Серена не вернулась домой прошлой ночью.

Фантом был вынужден ввести себе препарат для подавления сексуального влечения, который Призрак разработал не так давно, а затем часами бродил по дому.

Как раз когда он собирался отправиться на остров Ареса и забрать Серену, она написала:

«Знаю, что ты, вероятно, расхаживаешь по дому, как тигр в клетке, но клянусь, что со мной всё в порядке. Я не сержусь на тебя. Мне просто нужно было уйти и немного подумать обо всём. Кара помогла собраться с мыслями. И я хочу помочь ей сегодня, но вечером уже буду дома. Захвачу что-нибудь на ужин».

Вечером? Да хрена с два. Он не станет ждать до вечера.

Он всё утро думал, что именно её разозлило, и лишь, когда поставил себя на её место… Личностный рост, фу, какая гадость, но он понял, на что она обиделась, учитывая дерьмовый выбор слов Фантома. Она и без того беспокоилась о том, как Стьюи отреагирует на правду о своём рождении, а потом страх быть отвергнутой усилился идиотскими фразами Фантома… да, он понимал, почему ей больно. Обычно, когда он заводился, с помощью обаяния и секса у него всё выходило лучше. Но когда вспомнил о спальне и о том, как всё началось, ему показалось, что, возможно, придётся добавить новый трюк к своему набору тактики извинений.

Странно. Он всегда думал, что секс может всё исправить.

Твою же мать, он рос, как личность. А Тень говорил, что это никогда не случится. Мудак.

Отложив личные откровения в сторону, чтобы потом к ним вернуться, что, скорее всего никогда не случится, он связался с Руной, желая убедиться, что Стьюи ещё пару часов может побыть у них, а затем направился в район Хэрроугейта. Немногие знали о местоположении греческого острова Ареса и Кары, и ещё меньше людей могли попасть туда, но Всадник дал самым надёжным друзьям и союзникам ключ к единственному Хэрроугейту на острове.

Фантом вышел на полуденное солнце, но ещё до того, как добрался до главной мощёной дорожки, ведущей к особняку, его перехватил Арес, одетый в шорты-карго и весёлую зелёную рубашку, хотя одежда никого не заставила бы думать, что он спокойный чувак. Этого Всадника звали Война, и, как и следовало ожидать, он сложен как танк. И выражение лица тоже было настолько же жестокое. И Фантом знал это по опыту.

— Я бы не стал, — прогрохотал Арес.

— Не стал бы что?

— Беспокоить Серену.

— Беспокоить?

— Демон, ты понимаешь, о чём я. — Морской бриз развевал короткие рыжевато-каштановые волосы Ареса, когда Всадник остановился перед Фантомом. — Наши женщины сильны и независимы. Они возвращаются домой, когда хотят.

— Громкие слова, чувак. Но тебе прекрасно известно, будь ситуация обратной, ты бы перекинул Кару через плечо и потащил домой.

Он пожал одним огромным плечом.

— Я бы о таком подумал, — признался он. — А потом бы вспомнил, что каждый цербер, живущий на острове, укусил бы меня, прикажи она им. — Он вздохнул. — Слушай, я не знаю, что происходит, но догадываюсь, что ты сильно наложал. Я прав?

— Возможно.

— Что сделал?

— Озвучил свои предположения, что Серена лишь нянька моему ребёнку.

Арес поморщился.

— Чувак…

Фантом мог поклясться, что физически почувствовал жалость Ареса. Прежний Фантом стал бы защищаться, язвить и назвал бы его задницей.

Но Фантом с личностным ростом собирался выслушать древнего воина и придержать сарказм для чрезвычайных ситуаций.

Долгое мгновение Арес стоял, устремив взгляд внутрь себя.

— Я сказал что-то похожее своей первой жене, вот только она действительно родила наших детей. Но тогда я был высокомерным и неуправляемым, и было другое время, когда считалось, что влияние матери на мальчиков способствует мягкости. — Он покачал головой. — Я был идиотом.

Всю семью Ареса убили демоны, и печаль волнами исходила от Всадника, хотя прошло уже много тысяч лет. Фантом не верил, что боль может жить так долго, но теперь, когда у него появилась пара и сын, сомнения пропали.

— И как ты загладил вину перед ней?

Стыд омрачил глаза Ареса.

— Никак. А вот ты научишься на моей глупости. Придумай что-нибудь приятное для Серены. То, чего она не ожидает, и что находится за пределами твоей зоны комфорта. Покажи, что без неё у тебя не было бы семьи. — У Фантома, должно быть, было скептическое выражение лица, потому что Всадник фыркнул. — Смеёшься, демон? Я тебя знаю. Она без тебя спокойно проживёт, а вот ты без неё? Сдох бы. Готов поспорить, что она словно клей держит все твои кусочки вместе.

Фантом никогда не думал о таком прежде, но эта задница прав. Без Серены Фантом был бы никем… и это предполагая, что был бы жив. Так или иначе, Тень и Руна воспитали бы его сына. Именно из-за Серены Стьюи был стабильным, счастливым ребёнком, и у Фантома вообще была семья.

— Ты прав, — признался Фантом, пожимая плечами. — Такое должно было случиться рано или поздно.

Арес снова фыркнул.

— Я всегда прав.

— У меня такое чувство, что Кара не согласилась бы.

— Нет, — согласился Арес. — Именно поэтому мы не скажем ей, что я такое говорил.

Фантом рассмеялся.

Он знал Всадников уже много лет, и его потрясло, что этих воинов из легенд и пророчеств, способных уничтожать целые армии, могла срубить одна женщина. Никакие доспехи не в состоянии защитить от любви и тяги к семейной жизни.

Напоминание стало желанным для Фантома Личностного Роста, а совет Ареса тем более. Пора воплотить этот совет в жизнь. Сделать то, что Серена никогда не предвидела, потому что, хотя за пределами зоны комфорта Фантома почти ничего не существовало, лишь одно он никогда не делал.

Фантом будет готовить.

Бабочки заплясали в животе Серены, когда она открыла входную дверь. Но в момент, когда вошла в дом, нервы превратились в голод, стоило до носа долететь аромату шоколада и морепродуктов.

— Что бы ты ни делал на кухне, — крикнула она, — пахнет потрясающе. Купил что-то на ужин в кафе чуть дальше по улице?

— Нет, — ответил Фантом, высовывая голову из-за угла кухни. — Я готовил и это правда.

Так, стоп. Фантом никогда не готовил. Едва ли мог заварить лапшу.

— Ты… Готовил? — Она говорила, идя по коридору. — Один? Да ладно!

Она завернула за угол и чуть не упала, поскользнувшись на муке, рассыпанной по полу. На самом деле мука была повсюду. И брызги…

Серена не знала, что это за красновато-коричневая дрянь на шкафах и островке, однако узнала лапшу лингвини на стене.

Она не будет спрашивать.

Фантом выглядевший неожиданно сексуально в джинсах, без рубашки и в фартуке, отвернулся от кастрюли с кипящей водой, и бросил вилку в кучу кастрюль и сковородок в раковине. Должно быть, он задействовал всю посуду, имеющуюся в доме.

— Кстати. Утром я научился завязывать шнурки.

Она рассмеялась, с облегчением обнаружив, что их ссора не испортила всё. Может, говорить об этом будет легче, чем она даже надеялась.

— Оба подвига впечатляют, — поддразнила она. — Теперь, если сможешь приготовить бутерброды с арахисовым маслом и подливу для тушёного мяса, я была бы впечатлена.

— Арахисовое масло прилипает к хлебу и рвёт его на части. Это глупо. Мне нужно познакомить Стьюи с бутербродами с колбасой. Однажды эти штуки сохранили мне жизнь. И я не шучу.

Он одарил её одной из своих фирменных улыбок «люби меня» и вытащил форму для выпечки из духовки. Серена подошла ближе, чтобы посмотреть, что в форме, и была потрясена, увидев устриц в масле. Она любила устриц, но Фантом не очень. Говорил, что она выглядели так, будто выплеснулись из носа гарпии. Но всё же ел их.

— Кстати, а где Стьюи?

Он вылил кипящую кастрюлю в дуршлаг, стоящий в раковине, и лингвини выскочили наружу. Что объясняет лапшу на стене.

— Он в постели.

— Ты накормил его ужином?

— Ты часто меня об этом спрашиваешь.

— Потому что ты забываешь его кормить.

— Ах, это. Ну, теперь он может говорить. И не даёт мне забыть. — Его улыбка от кокетливого веселья переросла к искреннему счастью. — Я рад, что ты дома.

— И я. — Она кивнула на плиту, где, казалось, вот-вот закипит накрытая крышкой кастрюля. — Тебе нужна помощь?

— Нет. Всё готово. Нальёшь вина? И мы поедим.

— Поняла. — Пока она наливала мерло, которое Фантом открыл и оставил подышать, он закончил и загрузил стол едой.

— Я приготовил устриц на гриле, — сказал он немного застенчиво, — но сделал их слишком рано, и пришлось поставить в духовку, чтобы не остыли. — Он пожал плечами. — Я бы сказал, что, испортил их, но это же устрицы. Откуда, чёрт возьми, тебе знать наверняка, что они испорчены?

Она легонько толкнула его в плечо, и он ухмыльнулся.

— Что? Они мерзкие. Но афродизиаки, и я подумал, что после всего дерьма мне нужна любая помощь, которую могу получить. Я даже использовал рецепты с одного из шоу Сюзанны на романтическую тематику. Видишь? — Он указал сервировочной ложкой на ноутбук на стойке, на котором транслировался эпизод «Ангел на кухне». — Там говорилось, как приготовить лингвини с морепродуктами.

От количества, потраченных им усилий у неё сжалось сердце. Фантом всё время показывал, как сильно её любит, но всегда делал это способами, которые были уникальны для него, и способами, в которых преуспел. Он определённо не преуспел в кулинарии, поэтому, видя, как он прилагает усилия, она испытывала одновременно радость и чувство вины.

— О, Фантом, прости, что я так испугалась. Думаю, что неправильно поняла твои слова, потому что боялась, что ты так думаешь. В последнее время я чувствую себя немного неуверенно.

— Почему?

Она села и подождала, пока Фантом тоже сядет.

— Я действительно волнуюсь о том, как отреагирует Стю, когда мы расскажем ему правду о его рождении. Нужно сделать это, как можно скорее. Он далеко не глуп. И сам понял, что Мэйс его брат — и лишь вопрос времени, когда он узнает, что вампиры не могут рожать.

— Не совсем так…

Она серьёзно посмотрела на него.

— Твои обстоятельства уникальные. — И странные. Иногда она удивлялась, почему у Фантома вместо мозгов не летучие мыши. — Он справится, — сказал Фантом, подавая ей устрицу в маленькой тарелочке из листьев. — Он знает всё о нашем виде. И знает, как мы размножаемся. Большинство детей-семов уничтожаются при рождении или у них дерьмовые матери. Мы никогда не встречаемся со своими отцами. Для Стьюи не будет иметь значения, что ты его не рожала. Ты его мать. Всё будет хорошо.