Глава 42

ХАННА

День седьмой

Крики нарастали в ночи. Кто-то завопил. Раздался выстрел.

Ханна вздрогнула. Ее сердце заколотилось в груди.

— Что нам делать? — спросила она сквозь стучащие зубы. — Может, нам вернуться в лес?

Лиам посмотрел на нее сверху вниз. В темноте и с надвинутым на лицо капюшоном она не могла разглядеть его черты. Он изучал ее, рассматривал. Оценивал ее силы.

Ханна попыталась выпрямиться во весь рост. Ледяной ветер трепал ее шарф, срывая лоскут, закрывающий рот и нос. Ее ноздри стали сухими и раздраженными. Каждый ледяной вздох сковывал горло.

Она вернула шарф на место окоченевшими пальцами.

— Как далеко находится с-следующий город?

— Уокервиль в двадцати двух милях отсюда.

Она не могла проделать такой путь, как бы решительно ни была настроена, как бы сильно этого ни хотела. Ханна знала это. Лиам знал это.

— Они прямо рядом с нами, — прошептал Лиам. — Нам нужно двигаться дальше. Держись позади меня. Иди, когда я подам сигнал.

Он прокрался вдоль боковой стороны дома, заглянул за угол, а затем перебежал через двор между домами под прикрытие следующего.

Лиам проверил, чтобы убедиться, что следующий дом чист, затем жестом приказал ей следовать за ним.

Несколькими домами ниже и на другой стороне улицы закричала женщина. Снова крики и вопли. Звуки ударов, грохот.

— Вы не можете забрать все, что у нас есть! — кричал женский голос. — Как я смогу прокормить своих детей?

— Мы тоже должны кормить детей, — ответил другой женский голос — ниже, жестче, злее. — А теперь отойди, или, клянусь, я тебя пристрелю!

Страх сковал Ханну. Она не могла двигаться, не могла дышать.

Она знала, на что способны люди. Их жадность и жестокость. Только здесь некому остановить их или сказать им «нет»…

Через тихий двор Лиам снова жестом подозвал ее к себе, все больше нервничая.

Ей нужно двигаться. Но она не могла. Она прижалась спиной к стене, дрожа и труся. У нее кружилась голова.

Темнота колыхалась в углах ее зрения, разум угрожал потерять сознание. Ханна боролась с этим, искала хоть что-то, что могло бы ее удержать. Она не могла уйти в себя, не сейчас, не здесь.

— Попробуй тот, что с красной дверью! — крикнул мужчина. Кажется, он находился близко. Меньше чем в ста футах. Может быть, ближе.

Вспышка фонарика пронеслась по снегу. Луч залил дом светом.

Ханна замерла, затаив дыхание, ожидая крика тревоги. Голоса, тела, ружья, стремящегося обнаружить их.

Луч фонарика дрогнул.

— Ты что-то видишь? — спросил глубокий голос.

— Что я могу видеть? Это просто собака, койот или еще какое-то животное. Боишься собственной тени, парень? Я же говорил тебе, здесь нет копов. Мы сами себе хозяева.

— Да, да. Уверен, что ты прав.

— Пошевеливайся, Тэкер. Я тут яйца отморозил.

— Я думал, твои яйца слишком малы, чтобы их застудить.

— Пошел ты, придурок.

Резкий смех. Шаги удалялись по снегу.

Пульс стучал в ее горле и черепе. Ханна прижалась к стене, ее рюкзак скрежетал по позвоночнику.

Тихий хруст и стук. Снова шаги. Луч фонарика проскакивает по фасадам домов, скользит между двадцатью футами заснеженного двора, отделяющего Ханну от Лиама.

Ушел только один человек. Первый остался позади, все еще подозрительный, не совсем верящий в теорию о койоте.

Ханна судорожно огляделась вокруг, отчаянно ища выход, место, где можно спрятаться.

Задний двор дома выглядел совершенно пустым. Заснеженное пространство без ничего. Несколько редких деревьев в тридцати ярдах от дома. Дальше — большое поле и холм, за ним — лес. Слишком далеко, чтобы добраться незамеченной.

Она вспомнила о пистолете в кармане пальто. «Ругер» 45-го калибра, который Сиси так любезно дала ей.

Но Ханна понятия не имела, как им пользоваться. Она даже не могла держать его двумя руками, учитывая ее деформированные пальцы. А кухонный нож она оставила в доме Сиси.

Она ненавидела собственную беспомощность.

Шаги раздавались все ближе. Между двумя домами. Направляются прямо к ней.