Глава 17

Лилит

Я недоверчиво смотрела, как Лиам держит Клэр за запястье. Каждая неуверенная молекула моего мозга пыталась убедить меня поверить ей. Верить всему, потому что, какое еще может быть объяснение тому, что такой мужчина, как Лиам, интересуется мной?

Но это было глупо. Даже какой-то идиотизм. Лиам уже дал мне кое-что, что он не мог забрать, даже если Клэр все это время говорила правду о нем. Он позволил мне поверить, что я достойна того, чтобы обо мне заботились. Заботился ли он на самом деле или нет, не имело значения. У меня все еще была эта вера, спрятанная глубоко в моей груди, и этот подарок он не мог забрать обратно.

И все же я не думаю, что он захотел бы этого. Я посмотрела на Клэр и ее отчаянные глаза, на то, как она все еще пыталась вырваться от него. Зачем ей пытаться нырнуть внутрь, когда она увидела меня, если она говорила правду? Разве этот момент не станет для нее триумфом? Физическое доказательство того, что Лиам был придурком и пришел навестить свою бывшую у ее порога?

— Значит, это ты сестра Лиама и все это время ты врала мне? — спросила я, качая головой от собственного идиотизма. Я не понимала, как позволила этой женщине так основательно себя обмануть, и как я почти попалась на самую большую глупость из всех. Я шпионила за Лиамом и позволила своему разуму проникнуть в самые темные уголки возможного, веря, что он способен на столь ужасный поступок. И все же я не могла себе представить, что, по ее мнению, произойдет. Я бы увидела, как они уходят вместе, и просто порвала бы с ним? Может быть, она думала, что сам вид «свидания» поколеблет мое доверие к нему настолько, что у него никогда не будет шанса вернуть меня.

— Подожди, все это время? — Лиам посмотрел на меня, потом снова на нее. — Как давно ты знаешь Лилит? За кого она тебя принимает?

Клэр... нет, Селия. Я вспомнила, как Лиам рассказывал мне о ней, называя ее по имени. Селия вырвала ладонь из руки Лиама. Я подумала, что она собирается произнести какую-нибудь злобную речь или, может быть, сбросить «маску» и сказать, что ей бы это сошло с рук, если бы не эти назойливые дети и собака, но вместо этого она захлопнула дверь перед нами обоими, не сказав больше ни слова.

Последний мимолетный образ, который сохранился у меня в памяти, был образ Селии в дверном проеме с искаженным, яростным выражением на лице… выражением, достаточно злым, чтобы соответствовать внушительному вдовьему пику, который так понравился мне в начале нашего знакомства.

Лиам посмотрел на свою руку, которая только что касалась ее запястья, и рассеянно вытер ее о штаны.

— Если ты считаешь ее милой, подожди, пока не познакомишься с моими родителями.

Я рассмеялась, хотя мне совсем не хотелось смеяться.

— Учитывая, что я не вижу мисс Мегасиськи поблизости, предполагаю, что ты подорвался со своего стула в ресторане, не чтобы немного пошалить в туалете. — Я поморщилась, как только закончила говорить. Я только что призналась, что шпионила за ним, и его ухмылка сказала мне, что он не упустил этого факта.

— Опять наблюдала за птицами? — спросил он.

Я вздохнула.

— Точнее, наблюдала за сиськами. Эти штуки испускали столько тепла, что было трудно разглядеть что-то еще.

Лиам рассмеялся.

— Все в порядке. Селия всю жизнь практиковалась в искажении фактов и манипулировании людьми. И я прощаю тебя за то, что ты шпионила за мной.

— Я не просила прощения. Но я ценю это, — добавила я со вздохом. Я посмотрела в сторону дома Селии и нахмурилась. — Кроме того, мы собираемся уничтожить эту суку?

— Когда я узнал о камерах, мне ничего так не хотелось, как смотреть, как рушится ее жизнь. И до сих пор хочется. Думаю, разница теперь в том, что, если бы мне пришлось выбирать между тобой и местью, я бы выбрал тебя.

— Хорошо, что тебе не придется выбирать. Скажем так, если бы у меня был член, у меня бы сейчас был стояк мести.

Лиам подавился смехом.

— Я... почти уверен, что никогда не слышал о таком раньше.

— Это когда у тебя стояк, потому что…

Он поднял руку, его улыбка стала шире.

— Эта фраза говорит сама за себя. Я просто имел в виду, что не знаю, работают ли члены таким образом.

— Мой бы работал, — тихо сказала я, не сводя глаз с дома Селии. — Он бы сейчас пульсировал и указывал прямо на эту злую, холодную суку.

— Не уверен, должно ли это меня возбуждать, но, к сожалению, не возбуждает.

Я перевела взгляд на него.

— Дело не в возбуждении, Лиам. Речь идет о мести.

— Знаешь, я пришел сюда, готовый разнести ее дом голыми руками, если понадобится, а теперь ты заставляешь меня чувствовать себя разумным.

— Я никогда не рассказывала тебе, что случилось с детьми, которые издевались надо мной в школе?

— Ты никогда не говорила мне, что над тобой издевались.

— Ну да. Так я познакомилась со своей лучшей подругой Эмили. Она вступилась и защитила меня, что привело ко ярому недопониманию между ее высокомерными друзьями. Но я отомстила им. Все девчонки, которые ко мне приставали, каждая из них заплатила.

Лиам посмотрел на меня очень серьезно, его лицо освещалось все еще работающим на холостом ходу такси в дюжине ярдов от нас на подъездной дорожке Селии.

— И ты… навредила им?

— Физически — нет, эмоционально — да. Я заменила увлажняющий крем одной девочки майонезом и наблюдала, как она намазывала ноги и руки майонезом во время первого урока английского. Я убедила еще одну, что Аарон Картер влюблен в нее и готов пофлиртовать в переписке, и как только она призналась в своей любви, он перестал писать. Я оплатила услугу автодозвона последней достававшей меня девочке в произвольное время в течение учебного дня, пока у нее в конце концов не конфисковали телефон. Это была только первая фаза, а у меня было запланировано еще две, если они не оставят меня в покое после этого, но мне никогда не приходилось заходить так далеко. С твоей сводной сестрой, думаю, нам нужно перейти сразу к третьей фазе.

Теперь он выглядел серьезно обеспокоенным.

— Третья фаза — это ведь не убийство, не так ли?

— Ты действительно думаешь, что я способна на убийство?

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил?

— У меня пока нет конкретного плана, что мы будем делать, но это научит ее отвалить раз и навсегда. Это я знаю точно.

***

Мы с Лиамом вернулись в город на такси и остановились у круглосуточного кафе. Он заказал нам мороженое и кофе. Себе он взял какое-то чудовище с тестом для пирожных, орехами, цветными драже и сиропом, мне же более разумную смесь шоколада и печенья Орео.

Несмотря на все мои разговоры о стояке мести, было удивительно просто сидеть с ним и есть десерт. Едва не потеряв Лиама, я стала ценить его еще больше, чем раньше, и я уже чувствовала, что он имел в виду, говоря о жажде мести, на которой трудно сосредоточиться. С другой стороны, я все равно не позволю этой суке уйти безнаказанной.

— Никогда не понимала людей, которые едят тесто для пирожных, — сказала я, проглотив кусок своего угощения.

Он нахмурил брови.

— Что ты имеешь в виду? Это довольно распространенная вещь. Вкус изумительный.

— Назови мне любую другую еду, которую люди целенаправленно заказывают, прежде чем она будет готова.

— Это совсем другое.

— Я почти уверена, что в тесте для пирожных есть сырое яйцо. После этого ты, вероятно, проведешь всю ночь в туалете, если, конечно, до этого не свалишься замертво.

— Я почти уверен, что ресторанный бизнес не выживет, если добавит в меню то, что отравляет или убивает людей. Кроме того, моя пищеварительная система непробиваема. Я могу съесть три гамбургера и картошку фри на завтрак, даже не вздрогнув. Думаю, я выживу.

— В следующий раз ты скажешь мне, что твоя какашка из чистого золота и не пахнет.

— Подожди, это ненормально? — он спросил.

Я закатила глаза.

— Просто ешь свой яд и дай мне подумать о том, как я отомщу твоей сестре.

Некоторое время он молчал, а когда наконец заговорил, в его голосе послышались более серьезные нотки.

— Я чувствую, что должен извиниться за все это, но я также беспокоюсь, что если я извинюсь, это будет выглядеть так, как будто я сделал что-то, за что есть извиняться.

— Ты всегда можешь извиниться за то, что не убил свою сестру, когда у тебя еще был шанс. Случайно позволил ей заблудиться в лесу во время семейной поездки, что-то в этом роде.

— Ты ужасна. Но почему-то ты мне все еще нравишься.

— Я тебе нравлюсь, да?

Он сверкнул чем-то средним между улыбкой и хмурым взглядом.

— Ты только что это поняла?

— Нет. Мне просто нравится слышать, как ты это говоришь.

— Лилит. Нам даже не нужно беспокоиться о моей сестре. Она уже сделала самое худшее. Она пыталась все испортить, но у нее ничего не вышло. Переезжай ко мне. Приезжай жить в мою настоящую квартиру. Ты даже можешь взять с собой своего странного кота.

— Рузвельт не странный, но я не думаю, что это хорошая идея. Пока нет. Ты сказал, что она сделала самое худшее, но я так не думаю. Что-то мне подсказывает, что тебе никогда не приходилось иметь дело с непослушными, эгоистичными людьми, но мне приходилось. Обычно они не сдаются, пока ты не дашь им сдачи. Сидя на корточках и надеясь, что это закончится, обычно введет к еще худшему результату. Подумай об этом. Что ты сделал с тех пор, как твоя сестра начала эту войну против тебя? Изменил свою личность? Пытался залечь на дно? Тебе нужно вырастить пару яиц и пнуть ее по больному. Ударь первым, прежде чем она сможет ударить сильнее.

— Эй, — сказал он. — Я сделал такой выбор не потому, что боялся. Я не хотел тратить свое время на нее и ее игры. Я подумал, что самый быстрый способ покончить со всем этим — не обращать на это внимания. Но ни на секунду не думай, что я не хочу что-то делать. Я просто не думаю, что мы должны продолжать. Она должно быть поняла, что проиграла. Разве ты не видела, как она на тебя посмотрела?

— Да, как будто я была новой морщинкой в текущем плане. Она еще не закончила, поверь мне.