Его глаза были темными, и от взгляда, которым он смотрел на нее, зашевелились волоски на ее руках, посылая импульсы в точки на ее теле, о многих из которых она даже забыла.

По крайней мере, до сегодняшнего дня.

- Забавно, как от одного звука может быть больно, - нежно сказал Гриффин, не сводя с нее глаз.

О, чувак, я великолепна в своей лиге.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он приподнял бровь.

- Правда? - мужчина подошел ближе. Слишком близко. Гриффин находился в ее личном пространстве. - Я чувствую вызов, и докажу, как от звука возникает боль.

- Н-нет необходимости.

- Хочешь испытать меня? - очень тихо спросил он.

- Ну, я…

Мужчина прижался своими губами к ее губам, и у Линди из головы вылетели все слова и мысли. Он долго-долго целовал ее, прежде чем поднял голову. Теперь его губы были просто слишком близко от ее губ, но не касались их, и она смотрела на них, желая, чтобы Гриффин сделал это снова. Нужно, чтобы он сделал так снова.

Когда он этого не сделал, она схватила его за рубашку и притянула к себе, сделав все сама, открыв свой рот и захватив в плен его губы, и внезапно двойные стоны из-за закрытой двери были не единственными в гостинице.

Когда на этот раз они оторвались друг от друга, она отступила на шаг назад, глядя в затуманенные глаза Гриффина и издавая дрожащий смешок. Либо так, либо умолять, а она никогда не просила.

- Я все еще грязная, Ас.

- Если бы ты не испугалась, то присоединилась бы ко мне в ручье.

- Твоя комната последняя слева.

- Значит, спокойной ночи?

Под непринужденным подтруниванием скрывалось что-то слишком реальное, чтобы играть с ним, и она знала, что он тоже это знал.

- Да, - прошептала Линди, и то же чувство облегчения промелькнуло в его глазах.

Кивнув, мужчина повернулся и пошел по коридору в своих мятых выцветших джинсах и поношенной рубашке-поло. Его волосы все еще были немного влажными после ручья. Он выглядел так хорошо, уходя от нее, что Линди даже потянулась к нему, но, к счастью, ее руки были недостаточно длинными.

Позади нее все еще слышались вздохи и стоны.

В ее собственной постели не будет таких звуков.

Черт подери!

- Гриффин.

Мужчина замер

- Я солгала, - прошептала она в его широкие плечи. - Мне больно. От твоих поцелуев стало еще хуже.

Он глубоко вздохнул. Она поняла это, потому что его плечи слегка поникли, а потом Гриффин повернулся к ней лицом. Вернувшись назад своей свободной походкой, мужчина поднял руку, чтобы погладить ее подбородок.

- Линди. - Он закрыл глаза, потом открыл их и посмотрел на нее. - Когда мы просто играем, флиртуем… с этим я могу справиться. Я могу справиться с этим, потому что знаю, что, если бы я попытался взять тебя прямо сейчас, ты бы, вероятно, сбежала.

Нет. Нет, она не станет, и сразу же потянется к нему, к черту гордость. Она позволила бы ему делать с ней все, что он захочет, лишь бы унять боль, которую Гриффин вызвал между ее ног, и в сердце. Но, черт бы ее побрал, если бы она призналась в этом.

- Да. Я бы убежала.

- Это освобождает от необходимости знать. Отпускает, чтобы понять, что все это просто игра, временное отвлечение от того, почему я действительно здесь, потому что, если это не… - он коснулся ее руки, провел пальцами по плечу женщины, затем медленно покачал головой, и убрал руку. - Тогда я не могу этого сделать. Я… не могу.

- Почему же? - услышала Линди свой вопрос, а потом захотела спрятаться. Или сделать, как она обещала, и убежать. - Нет, беру свои слова обратно, я не хочу знать, почему…

Гриффин закрыл ей рот своими пальцами.

- Когда я хочу, Линди, я склонен хотеть долго. Ты понимаешь, что я имею в виду?

- Да. - Она побледнела, и чувствовала это. Долгий путь. Два плохих слова в ее книге.

Мужчина мрачно кивнул.

- Я вижу, что ты не из тех, кто ездит на дальние расстояния.

- Нет.

- Тогда делай, как ты сказала, Линди, и беги. Потому что я облажался, но не настолько, чтобы не рисковать своим сердцем, и мне очень нравится учить тебя, как рисковать своим.

Ее желудок опустился и задрожал одновременно, и, не имея никакого бойкого ответа или какого-либо возмездия за это, она сделала, Линди ушла, как и предложил Гриффин.

В конце концов, в тот вечер Линди все-таки выбралась к ручью, и лишь изредка ее сопровождал крик койота или уханье совы. Было тихо и темно, а вода казалась холодной, и это действовало.

Слова Гриффина эхом отдавались в ее голове… о том, что он хочет научить ее рисковать своим сердцем. Это было последнее, чего она хотела или в чем нуждалась.

Но, Боже, как же ей было одиноко.

Прошло много времени с тех пор, как она чувствовала себя так, возможно, со школьных дней, когда ее дедушка обычно был занят своей работой до поздней ночи, с сожалением оставляя ее одну слишком часто. Тогда ей не к кому было обратиться за помощью, даже к домашнему животному, которое требовало стабильной домашней жизни, чего у них никогда не было.

Она привыкла к этому, имея только саму себя, и редко даже задумывалась об этом.

Но сейчас Линди думала. Она плескалась в воде и думала о Гриффине. По его собственному признанию он облажался. Она не знала его прошлого, только то, что мужчина явно столкнулся с чем-то ужасным, трагическим. С потерей.

И все же, он был готов рискнуть всем снова и быть с ней сегодня вечером.

В своей жизни она тоже сталкивалась с потерями. И не хотела снова рисковать своим сердцем, каким бы хорошим учителем он ни был.

Ей не нравилось то, что Гриффин говорил о ней, но отрицать было невозможно. Он напугал ее. Пожарный был другим, и хотя это было привлекательно, но также требовало хорошего расстояния. Конечно, это должно было быть ментальное расстояние, но она была хороша в этом, действительно хороша