О, Боже. Это чистая пытка.

Его свирепый взгляд скользит от моих сосков к лицу, которое, должно быть, все раскраснелось.

— Эти сиськи тоже мои, не так ли?

Я киваю.

Он зажимает один между пальцами, и я со свистом выдыхаю от удовольствия, смешанного с болью.

— Тебе больно, королева выпускного?

Я прикусываю нижнюю губу, сдерживая всхлип, пытающийся вырваться наружу.

Он наклоняется и берет другой сосок в рот, покусывая его.

— Ответь. мне.

— Да..., — тяжело дышу я.

— Тебе это не нравится?

Его легкая щетина царапает чувствительную кожу моей груди.

— Н-нет.

Он поднимает голову, на его губах появляется усмешка.

— Нет?

Должно быть, я не в своем уме, потому что все, что я могу сделать, это покачать головой. Я не знаю, что такого есть в грубости Ашера, что привлекает меня, но это есть.

Как будто уносит течением. Как свободное падение в водопад.

В этом типе удовольствия, смешанного с болью, есть что-то освобождающее.

Что-то вроде того, чтобы быть... живым.

Это как глоток воздуха после утопления, первый вдох после перерождения.

Он отпускает мою грудь, чтобы зацепить пальцами пояс моих шорт.

— Если я проникну под одежду, найду ли я доказательства?

Мурашки пробегают по моей коже, когда его костяшки пальцев скользят вниз по моим разгоряченным бедрам. Он бросает мои шорты и трусики куда-то за спину.

Погружает руку между моих обнаженных бедер и проводит пальцем по скользким складкам.

— Блядь. — он хмыкает. — Ты промокла.

Мои дрожащие бедра охотно раздвигаются для него, когда он скользит пальцем вверх и вниз по моему входу. Он дразнит меня с такой легкостью, будто знает мое тело лучше, чем я сама.

Его худых, грубых пальцев достаточно, чтобы зародить низкое гудение внизу моего живота. Одно только это ощущение чуть не сталкивает меня с края пропасти.

— Это для меня, королева выпускного?

Я отворачиваюсь, мои щеки пылают. Это не из-за смущения, а скорее... возбуждения. Не хочу, чтобы он видел мое лицо прямо сейчас или то, как сильно он влияет на меня.

Он цокает языком, в его тоне слышится оттенок мрачности.

— Это так не работает. Посмотри на меня.

Я не смотрю.

Он вводит в меня палец, и моя спина выгибается над кроватью, когда стенки сжимаются вокруг его пальца.

— Я сказал. Посмотри. На. Меня.

Сделав глубокий вдох, я медленно поворачиваюсь к нему лицом. Я задыхаюсь, мое лицо горит, как в огненной яме. Волосы прилипли к вискам от пота, а губы приоткрыты от желания большего.

Гораздо большего.

— Когда я приказываю, ты подчиняешься. Когда я спрашиваю, ты, блядь, отвечаешь. Это единственный путь, которым все пойдет, поняла?

Чувство дежавю возникает у меня из ниоткуда, когда я киваю один раз.

— Открой этот рот.

Я открываю. Просто...открываю. Мои губы приоткрываются, покалывая от предвкушения.

Все еще держа палец внутри меня, Ашер засовывает большой палец свободной руки мне между губ.

— Соси, словно ты это имеешь в виду.

Я обхватываю губами его палец и сохраняю зрительный контакт, пока провожу языком по коже. У него свежий и мужественный вкус. Мои бедра сжимаются вокруг его другой руки, умоляя о большем.

Он отводит большой палец, и я тяжело дышу, когда он прижимает его к моей нижней губе.

— А теперь ответь мне. — он двигает пальцем внутри меня в нарастающем ритме. — Ты мокрая для меня?

О, Боже. Почему он должен говорить это таким чрезвычайно авторитетным тоном? Я не могу устоять перед этим тоном, даже если бы попыталась.

— Да, — бормочу я.

— Я не расслышал.

Он добавляет еще один палец, двигая ими с безумной настойчивостью.

— О... о...

Моя спина отрывается от матраса, когда волна накрывает меня. Сначала это происходит медленно, слишком медленно, я едва чувствую это.

Затем волна обрушивается на меня одним махом, как свободное падение с водопада. Как будто ты попал в эпицентр шторма.

— Скажи это, Рейна, — приказывает он мне на ухо.

— Для тебя... только для тебя. Только ты.

— Это моя королева выпускного.

Он завладевает моими губами во всепоглощающем поцелуе, когда волна толкает меня влево и вправо. Она поднимает меня высоко, просто для того, чтобы снова опустить.

Когда я спускаюсь, он смотрит на меня жестким взглядом, таким всепоглощающим и... необрезанным. Прямо сейчас он не скрывает никаких своих эмоций.

Он обнажён.

Если бы я лучше разбиралась в чувствах или не была поймана в ореол оргазма, я, вероятно, смогла бы прочитать эти эмоции.

Наверное, у меня было бы с чем пойти.

Но у меня этого нет.

Моя грудь поднимается и опускается с пугающей скоростью. С каждым вдохом мои соски соприкасаются с его футболкой, твердея еще больше.

Я лежу под ним совершенно голая, в то время как он остается одетым. Не так должно быть.

Цепляясь дрожащими пальцами за обе стороны его футболки, я стягиваю ее через его голову.

Он позволяет мне, но наблюдает за мной с настороженным выражением лица. Неразрезанная версия исчезла, и его подозрительное «я» снова включилось.

Я ненавижу, когда он прячется от меня, когда строит крепости и вызывает стражу, когда просчитывает каждое свое движение.

Скоро он перестанет это делать.

Я проникну под его кожу так же глубоко, как он проникал под мою, и он не сможет ничего скрыть от меня.

— Что ты делаешь, королева выпускного?

Его руки сжаты в кулаки по обе стороны, будто он останавливает себя от чего-то.

— Все по-честному.

Я встречаю его взгляд своим умоляющим, когда отбрасываю футболку.

— Ты никогда раньше не раздевала меня.

— С этого момента я это исправлю.

Я наклоняюсь, хватаю его за пояс спортивных штанов и стягиваю их с его ног.

Его твердый член высвобождается из своих оков, и я ловлю себя на том, что смотрю на него. Ашер хмыкает, когда я смотрю на это. Как будто он чувствует, как я прикасаюсь к нему.

— Блядь, Рейна. — он пинком отбрасывает спортивные штаны и швыряет меня обратно на кровать. — В последний, черт возьми, раз спрашиваю, в какую игру ты играешь?

— Ты, — шепчу я.

— Рейна, — рычит он, нетерпение проскальзывает в его тоне.

Его член дергается между моих бедер, его нетерпение совпадает с моим собственным. Мои кончики пальцев касаются уголка его рта.

— Это всегда был ты.

Он делает паузу. Я тоже, осознавая весомость своих слов.

Это всегда был ты.

О каком сроке мы говорим? С тех пор, как ко мне вернулась память? Или это уходит корнями в прошлое?

Ашер не позволяет ни мне, ни себе думать об этом.

Он обхватывает рукой мое горло. Она не такая тугая, чтобы перекрыть мне дыхание, но достаточно прочная, чтобы не дать мне пошевелиться. Хватка достаточно твёрдая, выражая его доминирование.

Если бы это был другой человек, я бы попросила его использовать защиту, но с Ашером это кажется неправильным. Кроме того, я в ударе. Я проверилась во время одного из моих визитов в больницу, потому что, возможно, я уже некоторое время думала о сексе с Ашером.

— Ты хорошо и по-настоящему облажалась, королева выпускного.

— Почему? — я напрягаюсь, чтобы произнести эти слова.

— Потому что теперь ты моя, — рычит он, входя в меня одним движением.

Мое тело словно горит изнутри. И не только тело, но мое сердце бьется так громко, что, если это не вызовет у меня остановку сердца сейчас, я не знаю, когда это произойдет.

Мир останавливается на мгновение.

Ашер заполняет меня целиком и стирает все остальное из нашей близости.

В этой паузе мой взгляд встречается с его взглядом. На мгновение, когда наши тела соединяются, наши души тоже соединяются.

Мы становимся единым целым.

Он начинает медленно двигать бедрами, рисуя мурашки по уже сформировавшимся мурашкам. Пот стекает по моим вискам, когда я наблюдаю за ним. Его жесткий взгляд и прямой нос. Его острый подбородок и его губы, которые можно целовать.

Его прерывистое дыхание и крепкий пресс. Как я могла не бороться за него раньше? Как я могла причинить ему боль?

Как раз в тот момент, когда я впадаю в медленный ритм, он ускоряется. Он входит в меня с известной энергией умирающего, ищущего убежища.

Словно он тоже тонул и теперь тоже выныривает, чтобы глотнуть воздуха.

Я обвиваю руками его предплечье, которое сжимает мое горло. Цепляюсь за него, как он цепляется за меня.

И я отпускаю.

Я таю в его доминировании и его мужской силе, в его безжалостной силе и сводящей с ума энергии.

Движение его бедер становится все жестче и быстрее. Мое тело выгибается дугой на кровати, когда он владеет каждым сантиметром моей души и чем-то еще, в чем я слишком боюсь признаться.

— Эш...

— Что? Скажи мне.

Рокот его голоса усиливает удовольствие, кружащееся внутри меня.

— Я... я...

— Близко? — он облизывает мою нижнюю губу и крепче сжимает шею. Я отчаянно киваю. — Ты кончишь прямо на мой член, потому что ты моя. Только моя.

Я снова киваю, мое горло сжимается от ярости волны, которая вот-вот обрушится на меня.

— Скажи эти слова, Рейна.

— Т-твоя. — мой голос срывается. — Только твоя.

— Блядь!

Его тело напрягается, когда струи его спермы покрывают мои внутренности.

Мое тело дрожит от силы его освобождения и от дикости моего собственного.

Мой рот остается открытым в безмолвном «о», когда многочисленные вспышки удовольствия ударяют в мою матку и пронзают все тело.

Или, скорее, мимо моего тела и в мою душу.

Мои глаза закрываются, когда голова откидывается на подушку. Его хватка на моем горле только усиливает ощущение.

Мне требуется несколько минут, чтобы спуститься с высоты, отдышаться.

Чтобы по-настоящему задышать.

Какого черта я так долго ждала, чтобы сделать это?

Когда я открываю глаза, я обнаруживаю, что Ашер пристально смотрит на меня, но также... с любовью и чем-то еще.

Чем-то настолько зловещим и осязаемым, что я почти ощущаю его вкус на своем языке.

Прежде чем я успеваю получше разглядеть выражение его лица, он отпускает мое горло и заползает на меня сверху, его колени располагаются по обе стороны от моего лица. Он сжимает свой полутвердый член в кулаке и смотрит на меня сверху вниз.