– Поторопись, – рявкнул он Шону. – Серьезно.

– Да.

Другой мужчина извивался под Калли, притянул ее голову к своей и яростно поцеловал ее.

Она растеклась лужицей между ними, громко стонала и возвращалась к нему, удар за ударом. Затем Шон схватил ее за бедра и прошептал что-то невнятное ей на ухо, что Торп не мог расслышать из-за грохота своего сердца.

Калли судорожно вздохнула, Шон исследовал ее лоно и проникал в нее дюйм за дюймом. Сквозь тонкую перегородку внутри нее Торп почувствовал, как другой мужчина поднимается, медленно наполняя ее своим членом, пока она не начала задыхаться и не издала пронзительный крик.

– Я делаю тебе больно, милая? – спросил он с явным напряжением в голосе.

– Туго. Я чувствую себя такой растянутой.

Торп заскрежетал зубами и попытался набраться терпения. Он выглянул из-за плеча Калли, поцеловал его, затем бросил взгляд на Шона.

Другой мужчина кивнул.

– Тогда мы не будем торопиться.

– Не смейте! – взвизгнула она. – Трахните меня, черт возьми. Я умираю…

Ей нравился анальный секс и двойное проникновение. Калли уже была женщиной его мечты, но это делало ее его самой горячей фантазией.

– Требовательная шалунья, – прорычал Шон.

– Да, сэр. Поторопитесь!

Торп шлепнул ее по заднице один раз из принципа.

– Ты не выдвигаешь требований, зверушка. Но так уж получилось, что трахать тебя нам нравится.

Шон не стал ни ждать, ни отвечать, ни обращать внимания что он делает. Он просто начал толкаться, входя в ее киску длинными, твердыми движениями, которые сотрясали ее тело. О, ни в коем случае федерал не получал всего удовольствия.

Торп уловил ритм толчков Шона и начал погружаться в задницу Калли между каждым из них. Они быстро синхронизировались, как сложное трио танцоров – Шон погружался в нее, затем Торп втискивался, а Калли покачивала бедрами для наибольшего эффекта. Это превратилось в симфонию вздохов, стонов, скольжения кожи, шелеста простыней. Черт, было похоже, что они делали это сто раз и знали ритм и движения, которые поднимали их до максимального удовольствия. Это было настоящее волшебство.

Теперь пот покрывал его грудь и спину. В ноябре на плавучем доме было определенно холодно, но сейчас июль не имел на него никакого влияния. Он изнемогал, чувствовал головокружение, почти, блять, терял сознание. Его организм был перегружен потребностью и удовольствием. И любовь была такой сильной, что Торп знал, что никогда не оправится.

Как один, они ускорили темп, каждый напрягаясь, пока не слились воедино в совершенной чувственной гармонии. Каждое ощущение, казалось, усиливалось по мере того, как он приближался к безудержному оргазму, который не мог остановить. Воздух прошелестел по его коже. Его сердце бешено заколотилось. Мышцы напряглись. Даже волосы на руках встали дыбом, когда он покрылся гусиной кожей. Это должно было полностью раздавить его.

Изменить.

Шон схватил Калли и снова поцеловал, страстное пожирание губ прервал ее пронзительный вопль.

– Пожалуйста… – умоляла она.

– Да, – проскрежетал Шон.

– Сейчас же. Я кончаю.

– Черт возьми, да, – повторил Торп, зная, что он в нескольких секундах от того, чтобы потерять контроль. – Кончи для нас.

Еще до того, как он закончил предложение, у Калли вырвался гортанный крик, что-то глубокое, первобытное и безмерно удовлетворяющее, когда она дернулась и задрожала между ними. Хриплый крик Шона повторил его собственный, экстаз ослепил его. Все его тело и душа влились в нее, когда он кончил. Она могла бы отдать ему всю себя, но и он отдал ей взамен каждую частичку своей души… Все, кроме трех слов, которые застряли у него в горле. Но Торп не сомневался, что любит ее сейчас, завтра и всегда.