Дэмиен сказал:

— Никогда не лучшая идея начинать драку. Особенно против трех мужчин, когда ты сам падаешь с единственного удара.

— Если я падаю, то поднимаюсь снова. Я не боюсь получить удар, — ответил Аймерик.

— Что ж, хорошо, потому что если ты продолжишь провоцировать людей Регента, тебе часто придется ходить избитым. Отклони голову назад.

Аймерик уставился на него, прижимая к носу ладонь, которая наполнялась кровью.

— Ты питомец Принца. Я все о тебе слышал.

Дэмиен ответил:

— Если ты не хочешь отклонить голову, почему бы нам не сходить к Паскалю? Он даст тебе ароматную мазь.

Аймерик не шевельнулся.

— Ты не смог перенести порку, как мужчина. Ты открыл свой рот и нажаловался Регенту. Ты поднял на него руку. Плюнул на его репутацию. Потом ты попытался сбежать, и он все равно заступился за тебя, потому что он никогда не бросает своих людей в лапах у Регенства. Даже таких, как ты.

Дэмиен стоял неподвижно. Он взглянул на юное, окровавленное лицо мальчика и напомнил себе, что Аймерик по доброй воле принял удары от трех мужчин, защищая честь своего Принца. Он бы назвал это заблудшей щенячьей любовью, если бы не видел проблески чего-то похожего в Йорде, в Орланте, и даже, в особом тихом проявлении, в Паскале.

Дэмиен подумал о цвете слоновой кости и золоте нашивок, которые делали людей двуличными, корыстными и не заслуживающими доверия.

— Ты так предан ему. Почему?

— Я не замаскированный Акиэлосский пес, — ответил Аймерик.

***

Дэмиен принес книги с описью инвентаря Рочерту, и Гвардейцы Принца начали подготовку оружия, доспехов и повозок для их отправления следующим утром. Эта работа должна была быть выполнена до их прибытия людьми Регента. Но из полутора сотен людей Регента, сформированных, чтобы отправиться с Принцем, меньше тридцати человек вышли помочь им.

Дэмиен присоединился к работе, где он был единственным мужчиной, от которого пахло мазями и корицей. Следы на спине Дэмиена стали причиной того, что смотритель крепости приказал ему доложить в имение, когда он закончит.

Около часа спустя к нему подошел Йорд.

— Аймерик молод. Он сказал, такого больше не случится, — сказал Йорд.

«Это случится снова, и, когда две стороны в этом лагере начнут мстить друг другу, ваш поход окончится» — он не сказал этого. Он спросил:

— Где Капитан?

— Капитан сейчас в одной из конюшен, по уши в помощнике конюха, — ответил Йорд. — Принц ждал его в казармах. Вообще-то… мне сказали передать, чтобы ты привел его.

— Из конюшен, — повторил Дэмиен. Он с недоверием смотрел на Йорда.

— Лучше ты, чем я, — ответил Йорд. — Поищи его сзади. О, и когда закончишь, доложи в имение.

Между двумя внутренними двориками от казарм до конюшен было довольно большое расстояние. Дэмиен надеялся, что Говарт уже закончит, когда он придет, но Говарт, разумеется, не закончил. Из конюшен доносилось тихое сопение лошадей, но все-таки Дэмиен услышал прежде, чем увидел: мягкие ритмичные звуки раздавались, как точно предсказал Йорд, сзади у стен.

Дэмиен мысленно сравнил реакцию Говарта на прерывание процесса с реакцией Лорена на вынужденное ожидание. Дэмиен толкнул двери стойла.

Внутри Говарт самым очевидным образом трахал помощника конюха у дальней стены. Штаны мальчишки валялись смятой кучкой на соломе почти у ног Дэмиена. Его голые ноги были широко разведены, рубашка расстегнута и задрана на спину. Говарт держал его за волосы и прижимал лицом к шершавой деревянной стене. Говарт был одет. Он развязал только свои штаны, чтобы вытащить член.

Говарт приостановился, огляделся по сторонам и спросил:

— Что? — Прежде, чем намеренно продолжить.

Помощник конюха, как заметил Дэмиен, отреагировал по-другому, съежившись.

— Перестань, — сказал мальчик. — Перестань. Не когда кто-то смотрит…

— Остынь. Это просто питомец Принца.

Говарт отдернул голову мальчика назад для выразительности.

Дэмиен сказал:

— Принц хочет тебя видеть.

— Он может подождать.

— Нет. Не может.

— Он хочет, чтобы я закончил по его приказу? Или идти к нему со стояком? — Поинтересовался Говарт, оскалившись в ухмылке. — Думаешь, все это «слишком-высокомерный-чтобы-трахаться» просто игра, а на самом деле он задира, который хочет член?

В Дэмиене начала расти ярость. Он ощутил отголосок беспомощности Аймерика, которую он испытывал, но только Дэмиен не был девятнадцатилетним юнцом, никогда не видевшим настоящей драки. Он безучастно окинул взглядом полуголое тело помощника конюха. В тот момент Дэмиен осознал, что сейчас, в этом маленьком грязном стойле, он был готов вернуть Говарту все, что задолжал за изнасилование Эразмуса.

Он сказал:

— Твой Принц дал тебе приказ.

Говарт опередил его, раздраженно оттолкнув мальчишку.

— Черт, я не могу выйти со всем этим… — сказал он, засовывая член обратно в штаны. Мальчик, пошатываясь, отошел на несколько шагов, втягивая воздух.

— Казармы, — сказал Дэмиен, выдержав удар плеча Говарта о свое собственное, когда тот направился к выходу.

Помощник конюха уставился на Дэмиена, тяжело дыша. Одной рукой он опирался о стену, вторую он стыдливо держал между ног, прикрываясь. Без лишних слов Дэмиен поднял его штаны и подкинул их ему.

— Он должен был заплатить мне медный сантим, — угрюмо произнес мальчик.

Дэмиен ответил:

— Я решу это с Принцем.

***

Пришло время доложить смотрителю крепости, который провел его вверх по ступенькам и до самой спальни.

Она была не так чрезмерно украшена, как комнаты во дворце Арля. Стены сделаны из грубого обтесанного камня. Пересеченные решетками окна с матовыми стеклами. В них нельзя было ничего увидеть, когда темнело, но вместо этого они отражали тени комнаты. Гравировка из переплетающихся виноградных лоз украшала помещение. Огонь за резной решеткой; лампы, гобелены, подушки с шелками для отдельного, как с облегчением отметил Дэмиен, спального места раба. В комнате своей тяжелой пышностью выделялась кровать.

Стены вокруг кровати были обиты темными деревянными резными панелями, на которых изображались сцены охоты на кабана, которого острие пики протыкало в шею. Не было видно ни единой золотой с синим звезды. Драпировка тоже была кроваво-красная.

Дэмиен сказал:

— Это комнаты Регента. — Было что-то тревожно неправильное в том, чтобы спать в месте, предназначенном дяде Лорена. — Принц часто здесь останавливается?

Смотритель крепости неправильно его понял, подумав, что Дэмиен имеет в виду имение, а не только покои.

— Нет. Они с дядей раньше часто приезжали сюда вместе, пару лет спустя после Марласа. Но когда Принц стал старше, то потерял вкус к поездкам сюда. Теперь он очень редко посещает Частиллон.

По приказу смотрителя слуги принесли Дэмиену хлеба и мяса, и он поел. Они убрали тарелки и принесли изумительной формы графин и кубки, оставив, возможно, по чистой случайности, нож. Дэмиен смотрел на нож и думал, сколько бы он отдал за такую оплошность, когда был пленником в Арле: нож, который мог взять и использовать, чтобы получить свой путь к выходу из дворца.

Он сел и стал ждать.

На столе перед ним лежала детальная карта Виира и Акиэлоса, каждый холм и горка, каждый город и имение были дотошно нанесены на нее. Серейн извивалась на юг, но он уже знал, что они не следуют по пути реки. Он поставил кончик пальца на Частиллон и провел единственный возможный путь к Дэльфе, на юг через Виир, пока не достиг линии, которая отмечала границу его собственной страны, все названия на карте были написаны по-виирийски резко: Ахелос, Дельфьор.

В Арле Регент отправил наемников убить своего племянника. Это была смерть на дне отравленного кубка, на острие обнаженного меча. Не то, что происходило здесь. Столкните вместе враждующие стороны, поставьте над ними пристрастного нетерпимого капитана и вручите бразды правления неопытному главнокомандующему-принцу. Этот отряд сам себя порвет на части.

И, похоже, Дэмиен не мог ничего сделать, чтобы остановить это. Поездка должна подорвать боевой дух; засада, которая их, несомненно, поджидала на границе, опустошит уже разрозненный отряд, пострадавший от междоусобиц и небрежного руководства. Лорен единственный, кто противостоит Регенту, и Дэмиен сделает все обещанное, чтобы он выжил. Однако горькая правда состояла в том, что эта поездка к границе была последним актом в игре, которая была уже проиграна.

Какие бы дела ни были у Лорена с Говартом, они заставили Дэмиена ждать до глубокой ночи. Звуки в имении начали затихать; из камина доносилось потрескивание огня.

Дэмиен сидел и ждал, небрежно сжав руки. Чувства, которые свобода — иллюзия свободы — в нем будила, были странными. Он думал о Йорде, Аймерике и всех людях Лорена, работавших ночью, чтобы подготовиться к раннему отбытию. В имении были домашние слуги, и он не жаждал возвращения Лорена. Но, пока он ждал в пустых комнатах с мерцающим огнем в камине, пока его взгляд блуждал по аккуратным линиям карты, он, что редко бывало во время его пленения, ощутил одиночество.

Лорен вошел, и Дэмиен поднялся. Позади Лорена в двери промелькнул Орлант.

— Ты можешь идти. Мне не нужна стража у двери, — сказал Лорен.

Орлант кивнул. Дверь закрылась.

Лорен сказал:

— Я приберег тебя напоследок.

Дэмиен ответил:

— Ты должен помощнику конюха медный сантим.

— Помощник конюха должен научиться требовать плату прежде, чем прогибаться.

Лорен спокойно взял графин и наполнил себе кубок. Дэмиен, не удержавшись, взглянул на кубок, вспоминая последний раз, когда они с Лореном были наедине в его комнатах.

Светлые брови изогнулись.

— Твое целомудрие в безопасности. Это просто вода. Вероятно, — Лорен сделал глоток, затем опустил кубок, держа его изящными пальцами. Он взглянул на стул, как хозяин может указать, куда сесть, и сказал, словно слова насмешили его: — Устраивайся поудобнее. Ты остаешься на ночь.