Глава 25 Лила

Я смотрела ему в спину, когда Самаэль пошёл обратно к своей комнате.

— Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?

— Я хочу, чтобы другие люди думали, будто ты моя жена, — в комнате воцарилось молчание, и Самаэль склонил голову набок. — В какой-то момент тебе действительно придётся стать моей женой.

— Зачем?

— Таков обычай среди моих людей.

Моё сердце ударилось о рёбра.

— И почему тебе надо соблюдать этот обычай?

— Иногда, чтобы завоевать доверие других, нужно действовать так же, как они. Нужно быть одним из них. Я планирую править ими.

— Падшими ангелами, — можно уже сказать это вслух.

Самаэль развернулся ко мне в дверном проёме, сощурив глаза.

— Падшими ангелами, да. Я предполагал, что тебе известно, кто я, но я не был уверен. У Падших нет короля. Пока что. Но у Короля Падших должна быть смертная жена. Вот тут в игру вступаешь ты.

Когда я погрузилась глубже в ванну, моё дыхание сделалось глубоким и прерывистым, и я снова начала рисовать круги на воде.

— То есть, мы будем спать в одной постели?

— Ни в коем случае. Но другие должны так думать.

— Ты заинтересован в смертных женщинах? Потому что Соуриал точно заинтересован.

По комнате словно распространился холодок, и Самаэль прислонился к косяку.

— Он переступил границы, которые не должен был переступать? — его голос напоминал клинок изо льда.

— Нет, — соврала я. — А ты бы ревновал? Поскольку я должна быть твоей женой?

Температура как будто опустилась ещё сильнее, воздух сделался разреженным. Возможно, этот момент — и есть мой шанс.

Мне казалось, что в моём теле трепетала сотня бабочек, но это сражение, и пришла пора атаковать. Так что я поднялась из ванны, позволяя горячей воде струиться по моему телу — одна рука лежит на груди, другая стратегически прикрывает местечко между бёдрами.

Я вышла из ванны, затем приблизилась к нему на пороге. Я посмотрела на него снизу вверх.

— Муж, у тебя есть полотенце?

Его взгляд метнулся ко мне, словно пронизывая насквозь; его грудь медленно поднималась и опускалась. Его радужки напоминали яркие языки пламени, и я заметила лёгкий намёк на золотистый блеск на его щеках, словно проступали завитки его золотистых татуировок.

Самаэль смахнул мои волосы с плеча, затем положил ладонь на шею сзади.

Наклонившись, он произнёс шёпотом, согревшим мою щёку:

— Будь очень осторожна со мной, Захра. Не пытайся искусить меня, — его соблазнительная ангельская магия скользила по каждому дюйму моей обнажённой кожи. Я осознала, что закрываю глаза, сбитая с толку горячим приливом экстаза там, где он прикасался к моему затылку. — Потому что если я потеряю контроль, я потеряю его целиком и полностью, и я не похож ни на что, с чем ты сталкивалась прежде. Я то, что ты в принципе не можешь осмыслить.

В глубине моего сознания прозвенели слова, подобные проклятью. «Яд Божий».

Самаэль убрал от меня руки и развернулся, чтобы уйти. Я осталась голой и дрожащей в его ванной комнате.

Затем он пробормотал слово на незнакомом языке, и всё освещение в комнате погасло. Огонь, свечи, всё потухло. Поскольку грозовые облака скрывали солнце, я едва могла что-либо видеть.

Ну, всё прошло просто замечательно, не так ли?

Я с трудом сглотнула. Что я только что видела — золотистые татуировки? Ещё один проблеск его истинного лица. Изысканно, но я всё равно ощутила страх, полоснувший меня по сердцу. Его истинное лицо было божественным зрелищем, не предназначенным для смертных.

Теперь я слышала звук собственного дыхания и капель воды, падавших на пол.

У меня ещё не было сухой одежды. Спотыкаясь, я подошла к дивану и стала шарить по сторонам, пока кончики пальцев не задели то, что я посчитала своим плащом. Он оказался сухим.

Наконец, мои глаза привыкли к темноте, и я осознала, что он оставил для меня мягкое одеяло, брошенное на диван.

Будучи абсолютно голой, я легла и накрылась одеялом. Мне было так мягко и комфортно, как во сне.

Но в моём мозгу горел один вопрос — тот, что возможно, обращался к сердцу его тайны.

— Почему ты пал? — спросила я. — Что ты сделал?

Самаэль испустил вздох, показавшийся скорбным. В следующее мгновение в очаге вновь вспыхнул огонь. Я села, придерживая одеяло, чтобы прикрыться. Мои волосы рассыпались по обнажённым плечам, и я ждала его ответа.

Он сидел на краю постели, глядя в пол.

— Иногда ночами я пью чай. Травяной чай.

Я нахмурилась, совершенно сбитая с толку.

— Прошу прощения, ты пал из-за этого или…

Он посмотрел на меня как на умалишённую.

— Нет, удивительно, но меня не изгнали с небес за смертный грех распития травяного чая. Просто я хотел выпить чаю, пока буду рассказывать тебе самое болезненное воспоминание в своей жизни. Тебе чашечку налить?

— Ты пытаешься очаровать меня?

Самаэль непонимающе выгнул бровь, затем встал и взял чайник с каминной полки.

— Ни в коем случае. Если бы я пытался очаровать тебя, ты бы знала. И скорее всего, ты бы не оправилась от такого опыта.

Он повесил чайник на крючок над огнём. Я смотрела, как он достаёт травы из жестяной банки и кладёт их в маленькие шёлковые саше.

— Ладно. Принято к сведению. Просто чай.

Пламя подрагивало, тёплый свет и тени плясали на идеальных чертах его лица. Неудивительно, что он был такого высокого мнения о себе, и это чертовски раздражало.

— Это лекарственный чай, — сказал Самаэль. — Он успокаивает душу. Пажитник, полынь, шалфей и нечто чрезвычайно секретное. Это смесь, готовить которую я научился у человеческой женщины по имени Ивонн.

— Смертной женщины?

— О которой я был очень высокого мнения. Ну, мне так говорили.

— Говорили?

— Ангелы не помнят свои жизни до падения.

Я ощутила странный и очень неожиданный укол ревности из-за этой женщины. И это было безумием.

Я нахмурилась.

— Это она изображена на той картине? Рыжая?

Самаэль кивнул, глядя на греющийся чайник.

— Ивонн была целительницей, которая жила тысячу лет назад, — он прислонился к каминной полке, опустив голову на руку. Я впервые почувствовала от него какую-то изнурённость. Когда чайник засвистел, он снял его с крючка, не используя ткань или какую-то прихватку, просто взял горячий металл голой рукой.

Он разлил кипящую воду по кружкам, и пар клубился в воздухе вокруг него. Он передал мне кружку, опустился в своё кресло, затем посмотрел на меня поверх края кружки. Струйки пара вились перед его лицом. Даже чай был его способом спрятаться.

— Перед встречей с ней я был в сражении.

— Со смертными?

Он сощурил свои серые глаза.

— Ты так и будешь перебивать?

Одной рукой я держала горячий чай, другой прижимала одеяло к груди. Я ждала, когда он продолжит.

— Это была священная битва — ангелы сражались с демонами.

Я уставилась на него, и ужас стиснул моё сердце. Вот это новая информация.

То есть, существовало что-то похуже ангелов?