Дмитрий Биленкин

На пыльной тропинке

* * *

Сначала послышался топот, близящийся, тяжеловесный, глухой: “бух, бух, бух!” — словно молотом о землю. Фиолетовые кусты колыхнулись за поворотом, и на тропинке возникли сириллы. Увидев человека, замерли. Их тотчас окутало густое облако пыли. Воздух наполнился свистящим дыханием бронированных лёгких.

Архипов взялся за пистолет. Он не испугался, но удивился безмерно. Такого в жизни не бывает, такое — внезапный топот, беспричинное появление чудовищ — слишком похоже на киновыдумку.

Мгновение они стояли друг против друга — человек в скафандре и животные. Потом — три квадратные морды опущены вниз, три пары глаз неистово горят зелёным — сириллы понеслись, как камень из пращи. Прямо по тропинке, прямо на человека, Архипов пожал плечами. Ослепительный удар молнии пришёлся по первому животному. Струя плазмы снесла ему череп.

Уцелевшие круто и стремительно развернулись. Опять колыхнулись кусты за поворотом, и тропинка опустела. Только клубящаяся пыль напоминала об атаке.

У Архипова неожиданно ослабли колени: до сознания, наконец, дошло, что все это было всерьёз. “Вот так штука! Будет о чем рассказать ребятам…”

Он был уверен, что его рассказ вызовет живейший интерес. Когда-то пункт “О поведении при встрече с опасными животными” стоял в инструкции по технике безопасности одним из первых. Но вскоре его убрали в самый конец. За ненадобностью. Ведь даже самый примитивный ум животного легко соображал, что нет решительно никакого смысла первым ввязываться в драку с невиданным существом, от которого неизвестно чего ожидать. Спокойней найти привычную добычу.

И Архипову не сразу удалось восстановить в памяти злополучный пункт о встрече с хищниками. Ага, вроде бы так: “По возможности избегать приближения… В случае нападения обороняться быстро и решительно…” Дальше мелкий шрифт примечания. Ну, все в порядке: на него напали, он оборонялся, правило соблюдено.

Он подошёл ближе к поверженному и растерзанному животному. В беге оно казалось более крупным. Пыль толстым слоем осела на панцире, маскируя истинный цвет сирилла. Теперь Архипов никак не мог понять, почему он счёл животное свирепым. Просто громоздкая туша костей, мускулов, нервов, из которых он вынул жизнь. Что-то похожее на сожаление шевельнулось в душе. Полно, а хищник ли это?

“Хищник, конечно, хищник, он же нападал”, — поспешил успокоить себя Архипов. Но прежней уверенности не было. Только сейчас он почувствовал, насколько ему чужд и незнаком животный мир планеты. Все время на вертолёте, все время на вездеходе, почти никогда пешком. Мчится машина, вдали шевельнулось смутное пятно, исчезло, унесённое скоростью, — понятно, какой-то зверь. Вот и все знакомство. Какой зверь? Да не все ли равно! Своих дел по горло.

Размышления прервал шорох. Кусты опять шевельнулись, их наполняло скрытое движение. Архипов в недоумении завертел головой. Но кибер, топчущийся у ног, как собака, не дал сигнала тревоги. Так, какая-то мелочь пробирается по кустам… Тайная, неуловимая жизнь что-то ищет, чем-то шуршит, куда-то бежит под пологом девственного леса.

Архипов перевёл дыхание, снял руку с пистолета. Неожиданно пришла мысль, которая его поразила. Вот только сейчас, несколько минут назад, он впервые столкнулся лицом к лицу с диким животным! Неужели впервые? Да, черт возьми… И самое смешное, что зверей этой планеты он все-таки знает лучше, чем земных. Некогда, в далёком детстве, его, кажется, водили в зоопарк. Воспоминания, конечно, стёрлись. А потом, потом? Он силился припомнить. Все не то, не то… Это он видел в кино, и это тоже. Вспомнил! Они затормозили тогда машину, мчащуюся по разливу асфальтовой реки со скоростью двухсот километров в час, и дружно захохотали, дивясь диковинным прыжкам какого-то зверька. Кажется, зверёк назывался зайцем. Он так забавно бежал! Хорошо, что у кого-то из их компании было такое острое зрение, иначе они проморгали бы эту встречу. Сколько было потом восторгов! Увидеть животное на воле, не каждый мог этим похвастаться… Впрочем, на Земле, причёсанной техникой, и этот заяц скорее всего был на учёте. Так что и его трудно было назвать диким.

Ладно, ничего удивительного. Он космонавт. Долгие годы странствий при свете немигающих звёзд, естественно, отдалили его от Земли. По крайней мере от её диких обитателей. Пустое. “Мы дети улиц, мы горожане…” — так, кажется, пелось в какой-то старинной песенке. А он ещё и космонавт.

Архипов тронул тушу носком ботинка. На ней отпечатался пыльный след. Нет, что и говорить, экзотическое приключение! Можно понять людей, которые когда-то назывались охотниками.

И тут кибер предупреждающе заворчал. Его антенна, анализирующая запахи, быстро вращалась. Архипов прислушался. Движение кругом, тайное движение. Но ни одна ветка не шелохнётся. Зверьё, похоже, умеет прятаться. А вдруг кто-то прыгнет из зарослей? Пальнуть, что ли, туда? Фу, он совсем разнервничался, если приходят такие мысли. Нет, прогулки по здешнему лесу не для него. Не привык. Надо поскорей вернуться к машине.

Но вернуться он не успел. Вновь раздался топот, тревожный, нарастающий, глухой топот. И снова колыхнулись кусты за поворотом, и в облаках пыли, как и в тот раз, появились сириллы. Но теперь они не остановились даже на мгновение. Они неслись так, будто впереди не было человека, — грохочущей, все сметающей лавиной.

Архипова это почти испугало. Но раздумывать было некогда. Завесу пыли пропорол луч пистолета. Крайнее животное перекувырнулось через голову и разлетелось, взорванное. Однако, что уже было совсем непонятно, а потому страшно, выстрел не остановил нападения. Сириллы в мгновение ока смяли возникшую преграду из останков собрата, и Архипов увидел их морды совсем близко от себя. Увидел бронированные тараны, полные неукротимого напора и бешеной силы, тараны, нацеленные по геометрической прямой, которая проходила через его тело.

Вновь и вновь сверкал луч, уверенный, разящий, но торопливый. Грохот, треск, от поднятой пыли потемнело вокруг.

И внезапно все стихло, ибо все было кончено. Раздавленная, искромсанная лавина замерла у ног человека. Архипов не сразу понял, что за странные цветы усеяли его скафандр. Потом сообразил: брызги крови.

Он дрожал весь с головы до ног и не мог унять дрожи. Он сделал шаг и пошатнулся. Нет, хватит, прочь, прочь от этого ужасного места!

Но не тут-то было! Кусты на повороте уже не колыхнулись: они пали, как занавес, поваленные новой лавиной сирилл. Архипов в исступлении полоснул лучом поперёк тропинки. Первый ряд повалился, но трепещущий завал почти не задержал животных. Архипов бил лучом налево, направо, наотмашь рубил им, словно огненным мечом. Перед ним громоздились груды, и он все бил и бил, бил по живому и по мёртвому; а сириллы, и, кажется, уже не только сириллы, все мчались, и это было кошмаром. Словно сама природа вдруг двинулась на пришельца-человека, чтобы смять, уничтожить его.

И ещё несколько минут Архипов палил лучом, хотя бить было уже некого — звериный поток иссяк. Когда человек сообразил это, он вынужден был присесть в изнеможении. Раскалённый пистолет жёг ладонь даже сквозь перчатку. Одежда была мокра от пота.

Но треск в кустах опять заставил его вскочить. Да что же это такое?… Он озирался, переполненный самыми дикими догадками. Треск шёл неизвестно откуда и не походил на прежний. В нем была угроза и победная сила, как в скрежете челюстей, перемалывающих добычу. Напрасно, однако, Архипов силился разглядеть причину треска. Пыль. Она висела над полем битвы густым дымным пологом.

Сквозь пыль с трудом пробивался рыжий свет дня, огненными бликами падая на тропинку. Их шевеление чем-то остановило внимание Архипова. В них была странная краснота. И подвижность.