Глава 3

Лаборатория

Эйвери

Мой новый офицер-телохранитель любит видеоигры и социальные сети. Долгие прогулки по пляжу и ужины при свечах. Это и многое другое ты можешь узнать о человеке, когда проводишь с ним слишком много времени, и когда у вас не хватает тем для разговора.

Детектив Алек Карсон не был первым выбором Куинна… и уж точно моим. Некоторые события, произошедшие во время работы над операцией «Фирма», мягко говоря, поставили нас троих в неловкое положение. Но Куинн был против в большей степени того, чтобы кто-то посторонний отвечал за мою безопасность.

По моему мнению, Куинн одним выстрелом убил двух зайцев. После провала аукциона он настороженно относился ко всем: от агентов ФБР до членов своей собственной оперативной группы. Назначение Карсона в качестве моей охраны гарантирует ему мою безопасность с кем-то, кому, по его мнению, он может доверять, даже если Карсон на самом деле предал его, сливая секретную информацию прессе, чтобы расплатиться с карточным долгом. Но это также понижает Карсона в должности. От детектива до няни - это его официальный выговор.

Я слышу, что Карсон ждет меня около душевой спортзала. Должно быть, встреча закончилась быстро. Я заканчиваю сушить волосы после быстрого душа. Знание того, что он где-то там и ждет, усиливает мое беспокойство. Ненавижу, когда кто-либо прислуживает мне, поэтому стараюсь как можно быстрее расчесать свои растрепанные волосы.

Процесс затемнения моих волос во время операции не был сложным. С другой стороны, возвращение к платиновой блондинке чертовски хорошо поджарило мои локоны. Я должна просто позволить цвету смыться естественным путем. Это может быть по-детски, но я не хотела, чтобы Куинн вспоминал меня с темными волосами в компании с Карсоном, видя некую взаимосвязь между нами.

На следующий день, после операции, я попросила Алексис вывести весь каштановый пигмент из моих волос.

- С тобой там все в порядке?

Я тяжело выдыхаю.

– Да. Почти закончила, - кричу я.

Я понимаю, что он так же раздражен этим вынужденным сотрудничеством, как и я, поэтому я сдерживаю язвительный ответ. Каждое утро в течение последних двух недель он подгонял меня после моих тренировок с Куинном, и каждое утро я испытываю искушение сказать, что не все такие быстрые, как он.

Однако подобные замечания и препирательства поставили бы неловкость на первое место, а я предпочитаю позволить нам обоим забыть о том, что произошло в «Фирме». Опять же, ради Куинна. Иногда быть взрослым просто смешно.

Я запихиваю косметику и расческу в сумку, а затем выхожу из ванной комнаты в спешке, в которую превратилась моя жизнь.

- Готова. Пойдем посмотрим, что у Обри есть на сегодня.

Мальчишеские черты лица Карсона застывают, так как он знает, насколько я недовольна тем, что медицинский эксперт ФБР взял на себя руководство моей лабораторией с момента их прибытия. Тем более сейчас, после того как я была замешана в облаве на склад.

Я не полицейский. И не детектив. У меня нет полевой подготовки. Так что тот факт, что федералы охотно задокументировали мою роль в налете в качестве отвлекающего маневра, не только скептична, но и абсурдна. Я не сомневаюсь, что доктор Обри Полсон был назначен ответственным за то, чтобы я не облажалась.

Ради собственного здравомыслия я должна вернуть себе руководство над своей лабораторией.

Карсон старается быть незаметным, пока мы идем по коридорам к криминалистической лаборатории. Это не идеальная ситуация для нас обоих, но в последнее время мы научились давать друг другу пространство.

Он занимает свой обычный пост у входа, когда я захожу в главную лабораторию. Обри уже сидит за столом с расставленными перед ним образцами.

- Надеюсь сдать тест, - говорю я, вытаскивая из кармана ключ от кабинета. - Я слышала, что проверяющий - настоящая заноза.

Обри заканчивает делать заметки, прежде чем поднять глаза.

- Ну, она довольно сильно по мне проехалась, - его лицо вспыхивает, и я быстро поворачиваюсь к двери, позволяя намеку остаться незамеченным.

Возможно, я была слишком занята своей тайной жизнью, но интерес Обри ко мне не остался незамеченным. Это даже обидно. Несмотря на его неприятную для меня связь с ФБР, он - блестящий ученый. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, мы могли бы так много почерпнуть друг у друга… как два эксперта в своей области.

Но это такое печальное клише. Женщина и мужчина не могут работать вместе из-за неизбежно возникающего сексуального напряжения. Этого глупого слона в комнате нужно пристрелить.

Я бросаю ключи на стол и делаю глубокий вдох. Раньше у меня никогда не возникало таких жестоких мыслей. А я работаю в чертовой криминалистической лаборатории. Но в последнее время они стали более естественными, если честно. Я привыкла думать, что я крутая и сильная. Куинн сказал, что я привыкла уклоняться, но именно так я смогла защитить себя в течение многих лет от своей работы. Выносливая - это более подходящее слово. Стойкая перед лицом невзгод.

Я понятия не имела, что воля человека может быть так тщательно подвергнута проверке.

Прайс Уэллс сломал меня, Альфа пролил свет на каждый перелом внутри меня. Вместо того чтобы исцелиться, я затвердела, как мозоль, которая образуется над занозой, - гниющей щепкой, засевшей слишком глубоко, чтобы ее можно было вытащить.

С каждым днем нарастая, слой кожи лишь утолщается. Я стала жестче, словно высеченная из более острых и резких углов. Я боюсь, что женщина, которую любит Куинн, исчезает. Женщина, которую он считает нужным защищать, может нуждаться в большей защите от самой себя.

Отбросив ненужные мысли в сторону, я придерживаюсь своего нового распорядка. Каждое утро после тренировки я проверяю течение эксперимента. Тестирую новые соединения, применяю переменные и веду заметки.

Это тестирование я держу подальше от лаборатории - это мой личный эксперимент. Хотя я подозреваю, что Обри имеет представление о том, чем я занимаюсь, ведь это не секрет. Если бы он спросил, я бы ему ответила, но я благодарна, что он не стал допытываться. В течение одного часа каждый день я могу исполнять свою собственную исповедь - мой катарсис.

Работа над антинаркотическим эликсиром для противодействия эффектам «Трифекты» оказалась такой же освобождающей, как и уроки самообороны Куинна. Если у Альфы есть какие-либо планы по выпуску препарата для широкой публики, мне нужно найти противоядие. Возможно, это не избавит меня от чувства вины за его создание, но, поскольку я являюсь разработчиком препарата, я обязана уравновесить чашу весов.

Больше всего мы боимся, что «Трифекта» попадет на улицы. Окажется в руках сутенеров и насильников. Если этот день настанет, Куинн будет бороться с этим. А я буду готова, имея в своем арсенале противоядие для жертв.

Я чувствую, что новый препарат вот-вот будет готов. Только у меня нет возможности проверить его эффективность. В голове мелькает мысль сделать себе укол, и тут же перед глазами всплывает неодобрительно нахмуренное лицо Куинна. Я не могу снова заставить его пройти через это.

После того как записала заметки, я открываю ящик стола и бросаю туда маячок слежения. Не сегодня. Я хватаю скотч и задираю штанину вверх, а затем обматываю им ногу, выше лодыжки. Куинн чувствовал бы себя лучше, если бы на мне был маячок, ну, а я чувствую себя лучше, имея оружие собственной разработки.

После того как меня пару раз похитили из моей же лаборатории, я должна принять меры предосторожности.

Открыв ноутбук, я просматриваю электронную почту и заметки на своем рабочем столе, письма, оставленные для меня в выходные.

Хлам. Хлам. Я бросаю письма в мусорную корзину, а затем останавливаюсь. Всматриваюсь в то, которое только что выбросила, и беру его в руки, поднимая из наполненной урны.

Оно адресовано Эйвери Джонсон, судебно-медицинскому эксперту, что совершенно нормально. Но именно логотип в левом верхнем углу заставляет тонкие волоски на моей коже встать дыбом.

Подпись Альфы - его клеймо.

- Проклятие, - я бросаю письмо и достаю пару перчаток из лабораторного халата, висящего на спинке моего стула. Подумав, я беру новую пару со своего стола, это исключит вероятность перенести на письмо то, для чего использовались перчатки ранее.

Мои руки дрожат, когда я пытаюсь натянуть перчатки. Я должна позвонить Куинну, прежде чем открыть его. Я заставляю себя двигаться, чтобы сделать именно это, и замираю.

Что бы ни ждало меня внутри этого конверта, это может привести нас к Альфе, но, скорее всего, это что-то, направленное именно против меня. Нечто, чем Альфа хочет подразнить, иначе он бы уже разоблачил меня.

Куинн страдал, был вынужден выбрать меня вместо работы, и он поставил на карту свои репутацию и убеждения. Что бы ни было внутри, это только подкинет еще больше испытаний для него, и пусть это проявление эгоизма, но я не хочу перекладывать лишнее на него, если только этого нельзя избежать.

Сначала мне нужно узнать, что кроется внутри.

Я беру инструменты из лаборатории, игнорируя любопытный взгляд Обри. К счастью, прибывают техники и стажеры, заполняя помещение достаточным количеством отвлекающих факторов, что позволяет мне прокрасться обратно в свой кабинет.

Я запираю дверь и достаю карманный ультрафиолетовый фонарик. Он не идеально подходит для надлежащего изучения документов, но я хочу убедиться, что внутри нет ничего опасного.

Мое сердце замирает. Это чувство предательства по отношению к области моей работы не сравнимо с тем, что огорчает Куинна, но мне все равно больно. Я не должна вскрывать письмо без надлежащего анализа.

К черту. Я уже предала свою работу в тот день, когда подделала отчет о ДНК моего похитителя. Я готовлю раствор, чтобы снять клей, затем провожу тампоном по клапану конверта. Уголок начинает отслаиваться, и я помогаю ему, осторожно отделяя слои.