Глава 2

Шон уставился на Калли, его дыхание замерло в груди, а член готов был взорваться. Ее голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами и молча умоляющие, пронзили его грудь. Черт, они впивались в его сердце. Он должен был держать свою чертову голову трезвой. Но он хотел ее сильнее, чем считал вообще возможным. Сильнее, чем он мог выразить словами.

Из всех чертовых женщин влюбиться в…

Обычно, он напоминал ей, что он – Дом, и она не должна пренебрегать правилами для своей выгоды. Он узнавал манипуляцию, когда видел её. Но сегодня Калли была сама не своя. Ее прорыв на самом деле обеспокоил его. С одной стороны, ему, наконец, удалось снять слои доспехов, и открыть мягкую женщину под всем её скверным поведением. С другой стороны, всё, что касалось её, особенно загнанный взгляд её глаз, попахивало отчаянием. И прощанием.

Его внутренности сжались. Что–то напугало ее? Или кто–то, как он? Было много причин, по которым отпустить её было невозможно. Если ему нужно было изменить свои приоритеты, так тому и быть. Но несмотря ни на что, он должен был удержать Калли рядом с собой.

– Милая… – он не знал, что сказать. Его горло сжалось. Его дыхание стало более тяжелым, когда ее пальцы впились в его бедра.

Она не ответила, молча умоляя его своими печальными глазами. Как много горя она перенесла, что так отгородилась ото всех? Прямо сейчас Шон мог только предполагать, но он хотел знать. И он хотел исцелить ее.

Если он остановит ее сейчас, она только сбежит. Он подозревал, что она уйдет, к тому времени, когда он вернется за ней завтра. Но если он даст ей это сегодня … Это была закрытая карта.

Если он спросит ее, планирует ли она бежать, то она будет отрицать это. С одной стороны, он знал Калли очень хорошо, с другой – она оставалась самой интригующей загадкой.

Шон проглотил сомнения. Нахрен. Если бы у него был хоть единственный шанс удержать ее, он собирался воспользоваться им, а уже позже разбираться с кучей последствий.

– Забудь, – она начала подниматься на ноги, боль безошибочно читалась на ее утончённом лице.

Он положил руку ей на плечо и осторожно толкнул вниз.

– Останься. Я не говорил нет.

Ее взгляд устремился прочь.

– Но ты не сказал да. Я не заслужила этого.

– Это неправда. Ты приложила много усилий сегодня. Ты поборола свои страхи и отдала мне часть себя. Я ценю то, как тяжело это было для тебя.

Затаив дыхание, он потянулся к молнии брюк. Он пересекал опасную черту, но он заставил предостерегающие крики замолчать внутри себя и сосредоточиться на Калли. На том, чтобы укрепить его связь с ней и дать то, что ей нужно. Прямо сейчас, он подозревал, что ей хотелось чувствовать себя нужной.

Его молния опустилась почти бесшумно. Ее взгляд упал между его ног, когда он протянул руку, чтобы оттянуть трусы и взять свой член в руку. Черт возьми, он не мог вспомнить, когда в последний раз был таким твердым или так сильно желал женщину. Что-то в Калли тянуло его к ней с самого первого дня. Шон хотел, чтобы он мог сказать, что победить ее было просто испытанием. Ему всегда нравилось использовать остроумие или мускулы для преодоления препятствий. Кому не нравилось побеждать?

Но Калли стала гораздо большим, чем победа.

Он медленно поглаживал эрекцию, кровь устремилась на юг, еще больше поглощая его, когда ее расширенный взгляд упал на член, умолял. Стояк начало покалывать только от ее тоскливого взгляда.

– Ты хочешь прикоснуться ко мне, милая?

Она отвела взгляд и сосредоточилась на его лице, кивнула.

Боже, это могло заставить все пойти наперекосяк – и быстро. Каждый раз, когда он мог сопротивляться Калли, был чем-то из области фантастики. Он понимал, что его сила воли не продержится долго.

Медленно он отпустил руку. Через несколько мгновений она обернула свою вокруг его длины, и он с шипением втянул воздух. Ее кожа была такой теплой, прикосновения мягкими, но в то же время ловкими. Это было поддразнивание. Видя ее пальцы на нем, ее взгляд, вбирающий его... Черт, это было невероятно. Почти семь месяцев без женщины, и он был готов взорваться. Но он не сомневался, что, если бы кто-то другой оказался между его ног, он бы не был и наполовину так заведен.

Облокотившись на его бедро, Калли водила пальцами вверх и вниз по его члену, а ее взгляд прожигал его яйца. Но это была тоска на ее лице, что действительно опалила его.

Теперь, стоя на коленях, она наклонилась. Не спрашивая разрешения, она просто открыла рот и вобрала головку его члена губами. Шон подавил стон.

Он был на небесах. Калли не просто заключила его в рот или лизнула. Она поклонялась плоти, которую дразнила языком. Она обнимала его, омывала и любила, смаковала, втягивая все глубже и глубже.

Шон ухватился за край скамьи, его тело напряглось от удовольствия. Электричество гудело в его крови. Он сжал бедра. И он не смог остановить свою руку, когда она вплелась в ее волосы, нежно лаская ее, в то время как она осыпала его вниманием, быстро ослабляя его сдержанность.

Гребанный ад.

Калли приняла его поддержку близко к сердцу и еще глубже погрузила его член в рот, пока тот не уперся в заднюю стенку ее горла. Она сосала его. Он застонал от шока и сжал ее локоны в руках, почти черные пряди мягко скользили по его пальцам, пока он поднимал бедра и трахал ее рот мучительными толчками.

Она не была экспертом. Но Калли определенно была противоречием. Девушка, которая четыре года жила в БДСМ-клубе, смогла сохранить сладкую невинность. Он хотел её только для себя.

Черт возьми, он был по уши влюблен. И было так легко войти в её рот и позволить ей сокрушить его ошеломляющим удовольствием.

Шон потянул ее за волосы и зарычал на нее.

– Посмотри на меня.

Вобрав в рот его длину, она посмотрела на него сквозь ресницы. Немногими клетками мозга, сфокусированными на чем-то ином, кроме ее сочного рта, он все еще мог видеть завершенность в ее глазах. Это будет ее последняя сцена с ним, если он не изменит курс. Ей нужно чувствовать себя желанной, и он жаждал ее – но не только в чувственном смысле. Он должен привязать Калли к себе.

Боже, это навлечет неприятности на его задницу. Но она того стоила.

Глотая проклятие, он сунул ладони ей под руки и снова уложил ее на колени.

– Сэр? – прошептала она, одновременно тревожно и затаив дыхание.

– Зови меня по имени, когда я трахаю тебя, милая. Выкрикивай его.

Когда он расположил ее ноги по бокам своих бедер, она схватила его за плечи.

– Но ты сказал, что мы не готовы, что ты не собираешься торопить события.

У умной шалуньи хорошая память.

– Ты дразнишь меня, Калли? Или допрашиваешь?

– Нет, сэр, – она прижала свою киску к нему, и их разделяло только мягкое кружево того, что она носила под юбкой. Ее тело колебалось, пока ее грудь не прижалась к его груди, а ее губы не коснулись его шеи. Она потянула его рубашку, изо всех сил стараясь снять ее. Шон потерял терпение и разорвал её.

Почти мгновенно ее горячий взгляд и любопытные пальцы начали исследовать его грудь, разрушая его самоконтроль. Он боролся, чтобы вернуть тот назад.

Черт, она многое позволяла себе без его разрешения, но он не мог заставить себя сейчас переживать об этом. Любовь – это то, что Калли никому не давала за четыре года пребывания в «Доминионе»… кроме, может быть, Торпа. Между этими двумя была какая-то история, но никто не знал, какая. Он спросит. Даже если отчужденный ублюдок трахал ее, это было давно. В любом случае, он справится с ситуацией соответственно.

И, черт возьми, ему было трудно думать, когда ее рот был на его члене. Все внутри него кричало, чтобы он заклеймил ее всеми возможными способами. А потом молиться, чтобы траха было достаточно, чтобы она осталась.

– Я сделаю все возможное, чтобы сделать нас ближе, – поклялся он. – Ты все это время думала, что я не хочу тебя или, что у меня есть другая. Я хочу показать тебе, что ты неправа.

– Пожалуйста, – она отступила достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза. – Хотя бы один раз.

Шон покачал головой.

– Первый раз из многих, милая. Я клянусь.

Он поднял ее юбку и потянул черное кружево, отделяющее его от ее киски. После этого он сорвал его, удовлетворенно бросив на бетонный пол. Наконец Шон сунул руку в карман, благодарный за старые привычки, и выдернул презерватив. Дрожащими руками он разорвал квадрат из фольги и раскатал его по возбуждённой длине, чувствуя, как ее горячий взгляд пожирает его.

Когда надел защиту, он обнял ее и притянул к себе ближе, размещая ее на своем члене. Он провел пальцами по ее бедру, чувствуя зазубрину на ее левой стороне. Что было нужно сделать, чтобы убедить ее рассказать ему об этом? Может, после сегодняшнего вечера…

– Как долго у тебя не было секса, милая?

Калли отвела взгляд и, уже знакомо ему нахмурилась. Такое выражение появлялось на ее лице, когда он задавал болезненный вопрос, которого она хотела избежать.

– Долго.

– Я не пойду дальше, пока ты не дашь мне точный ответ.

Она сжалась в его объятиях, пытаясь опуститься на него. Будь он проклят, если не хотел разрешить ей это. Его тело побуждало его скользнуть сквозь ее мокрые складки и потерять рассудок, когда ее киска сожмет его. Но в его нынешнем настроении – том, которое требовало, чтобы он трахал ее следующую неделю – он мог причинить ей боль.

И если она признает, что она когда-либо согревала постель Торпа, он сделает все возможное, чтобы уничтожить этого человека как соперника. Было очевидно, что между Калли и ее боссом лежали невысказанные чувства.

Шон ждал, крепко обнимая ее за талию, не давая ей насадиться на него.

– Шон… – она нетерпеливо поерзала.

– Я тебя еще не трахаю. Как ты должна меня называть? – он прорычал, потея.

Черт бы все побрал, сопротивляться ей ужасно тяжело, и он не сомневался, что она потребует компенсацию за всю его проявленную сдержанность до того, как это закончится.