ЭПИЛОГ

НОЙ ЛЕТО 2017

Любовь дается нелегко.

Как бы мне ни хотелось похвастаться и сказать, что после того, как я полетел за Ханной в Австралию, все было похоже на южную версию «Золушки», это было не так. Но если убрать мышей, карету из тыквы и фею-крестную, было довольно близко.

— Мальчик, — бабушка стряхивает что-то с моего плеча, — ты хорошо выглядишь.

— Спасибо, Ба.

Улыбнувшись, она гладит меня по щеке.

— Наверное, все-таки я хорошо тебя воспитала.

— Я в этом уверен. Я не мог бы и мечтать о чем-то лучшем.

— О, я не так уж уверена в этом, но приму это.

Она целует меня в щеку, затем, шаркая, идет по проходу, чтобы занять место в первом ряду.

Дебра стоит у мастерской Джона, прижав телефон к уху, и кричит о телевизионщиках, выстроившихся вдоль дороги.

— Клянусь богом, Мерфи, тебе лучше убрать их отсюда, пока я... — Её глаза расширились, а челюсти сжались. — Меня не волнует, что это не считается частью собственности, я хочу, чтобы они убрались отсюда! — Она мчится прочь, продолжая разглагольствовать.

Поднялся ветер, сдувая листья с дуба, под которым я стою. В конце концов, церемония должна была состояться именно здесь, ведь именно здесь я впервые поцеловал ее. А что может быть лучше, чем свадьба под дубом во дворе проповедника в Алабаме?

Люди входят, заполняя стулья, повязанные пурпурными лентами с белыми цветами.

Тревор и Бенджи пересекают двор. Тревор выглядит вполне прилично в смокинге, но Бенджи словно лопнувшая пачка печенья.

— Что это на тебе? — смеюсь я. — Ты что взял детский смокинг?

— Ну, — Бенджи одергивает свои брюки, прежде чем отхаркаться и сплюнуть на траву, — я сказал им дать мне размер поменьше, знаешь, как мотивацию, чтобы похудеть. Но... — Он пожимает плечами. — Совсем об этом забыл. Кроме того, я хотел сделать это. — Бенджи раскидывает руки и качается из стороны в сторону. — Толстяк в маленьком пальто, — поет он и кружится. — Толстяк в маленьком пальто (прим. Классическая сцена Криса Фарли из «Увалень Томми», в которой он надевает маленькое пальто, кружится и поет «толстый парень в маленьком пальто»).

Тревор толкает его, и Бенджи валится прямо на один из немногих пустых стульев, сорвав пурпурную ленту со спинки стула. Я не смогу удержаться от смеха.

— Я ударю тебя, когда все закончится, — говорит Бенджи, пробираясь вперед, становясь рядом со мной.

Тревор ухмыляется, как говнюк, которым он и был, останавливается рядом со мной и кладет руку мне на плечо.

— Я рад за тебя, парень. Серьезно. Ты стал знаменитым, заполучил дочь проповедника... — Он шевелит бровями. — Все знают, что они те ещё оторвы.

— Чувак… — Я качаю головой. — Не заставляй меня бить тебя в день моей свадьбы.

— Что? Я имею в виду, черт возьми, мы все знаем, что она уже не девственница, так что…

— Тревор…

Он поднимает руки, сдаваясь, и делает шаг назад.

— Хорошо-хорошо. Тем не менее, все складывается довольно хорошо.

— Так и есть.

Джон выходит из парадной двери в костюме, сжимая в руке Библию Клэр. Впервые вижу этого человека в чем-то, кроме джинсов «Рэнглер» и клетчатой рубашки на пуговицах.

Улыбаясь, он направляется по проходу ко мне.

— Ной. — Джон обнимает меня, затем, сделав шаг назад, берет мои руки в свои. — Я не могу быть более горд, чем сейчас. Никто никогда не сможет любить эту девушку так, как ты, сынок.

Я борюсь со стеснением в груди. Трудно осознать это, когда ты столько лет говоришь себе, что недостаточно хорош.

— Я знаю, что ее мама согласилась бы, если бы была здесь, — говорит он со слезами на глазах, занимая свое место впереди.

По проходу проходят подружки невесты, а затем скрипач играет начальные аккорды песни «Как прекрасен мир» — это желание Ханны, чтобы почтить память Клэр, и все встают со своих мест, чтобы повернуться лицом к дому.

Мое сердце бешено колотится, когда Бо ведет Ханну из-за угла дома. Золотистый цвет заходящего солнца отражается на ее белом платье. Боже, если бы красота когда-нибудь заставила меня перестать дышать, это был бы именно этот момент. Слегка опустив подбородок в улыбке, она держит Бо под руку. Ее взгляд встречается с моим, когда она огибает ряд стульев и останавливается в конце гравийной дорожки. Скрипки и приглушенный шепот гостей стихают. Кажется, что здесь только мы вдвоем.

Ее взгляд остается на мне, пока она идет по проходу, каждый шаг полон грации. Если бы кто-то сказал мне, что эта девушка будет моей, когда я впервые увидел ее такую грустную в той церкви, я бы им не поверил. Есть несколько моментов, которые остаются с вами на протяжении всей жизни, и думаю, что они должны рассказать вам о том, что значимо для вас.

Потому что никогда не забуду, как впервые увидел ее. Никогда не забуду тот момент, когда она вошла в «Типси» и посмотрела на сцену.

Некоторые люди предназначены для того, чтобы пройти через вашу жизнь, в то время как другие предназначены для того, чтобы быть вашей жизнью.

Эта девушка — моя жизнь.

Я был на сцене перед тысячами людей и ни капли не переживал об этом, но когда Ханна отпускает руку Бо, и я беру ее за руку, то не могу успокоить свои нервы.

— Эй, — шепчу я, и она усмехается.

— Прошу всех занять свои места и спасибо за то, что пришли, — говорит Джон. — Обычно отец ведет невесту к алтарю, но... — Он подходит к Ханне и берет ее за руку. — Сколько бы тебе ни было лет, ты всегда будешь моей малышкой. — Джон целует ее в щеку, возвращается на свое место в начале прохода, борясь со слезами, и откашливается. — В этот момент я с гордостью передаю заботу о моей маленькой девочке в руки Ноя Грейсона.

Ханна прикусывает губу, ее глаза наполняются слезами.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

— Я тоже тебя люблю.

— А теперь вы должны обменяться клятвами…

Я не помню точно, какими словами мы обменялись, и, возможно, не помню каждую шею, которую я обнимал в ту ночь, но единственное, что я никогда не забуду до конца своей жизни — это то, что я наконец-то почувствовал себя дома.

Конец