принести воду и тряпицы и терла распухшую плоть, пока ткань не окрасилась ржаво-красным.

— Подержи вот здесь, — велела Заку Салли, прижимая чистую тряпицу к царапине над глазом.

Достав из-за голенища миниатюрный нож с костяной рукояткой, она наклонилась над дернувшимся было Заком и кончиком клинка вытащила из пореза камешек.

Зак слегка хрюкнул от боли.

— Хочешь на что-то пожаловаться? — хрипло спросила Салли, прижимая нож к открытой ране. Клинок был крохотным — этим самым ножом она резала табак и вынимала занозы из коленей Ксандера. Но в ране Зака он казался довольно большим. Зак зажмурился, а я мотнула головой, испытав новый приступ острой боли.

— Уберите от меня эту ненормальную старуху, — проворчал Зак, замахиваясь на Салли скованными руками.

— Салли, — позвал Дудочник, коснувшись ее локтя.

Но она уже овладела собой и отвернулась от ненавистного пациента.

— Я с ним закончила, — сказала Салли, вытирая кончик клинка, и убрала нож за голенище.

Глядя на нее, я завидовала этим словам. Когда же я закончу с Заком?

Подошел Инспектор и вгляделся в его лицо, покрытое грязными разводами — Салли очистила только кожу вокруг ран.

— Как же далеко ты забрался, — тихо сказал Инспектор.

— Не только я, — возразил Зак. — Ты тоже. От залов Синедриона в Уиндхеме и красивых податливых служанок сюда долгий путь. Но вот мы оба здесь.

— Однако между нами есть разница. У меня был выбор. Я пришел сюда по собственной воле, потому что хотел выступить против тебя, Воительницы и вашего помешательства на машинах. А вот у тебя выбора не было. Ты здесь потому, что тебе необходима помощь. — Инспектор обвел рукой нашу компанию и солдат у двери. — Без их и моей защиты ты покойник.

Зак наклонился вперед и протянул скованные руки навстречу Инспектору.

— Пусть я в цепях, но мы оба здесь, потому что у нас нет выбора. Разница только в том, что я честно это признаю. Ты бы не стал помогать омегам, если бы они тебе зачем-то не были нужны, так же как и мне. Ты никогда ничего не делал безвозмездно. Ни разу в жизни. А теперь, значит, притворился спасителем омег? Защитником угнетенных? — Зак глухо рассмеялся и звякнул кандалами. — Ты здесь только потому, что в Синедрионе оказался не у дел. Ты бессильно наблюдал, как мы с Воительницей набираем политический вес, пока сам терял очки, потому что отказывался включить мозги и подумать о потенциале машин. — Зак выпрямился и скрестил руки на груди. — Ты покинул Синедрион вовсе не для помощи омегам. Ты ушел, посчитав, что если поддержишь их восстание, то получишь возможность свергнуть нас и вновь взять власть.

Никто из нас не стал высказываться в защиту Инспектора. Зак лишь озвучил наши мысли, приходившие на ум не раз и не два. На несколько секунд все будто в рот воды набрали. Дудочник, прищурившись, разглядывал Зака; Инспектор рядом со мной вытянулся в струнку, и я слышала, как он старается дышать ровно. «Честно», сказал Зак. Сколько человек из присутствующих в комнате на самом деле честны с другими?

— Отведите его в складское помещение с задней стороны здания, — велел Инспектор. — Охранять поставьте Саймона и двоих моих людей.

Я не преминула отметить, что Саймон был назван первым. Еще несколько месяцев назад Инспектор ни за что не доверился бы омеге, не признал бы за омегой никаких достоинств. Но Инспектор совсем не дурак. Он видел Саймона в сражении при Нью-Хобарте и на тренировочной площадке. И наверняка оценил, насколько это ценный боец: быстрый, опытный, сильный, да к тому же с тремя руками. Во время битвы, взмахивая мечами, Саймон стоял нерушимо, широко расставив ноги, словно единственная прочная опора в шатком мире.

Дудочник кивнул и грубо схватил Зака за локоть.

— А когда его запрешь, пошли к Эльзе за Зои, — попросила я.

Дудочник мгновение поколебался, но снова кивнул. Мы оба понимали, что я имела в виду Зои и Палому. Мне была ненавистна сама мысль, что Палома окажется в одном здании с Заком, но пусть поучаствует в обсуждении.

На пороге мой близнец обернулся.

— Я запомню до мелочей, как ты со мной обращалась, — прошипел он.

— Не у тебя одного долгая память, — ответила я.

Глядя на брата, я задумалась, смогу ли вспоминать, как мы маленькими плавали в речке, не обращаясь одновременно мыслями к распухшим телам утонувших в баках детей. Смогу ли вспоминать, как мы вдвоем лазали по деревьям, не воскрешая в памяти гротескную фигуру повешенного на ветке Леонарда.

— Уведите его, — попросила я.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Зои распахнула дверь так резко, что ставорка врезалась в стену и отлетела обратно, едва не ударив Палому.

— Ему хватило наглости заявиться к нам? — выплюнула она. — После всего, что он натворил? И мы теперь должны его защищать?

— Нет, — возразил ей Дудочник. — Мы защищаем не его, а Касс.

— Он нас использует, — кипятилась Зои.

— Скорее всего, — кивнул Инспектор. — Он всегда действовал именно так. Но у нас, похоже, нет другого выбора.

Зои повернулась ко мне.

— Откуда ты знаешь, что он не врет и Воительница действительно решила его убить?

— Он говорит правду.

Не то чтобы я доверяла Заку, но его слова подтверждались даже не порезами и синяками на его лице, а моей убежденностью в том, что для него обратиться за помощью ко мне — самое распоследнее дело.

— Я никогда не сомневался, что Воительница в конечном итоге пойдет против Реформатора. Вопрос был только во времени, — вклинился Инспектор. — Вы не знаете ее так, как знаю я. — Он помолчал, а потом медленно продолжил, цедя сквозь зубы: — Воительница не из тех, кто любит делиться. — Я вспомнила, как небрежно она сообщила нам о захвате кораблей и о пытках моряков с «Эвелин». — Но вовсе не факт, что тут, у нас, Зак будет в безопасности. Здесь его могут прикончить наши же солдаты. Любой боец в этом городе, неважно, альфа или омега, сделает это с удовольствием.

— В таком случае, — возразила я, — они давным-давно убили бы меня.

— Думаешь, мы тебя не защищали? — спросил Дудочник. Он говорил спокойно, словно о какой-то незначащей мелочи, но его слова вышибли из моей груди весь воздух. — Солдаты, которым я доверяю, держат приют под наблюдением. Да и мы с Зои стараемся по возможности от тебя не отходить.

Несколько месяцев назад на Острове меня уже пытались убить соратники Дудочника по Ассамблее — просто чтобы Зак тоже умер. Я думала, что с тех пор доказала свою ценность для Сопротивления. И еще думала, что Дудочник проявляет бдительность из-за Инспектора. Я даже мысли не допускала, что он по-прежнему считает, будто моей жизни угрожают наши соратники.

— Это всего лишь предосторожность, — заверил меня Дудочник. — Вряд ли здешние бойцы стали бы тебя убивать — они же видели, как ты сражалась за нас, и знают, сколько ты сделала для Сопротивления. Ты помогла нам эвакуироваться с Острова, помогла освободить этот город. Наши люди уже поняли, что ты нужна нам живой, даже если при этом Зак тоже будет жить. — Он бросил взгляд на дверь, в которую недавно вышел мой близнец. — Но если Зак останется здесь, это обернется провокацией. Вот застанут его в одиночестве, да еще с обычной глумливой ухмылкой на лице, тогда о тебе скорее всего и не вспомнят или отнесутся как к сопутствующей потере. В лучшем случае его просто изобьют, но ты тоже почувствуешь на себе все удары. В худшем — его прикончат, и тебя заодно.

— Но нельзя селить его с нами! — закричала Зои. — Я против!

— Речь не о тебе, — оборвал ее Дудочник. — Думаешь, я сам не хочу его как следует треснуть? — Дудочник говорил резко, но потом его голос смягчился. — Черт побери, Зои, я ведь вместе с тобой доставал детей из баков. Больше того, тебя даже не было на Острове, и ты не видела то, что видел я, не видела, как Исповедница по приказу Зака казнила моих солдат одного за другим. Прекрати вести себя так, будто ты одна его ненавидишь.