Глава 8

Соло

Головомойка, которую я получил вместе с Пантерой, не вошла в топ десять моментов моей жизни, но я не мог сказать, что оно того не стоило. Это был большой посыл моему лучшему другу, который в отличие от моих инструкторов посчитал, что это было чертовски смешно.

Эй, не я виноват, что инверсионные следы держались дольше, чем должны были. Я думал, что изображение продержится максимум пару минут, но оно всё ещё находилось там, и теперь администрации поступали жалобы.

Промах. Нет.

Когда мы вышли из кабинета коммандера Леви и направились в раздевалку, я чувствовал исходящее от Пантеры напряжение, хотя он не сказал мне ни слова с тех пор, как мы приземлились. Этот парень такой взвинченный.

— Что ж, коммандера Леви не особо впечатлил мой член, — небрежно произнёс я. — Должен сказать, это впервые.

— Заткнись, — сквозь сжатые зубы ответил Пантера.

— Тебя он впечатлил? Можешь сказать мне правду, — я окинул взглядом пустые коридоры. — Никто не услышит, если ты признаешь, что он тебе понравился.

Было бы забавно, как сжались кулаки Пантеры, если бы я не думал, что он действительно использует их на мне. Наверное, так и было бы.

По какой-то причине, даже мысль о том, что мне попадёт, не заткнула мне рот.

— Ну, пошлёпали нас по заднице. Не дисквалифицировали ведь…

Когда мы зашли за угол в раздевалку, Пантера толкнул меня к стене с такой силой, что у меня перехватило дыхание. С горящими глазами, он смотрел на меня, пока наши лица разделяло всего пару дюймов.

— Чем ты думал, чёрт возьми?

— Я…

— Думал, что это будет хорошей идеей — отнестись дерзко и с неуважением не только ко мне, но и к ВМС? Было недостаточно выиграть полёт, обязательно было потом всё испортить? Думаешь, это смешно?

— Полагаю, ты так не думаешь.

— Тебе повезло, что ты здесь. Тебе повезло, что ты всё ещё здесь. И потому что я застрял с тобой, это я должен убедиться, что ты больше такое не вытворишь.

Чёрт, он был горячим. Что-то в том, что Пантера так разгорячился, давило на все мои кнопки, и когда я был прижат к стене, а его крепкое тело практически вибрировало рядом с моим? Это могло обеспечить ещё один небесный пенис в моём будущем.

— Они не будут с таким мириться, Соло. Тебе нужно взяться за голову.

Я опустил взгляд между нами, на свою очевидную эрекцию.

— Слишком поздно.

Когда Пантера опустил глаза, его лицо осветилось удивлением, убирая злость, а затем он отдёрнулся от меня.

— Я тебя не понимаю, — сказал я, отталкиваясь от спины. — Ты ведёшь себя так, будто боишься члена, и воздушного, и моего, когда я знаю, что это не правда.

Глаза Пантеры расширились, когда он развернул голову, убеждаясь в отсутствии наших товарищей.

— Говори тише, чёрт возьми.

— Или что? — я сделал шаг ближе к нему. — Ты меня ударишь? Я знаю, что тебе хочется.

Пантера бросился вперёд, хватаясь за мой лётный костюм и дёргая меня вперёд.

— Давай кое-что проясним. Ты меня не знаешь. Ты не знаешь ничего обо мне, и я планирую оставить всё так же.

— Потому что я «проблема»? — я усмехнулся, обвивая пальцами запястье его руки, которая держала меня. — И проблема тебя пугает?

— Я тебя не боюсь.

— О, значит только себя.

Челюсть Пантеры сжалась, и пальцы дёрнулись на моём костюме.

— Ты можешь хотя бы на одну секунду в своей жизни попробовать вести себя так, будто это что-то для тебя значит.

— То, что ты срываешься на меня? О, поверь мне, это определённо что-то для меня значит.

Пантера оттолкнул меня и указал на меня пальцем.

— Ты невозможный.

— Меня называли и хуже.

— Почему я не удивлён? — Пантера развернулся на пятках, и когда он начал уходить, я быстро пошёл следом, позволяя своему взгляду опуститься вниз по его широким плечам и узкой талии.

— Знаешь, может если бы ты немного расслабился, ты бы не считал меня таким…

— Бесящим?

Мои губы дёрнулись, когда он остановился перед своим шкафчиком и рывком его открыл.

— Я бы скорее сказал… отвлекающим.

Пантера сжал железную дверь шкафчика и нацелил яростный взгляд в мою сторону, и будь я кем-то другим, я мог бы почувствовать угрозу. Но это было последней реакцией моего тела. Я был на сто процентов возбуждён злостью, которая исходила от него, что было совсем не удивительно.

Я полностью сходил с ума от волны опасности, а прямо сейчас Пантера выглядел как опасность, от которой умный человек держался бы подальше.

Но что в этом было весёлого?

— Знаешь, я пытаюсь решить, что во мне злит тебя больше всего. Что я могу сравниться с тобой в небе, что я умею веселиться, а ты явно нет, или тот факт, что хоть ты ненавидишь во мне всё, ты всё равно точно хочешь меня трахнуть.

Пантера так сильно надавил пальцами на железо двери, что его ногти побелели. Теперь я видел, как на его виске пульсирует вена, и честно говоря, я был в шоке, что он не вмазал кулаком мне в лицо. На этой стадии мы оба знали, что я это заслужил.

Этот парень будто был сделан из камня, и будь я проклят, если не хотел потереться о него.

— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что не все здесь думают своими членами? Что некоторые из нас здесь потому, что мы с гордостью служим своей стране, а не просто хотим крутую работу, которая гарантированно поможет нам заполучить кого-нибудь, если мы расскажем о своей деятельности?

Затем Пантера окинул меня взглядом сверху донизу, и когда его глаза вернулись к моему лицу, в его взгляде не было ничего похвального. Он не выглядел впечатлённым или поражённым, и если бы его костяшки всё ещё не были белыми, я мог бы купиться на его незаинтересованность.

— Я попал сюда благодаря упорной работе и целеустремлённости. Мне пришлось десять раз доказывать способности своим инструкторам и своему отцу, чтобы заработать право говорить, что моё место здесь. А теперь я вынужден нянчиться с каким-то легкомысленным, желторотым мальчишкой, который не может ничего доказать, если только не говорит о своём члене или о том, какой он большой. Ты знаешь, насколько это отталкивает? — Пантера наклонился ближе и добавил: — Может, прошлым вечером я и хотел тебя трахнуть. Но через десять секунд после начала утреннего занятия, я был счастлив понять, что мои инстинкты насчёт тебя были правы. Вот, в чём разница между тем, чтобы прислушиваться к своему нутру, и тем, чтобы перестраховаться. Теперь, если не собираешься извиняться за мой испорченный первый день пребывания здесь, держись от меня подальше.