Глава 31

– Тебе что–то приснилось, – сказала Лидия обеспокоенно. – Я вошла... потому что тебе снился кошмар, и ты кричал.

В свете, льющемся из приоткрытой двери, Дэниэл пытался понять, где находится: к нему прижималось очень женственное тело, и он чувствовал запах шампуня в носу. Он был в незнакомой ему спальне... но понимал, кто рядом синим.

Лидия.

И это едва ли хорошие новости.

Один взгляд на ее лицо, и в голове единственная мысль – «Черт. Что он ей рассказал? Что наговорил во сне?».

Были вещи, которые она не могла знать о нем. Когда живешь в двух мирах и сталкиваешься с противоречиями... приходится следить за тем, что вылетает из твоего рта. Даже в гребанном сне.

Наверное, особенно – во сне.

Дэниэл отодвинулся от нее, перекатываясь на спину и вскидывая ноги. Он не снимал джинсы, поэтому сейчас запустил руки под пояс и сдернул деним с бедер.

– Прости, я разбудил тебя своим шумом. – Он пытался сохранять позитивный настрой в голосе. – Я иногда говорю во сне. Нужно было предупредить тебя... На будущее – просто игнорируй.

Перестань тараторить, – сказал он себе.

Когда Лидия смахнула волосы с лица и села повыше на кровати, он подумал, что так она бы выглядела после секса. Ну, не считая выражения ее лица.

Она словно побывала в автокатастрофе. Или стала жертвой ограбления.

– Дэниэл, ты не говорил. – Лидия прокашлялась. – Ну, по крайней мере, не вначале.

– Прости. – Черт возьми. – Так, о чем я там бормотал?

– Про твою маму.

У Дэниэла перехватило дыхание.

– Что с ней?

– Она была... в воде.

Внезапно весь воздух застыл в легких, а грудь превратилась в кусок гранита. Но он сказал себе, что это – к лучшему. Что лучше так, чем все другие варианты, которые могли многое осложнить.

Потерев грудь… чтобы показать себе, что он не в холодной речной воде, а лежит на сухом матрасе... Дэниэл покачал головой.

– Вау. Давно я об этом не вспоминал.

– Я просто хотела... помочь тебе, – сказала Лидия. – Поэтому вошла.

– Я ценю это, но как я уже говорил, если подобное повторится, просто не обращай внимания. – Он заставил себя выдавить улыбку. – И, слушай, если хочешь, я могу вернуться в лес...

– Нет.

– Хорошо.

Ииии тогда повисла неловкая пауза. Лидия, очевидно, была слишком вежлива и относилась к нему с уважением, чтобы проявлять настойчивое любопытство, а он не хотел возвращаться к тем воспоминаниям. Но, казалось, он задолжал ей объяснение. Предысторию. Или...

– Что ж... – Слова просто не шли изо рта. – Обсудим бейсбол?

Когда Лидия не улыбнулась и просто посмотрела на кровать, ее печаль была почти осязаема, она буквально изменила температуру в комнате.

– Не беспокойся обо мне, – сказал он... и ему почти удалось убрать хриплость из голоса.

– Я должна уйти.

И, тем не менее, встать и выйти для нее было так же сложно как ему – рассказать ей обо всем: на это не было никаких сил.

Дэниэл один за другим щелкнул костяшками пальцев. И закончив большим пальцем левой руки, он сделал глубокий вдох... но, казалось, не вдохнул ни грамма кислорода.

– Моя мама спрыгнула, ясно? С моста в реку Огайо. – Он покачал головой. – Ничего серьезно, да? Люди постоянно прыгают с мостов, привычное дело.

Он ожидаемо увидел шок на лице Лидии, но не собирался отказываться от своих слов.

– Как ты можешь такое говорить...

– Потому что я вынужден верить либо в это, либо признать, что это моя вина. – Когда Лидия резко посмотрела на него, Дэниэл отвел глаза также быстро. – Понимаешь, я был незапланированным ребенком? Мое рождение не стало счастливым событием, потому что она меня... не хотела. И, честно говоря, я не виню ее. Никогда не винил.

– О, Дэниэл...

– Нет, не надо жалеть меня. Что есть, то есть.

Потерев уставшие глаза, он гадал, как долго им придется барахтаться в этой яме...

– Что произошло в ту ночь? – тихо спросила Лидия.

Дэниэл нахмурился.

– Как ты узнала, что это была ночь?

– Ты сам сказал. Ты сказал, что ничего не мог разглядеть.

– Да. – Ощущение утопления, холодной воды, бьющей в лицо, заполняющей легкие, все это грозило утащить его в прошлое. И он продолжил говорить только для того, чтобы вытащить себя из воспоминаний. – Она... она была пьяна и села за руль. Она остановилась посередине четырех полосной магистрали на мосту. Когда она вышла из машины... я подумал, что она просто хочет убежать. Ну, бросить меня в машине и скрыться в неизвестном направлении. Но нет, она направилась к перилам. Она не колебалась. Уверенно обхватила поручни и перекинула ноги через ограждение. Я помню, как одна нога зацепилась... и она вроде как падала с моста боком? Наверное, она попала в реку боком. Не знаю.

– О, Дэниэл. Мне так жаль, что тебе пришлось увидеть это...

– Конечно, я был идиотом. Я подбежал туда, откуда она спрыгнула. Но что я мог сделать, находясь на мосту? И еще течение, оно давно унесло ее под мост... когда до меня это дошло, я побежал вдоль дороги, вглядываясь в воду. Луна была в небе, а мост был хорошо освещен. Я увидел ее под водой прямо перед собой, поэтому я прыгнул. – Он покачал головой. – Блин, вода была нереально ледяной. У меня перехватило дыхание, но не потому, что я ударился о воду. Я погрузился ногами вперед. Это был шок из–за холода.

Он обнял себя руками.

– Когда я смог восстановить дыхание, я попытался найти ее. Но ни черта не видел. Вода била мне в лицо, из–за волн ничего нельзя было разглядеть и меня уносило прочь от света фонарей на мосту. Но впереди были доки. Пристань. Там было много фонарей... и как–то я умудрился рассмотреть ее голову. Я плыл как никогда в жизни. Так быстро как мог. И когда я добрался до нее...

Физические ощущения накрыли его вместе со свежей волной агонии, холод, кашель, слабость в теле. Его разум кричал, и он хотел выпустить этот крик наружу, но кислорода не хватало.

Каждый раз моргая, он видел, как парили в воде растрепавшиеся волосы его матери, как ее спина то всплывала, то скрывалась под водой.

– Я перевернул ее, чтобы она смогла сделать вдох. Но я плыл до нее слишком долго. Целую жизнь. – Он прокашлялся. – Тогда я снова поплыл. Я подумал, что если дотащить ее до берега, то...

– Кто–то поможет тебе.

– Да. – Он вспомнил пристань, большие фонари, пустую парковку. – Но я выпустил ее тело. Я сам начал тонуть... греб одной рукой... и было так холодно.

Выбираясь из воспоминаний, Дэниэл пожал плечами.

– В итоге я спас себя. Они нашли ее на следующей день после того, как она исчезла в водах Огайо. В пятнадцати милях вниз по реке.

Когда он замолчал, Лидия смахнула слезы с глаз.

– Соболезную.

– Что есть – то есть. – Он посмотрел на нее. – Я не могу вернуться в прошлое и все изменить. Она сделала свой выбор, и я не смог спасти ее – на этом я должен отпустить ситуацию. Хватит эмоций. Чувства ничего не изменят.

– Сколько лет тебе было? – спросила она тихо.

– Четырнадцать.

Когда Лидия закрыла глаза и тихо выругалась, он пожал плечами.

– Слушай, честная правда заключается в том, что независимо от возраста я бы не спас ее. Каким бы высоким и сильным я ни был, сколько бы ни весил. Падение в холодную воду с такой высоты для уже пьяного человека, может, под наркотой? Добавь еще неудачное приземление, исход очевиден.

– Ты был ребенком.

Он резко рассмеялся.

– Дети – это когда пять лет. Мне оставалось два года до ученических прав.

Лидия уткнулась головой в свои руки.

– Что произошло после? Куда ты отправился?

– Я попал в приют, но не задержался там надолго. В шестнадцать меня выгнали из старшей школы, и я стал жить самостоятельно. В итоге я нашел похожих на меня людей, поэтому я не был один. Вот и все.

– А твой отец?

Дэниэл поджал губы.

– Я не хочу говорить о нем. В принципе. Прости.

Окинув взглядом открытую дверь и оценив расстояние, которое необходимо преодолеть, но на самом деле ему было некуда бежать. От себя не убежишь.

И к тому же Лидии по–прежнему нужна защита.

– Такова моя история, – заключил он.

– Сейчас я понимаю, почему ты такого мнения о чувствах. И почему ты переезжаешь с места на место.

Когда его накрыла волна усталости, Дэниэл закрыл глаза и покачнулся.

– Боже, я так устал.

– Ты можешь прилечь.

– Придется, по всей видимости.

И так в итоге он дал ей подушку и оставил одну для себя.

– Иди ко мне.

Когда он откинулся на спину и протянул руку, Лидия не стала мешкать. Она прижалась к нему, устраивая голову на его груди.

– Давай попытаемся поспать. – Он еле ворочал языком и даже не скрывал этого. Незачем. – Завтра будет новый день.

Без какой либо преамбулы его веки опустились, и сознание выключилось против его желания. Боже, даже если загорится дом, он не сможет сопротивляться сну.

Он чувствовал себя мертвым, пока лежал рядом...

... с единственным человеком, с кем поделился своей историей.