– Я еще не уверен, что ты понимаешь всю степень своих нарушений, милая. Я должен тебе красную задницу за то, что ты накачала меня наркотиками и сбежала, не поговорив со мной. Или с Торпом, если уж на то пошло. Я также не уверен, что мы должным образом отплатили тебе за то, что ты разделась перед комнатой, полной отбросов и неудачников.

– Мне жаль. Я клянусь. Но…

Торп завладел ее губами и впился в ее рот в опьяняющем поцелуе.

– Хорошая мысль, Торп. Калли не нужно сейчас говорить.

Шон ущипнул ее за сосок, прежде чем снова его погладить, затем засунул пальцы глубоко в ее киску, найдя место, предназначенное для того, чтобы заставить ее вздрогнуть.

У Калли закружилась голова. Кровь бежала по организму, собираясь между ног. Она изогнулась, молча умоляя.

– Когда я буду убежден, что ты действительно сожалеешь, мы посмотрим на твой оргазм. А до тех пор… – Он прикусил ее грудь сбоку. – Встань на четвереньки.

Торп в последний раз провел пальцами по ее клитору, а затем послал Шону хмурый взгляд. Но он подыграл ему.

– Это был прямой приказ, зверушка. Шевелись.

Ее мозг изо всех сил пытался пробиться сквозь возбуждение, захлестнувшее тело. Наконец, команда проникла в нее – потому что их члены еще не проникли – и она перевернулась между ними, выставив свою задницу в воздух.

– Ах, ты так чертовски красиво выглядишь в таком положении.

Голос Шона стал хриплым, глубоким, когда он провел рукой под ее телом, пока снова не коснулся киски.

– Так и есть, Калли, – согласился Торп. – Ты выглядишь готовой служить и радовать нас. Тебе бы этого хотелось?

Как бы сильно ее тело ни жаждало оргазма, возможность дать им все, чего они хотели и к чему стремились, заставляла каждую покорную клеточку внутри нее кричать. Она могла бы найти свою собственную награду в удовлетворении мужчин, которых любила. На самом деле, все ее тело словно светилось от этой перспективы.

– Больше всего на свете, сэр. Простите, если я встревожила или расстроила вас своим уходом. Я хотела защитить вас обоих.

Шон наклонился к ее лицу, его выражение лица было на удивление суровым.

– То, что ты сделала, было полной неспособностью общаться. Как мы можем помочь тебе или обеспечить безопасность, если ты нам не позволяешь?

Калли открыла рот, чтобы ответить, но резкий удар его руки по заду заставил ее взвизгнуть. Неужели Шон только что шлепнул ее? Да, и гораздо сильнее, чем даже Торпу приходилось в прошлом.

– Теперь тихо, – потребовал он. – Ты примешь свое наказание как хорошая девочка. Раздвинь колени в стороны. – Шон подождал, пока она не подчинилась, затем еще немного расширил их, пока ее поза не пришлась ему по вкусу. – Лучше. Теперь ты можешь извиниться перед Торпом.

Она подняла глаза и увидела, как двое мужчин обменялись взглядами. Затем лицо Торпа озарилось выражением величайшего удовлетворения.

– Да, ты можешь, зверушка.

Он потянулся к молнии. Та открылась в тишине. Калли затаила дыхание, когда он спустил штаны с бедер и обнажил свой толстый член, стоявший крепко, когда он взял его в кулак. Распухшая фиолетовая головка заставила ее голодно облизать губы.

Торп запустил пальцы в ее локоны и сжал их в руке, притягивая ее к набухшему стволу плоти, который он медленно поглаживал вверх и вниз. Ее желудок сжался. Киска потекла. В течение многих лет она мечтала оказаться у ног Торпа, на коленях, полностью к его услугам. У нее перехватило дыхание, когда он провел членом по ее губам, дразня… а потом исчез.

Не раздумывая, она потянулась вверх, пытаясь взять его член в руку и засунуть себе в рот.

Торп потянул ее за волосы, отказывая ей, в то же время Шон снова шлепнул ее по заднице.

– Не будь жадной и нетерпеливой, зверушка. Если ты извиняешься передо мной, то торопить меня до того, как я буду готов, не лучший способ убедить меня, что ты сожалеешь.

Он ослабил крепкую хватку на волосах, затем обхватил своей большой рукой ее лицо, сжимая пальцами мышцы ее челюсти.

– Открой рот. Соси мой член. Заставь меня поверить, что ты раскаиваешься и стремишься угодить.

– Мне тоже придется в это поверить, милая, иначе в твоем будущем не будет секса, – добавил Шон. – Продолжай. И ни звука, пока я беру тебя.

Это командное наказание, вероятно, не должно было так сильно возбуждать ее, но зачем отрицать, что оно сделало ее нуждающейся и вывернуло наизнанку. Жаль, что хныканье и мольбы не принесут ей ни капли пользы. Только послушание поможет.

У Калли было не так уж много возможностей по-настоящему отдать себя в чужие руки и передать волю. Она хотела этого сейчас так сильно. Да, они собирались заставить ее ждать, страдать и умолять. Но что бы они ни сделали, это также сблизит их всех… Как бы долго это ни продолжалось.

Она излила все свое сердце, проводя языком по члену Торпа, нежно облизывая его, закрыв глаза, как будто могла сохранить этот момент навсегда. Позади нее Шон провел ладонью по ее разгоряченной плоти, распространяя тепло. Она сдержала всхлип и желание приподнять бедра к нему для большего. Он скользнул пальцами вниз по ее заднице, к киске, проводя по набухшим половым губам, клитору.

Момент был волшебный. Калли почувствовала себя обласканной. Она чувствовала себя обожаемой. И полностью отдалась этому моменту. Им.

Широко растянув губы, она глубоко взяла Торпа, наслаждаясь его твердой длиной, заполняющей ее рот. Каждый уголок наполнялся его ароматом и вкусом, таким мужественным, немного соленым, таким большим, мускусным и совершенным. Сдерживать стон стало невозможно, когда она откинула голову назад, посасывая, пока ее язык не начало покалывать, а затем провела зубами по чувствительной головке. Торп со стоном выругался.

Калли скорее почувствовала, чем увидела, как Шон наклонился к ней, чтобы посмотреть. Знание, что его пристальный взгляд остановился на ней, зажгло что-то в ее животе. Невозможно было не захотеть устроить шоу и заставить его вспомнить те моменты, когда она тоже обнимала его губами.

Вскоре Торп поспешно вытащил свой член из ее губ, как будто не мог насытиться ею. Он выругался, его кулак сжался в ее волосах. Его возбуждение усилило ее собственное.

Затем Шон поцеловал ее в бок, прежде чем вернуться на свое место позади нее и войти в ритм. Методично он шлепал ее по заду, пока тот не загорелся, не начал покалывать и не разжег огонь в ее крови.

Бороться с желанием извиваться и молить о пощаде становилось почти невозможно. С каждым их прикосновением Калли погружалась в самую восхитительную эйфорию. Она не была уверена, что сможет вздохнуть от этого блаженства. Головокружение захлестнуло ее. Возбуждение лихорадило кровь.

И она наслаждалась каждой минутой этого, точно так же как любила их.

– Зверушка…

Голос Торпа стал глубже, грубее, до чего-то очень интимного. Она вслушивалась в каждую интонацию этого человека в течение четырех лет, но никогда не слышала этой конкретной ноты. Ей нравилась мысль, что это было что-то, что он приберег специально для нее.

– Калли, детка. Ты убиваешь меня.

Она улыбнулась, обхватив его толстую плоть так сильно своим языком, и снова омыла его всеми чувствами, которые кружились и собирались внутри нее. Он застонал и снова потянул ее за волосы, освобождая рот.

Калли застонала в знак протеста, не задумываясь, моргая, глядя на его большую, вздымающуюся грудь, пока он изо всех сил старался дышать, несмотря на возбуждение. Его челюсти были сжаты, ноздри раздувались. Его серые глаза выглядели штормовыми и потемнели до чего–то на грани бури.

Она никак не могла удержаться от того, чтобы беспомощно не упасть в его пристальный взгляд.

– Пожалуйста, не останавливай меня.

– Я, черт возьми, чуть не кончил тебе в горло. – Он провел большим пальцем по ее нижней губе. – Когда-нибудь я с удовольствием кончу прямо в этот прелестный ротик. Но не сегодня.

Она закусила губу и попыталась подавить разочарование. Мысль о том, что Торп доставит ей свое удовольствие – что она вынудит его преодолеть сдержанность – возбудила ее до чертиков. Но у нее не было права просить чего–либо, чего она хотела. Это было наказанием. Очень сексуальным, изумительным наказанием, но его гораздо труднее вынести, чем все остальное, что она могла вообразить. Они помахали перед ее лицом милой фантазией, а затем отдернули ее. Это утро было полным лишения оргазма. Они останавливали ее всякий раз, когда она слишком сильно желала чего-то. Она бы вытерпела это, потому что сожалела, что беспокоила и причиняла им боль, даже если это было ради благой цели.

– Я поняла, сэр.

Он погладил ее по макушке, затем взял ее за затылок и подтолкнул ее для поцелуя.

– Ты доволен, что она сожалеет? – спросил Шон, все еще поглаживая ее разгоряченный зад и время от времени добавляя шлепок.

Теперь, когда она не была сосредоточена на Торпе, кровь и желание пульсировали в ее ягодицах. Неоновый рекламный щит был бы менее ярким. Она ахнула, жалея, что не может отвлечься. Но Шон только еще раз провел рукой между ее ног, положив пальцы на затвердевший клитор.

– Думаю, что смог увидеть немного раскаяния, – протянул Торп. – Но не уверен, что она достаточно сожалеет. Я хочу быть уверен, что она никогда больше не собирается сбегать.

Калли подавила крик. Она не хотела убегать от них. Но если она принесет им опасность или неприятности и сможет исправить это, уйдя… У нее не будет выбора.

– Я тоже. – Шон лениво кружил на вершине ее лобка, как раз там, где она нуждалась в этом больше всего, но с недостаточной скоростью и давлением, чтобы отправить ее в полет. – Нам просто придется работать с ней усерднее, пока мы не убедимся, что она действительно понимает, где ее место. – Стон вырвался из его груди. – Твоя киска такая скользкая, милая. Идеальная.

Шон поднял ее, прижимая спиной к своей груди. Он ласкал ее и без того чувствительные соски, покручивая и пощипывая. Ее голова откинулась на его плечо, и она выгнулась от его прикосновения. Она едва успела сообразить, как впитать в себя все то горячее чувство, которое он ей внушил, когда Калли почувствовала, как толстые пальцы раздвигают ее складки в обманчиво настойчивом прикосновении. Ловкое, мягкое прикосновение Торпа к клитору испепелило ее способность держать язык за зубами.