ГЛАВА 55

В доме по утрам всегда было жарко. Домик, который мы арендовали на плантации Холденов был построен в 1904 году, его фасад был обращён на запад, чтобы (спальни, окна которых выходили на восток, могли) поймать утреннее солнце. Это было здорово для сборщиков хлопка, которые вставали в пять утра, но для мамы и меня это стало занозой в заднице. Больше для меня, чем для мамы. Она поднималась в семь, садилась в машину в восемь и в восемь пятнадцать уже была на работе. А я любила поспать. Когда где-то около девяти часов зазвонил наш домашний телефон, я сбросила горячую простыню, перекатилась на кровати и протянула руку к прикроватной тумбочке, на которой стоял телефон. Моя блуждающая рука оказалась слишком энергичной – раздался грохот, и телефон перестал звонить. Я снова заснула.

Меня разбудило покашливание. Покашливание мужчины. Я открыла глаза, сфокусировала взгляд на своих жёлтых простынях, и медленно перевернулась. В изножье моей кровати стоял Коул. Без рубашки. В чёрных шортах для бега. И смотрел на меня. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить, в чём легла спать. Почувствовала, как что-то коснулось моей ноги, и снова открыла глаза.

Коул, наклонившись вперёд, положил руку мне на лодыжку. Когда наши глаза встретились, он выпрямился.

— Саммер, — тихо произнёс он несусветную глупость, поскольку мы и так смотрели друг на друга.

— Почему ты в моей спальне? — я опустила взгляд и увидела… о боже. На мне были только трусики и майка. Я снова посмотрела на Коула, он в это время, сжав челюсть и потирая пальцем бедро, таращился на меня, его глаза следовали по тому же пути, что и мои секундой раньше.

— Ты не отвечала на стук, входная дверь не заперта, а телефон занят, — он оборвал фразу, не глядя мне в лицо, его глаза всё ещё были прикованы к моему телу. Я немного пошевелилась на кровати, и тут осознала, что свободные шорты Коула спереди натянулись. Натянулись. До меня не дотрагивались и не целовали – если не считать той кухонной катастрофы – три года, и этот мужчина, этот бог секса, у которого была Надия Смит, возбудился из-за меня. Мысленное упоминание о его жене отключило моё сексуальное влечение, и я перекатилась на живот, чтобы не видеть возбуждение на его лице, выпуклость в штанах, чтобы попытаться не поддаваться неукротимому желанию раздвинуть перед ним ноги. И, святое дерьмо, я была уже почти готова это сделать. Пригласить Коула Мастена, моего партнёра по фильму, к себе в постель. Я потянулась за простынёй, чтобы прикрыться, потому что моя задница сверкала прямо перед его глазами. Но ничего рукой не нащупала, поэтому перестала двигаться, перестала дышать, услышав его дыхание, тяжёлое и громкое в тишине комнаты, и, обожемой, это было так сексуально. Кровать прогнулась сначала рядом с моим правым коленом, затем рядом с левым, я почувствовала прикосновение к ногам мягкой ткани его шорт, и это было так эротично, что я чуть не застонала.

— Что ты делаешь? — выдохнула я, когда кончики его пальцев медленно двинулись от правого колена вверх, вдоль бедра и мягко скользнули по изгибу ягодиц.

— Ш-ш-ш… — прошептал он. — Хотя бы раз, для разнообразия, Саммер. Просто заткнись.

Я не ответила, потому что его рука полностью легла на мою кожу, забравшись под хлопковые трусики. Ладонь накрыла обнажённую кожу, сжав плоть так сильно, что я задохнулась, мои плечи приподнялись, но его другая рука толкнула меня обратно, удерживая на месте.

— Не двигайся. Не думай. Пожалуйста. Мне это очень нужно.

— Надия, — выдохнула я её имя, мой единственный протест, и его рука мгновенно замерла на моей заднице.

— Саммер, — Коул подался вперёд, его тело сдвинулось, эрекция прижалась к моим ногам, а рука сильнее сжала мою задницу, и я внезапно почувствовала на затылке горячее дыхание, когда он тихо заговорил: — Если я никогда больше не услышу этого имени, то умру счастливым. Сейчас я ничего не хочу о ней слышать.

— Но… — мой протест умер, как только его губы прижались к шее, а зубы последовали за поцелуем, царапнув кожу.

— Ради бога, Саммер. Если хочешь, чтобы я остановился, скажи мне прямо сейчас.

Сказать ему остановиться? Только не это. Он прижался бёдрами, а мои ступни поднялись, игнорируя предостережения мозга, и задели его большой и твёрдый агрегат (член).

— Да… — прошипел Коул, откидываясь назад, его рот покинул мою шею, одна рука медленно спустилась по спине вниз. Другая скользнула с моего бедра вверх под трусики, и обе они обхватили мою задницу. В распоряжении этого мужчины, казалось, было всё время в мире, и я проглотила стон, когда Коул стиснул ягодицы, а потом начал их поглаживать маленькими кругами вверх и наружу. Хло́пок моих трусиков, туго натянутых его большими руками, надавил на местечко между ног, и трение в этот момент только добавило ещё один штрих к потере моего здравомыслия.

Как я могу прийти в себя? Как вообще человек может с этим бороться?

Он заговорил хрипло, едва сдерживаясь, и от следующих слов, вырвавшихся из его рта, я вовсе потеряла голову.

— Саммер, что случится, когда мои руки опустятся ниже? Когда я дотронусь пальцами у тебя между ног? — я почувствовала давление, когда одна из его рук двинулась дразня, пальцы заскользили по моей заднице ниже, ещё ниже, и уже почти там. Надеюсь, ему не требовался ответ на его вопрос, потому что прямо сейчас я не могла сформулировать ни одного слова, ни одной мысли, ни чего-либо ещё. — Я собираюсь выяснить, как сильно ты хочешь мой член, — практически прорычал последнее слово Коул, и я чуть не подпрыгнула от его прикосновения, моё желание пылало, кричало, ноги подрагивали под ним, елозили по кровати, дикое желание глубоко внутри меня заставляло встать на четвереньки, поднять попку в воздух, быть готовой для него, стать безумной для него.

— Нет, — сказал он, вдавив меня в матрас, его колени плотно прижали меня, удерживая на месте и не давая двигаться, твёрдый палец скользнул вниз по моей заднице и дальше, между ног. Коул выругался в тишине комнаты, а мой низкий стон присоединился к его проклятию. — Скажи, все эти деревенские парни делают тебя такой же мокрой? — его пальцы играли с влажной тканью между моих ног. Мне хотелось развести бёдра, и он дал мне немного пространства, мои колени в нетерпении раздвинулись, ступни прижались к его возбуждённому органу. Коул застонал, звук был глубоким и нуждающимся, подливая масла в огонь моего желания и делая его ещё более интенсивным. Мой первоначальный шок от того, каким твёрдым он был, сменился настойчивыми ударами в моём мозгу, потребностью почувствовать его сейчас, прямо сейчас, потому что я поклялась, что умру без этого.

Коул не отодвинул в сторону мои трусики, не сорвал их, он просто поглаживал пальцем, медленно и терпеливо, от моей задницы к киске, вперёд и назад. Я приподняла попку выше, уткнувшись лицом в простыню, теряя самообладание, моля его спуститься ниже, моля о большем.

— Господи, Саммер, мне так хочется попробовать тебя на вкус, — прошептал он, опустив голову и впившись зубами в мою левую ягодицу. — Я так хочу перевернуть тебя, зарыться лицом между твоих ног и трахнуть языком. Так хочу, чтобы ты прокричала моё имя, кончила мне в рот, хочу попробовать на вкус тот момент, когда ты, благодаря мне, разлетишься на части.

— Так сделай это, — бросила я вызов. — Заткнись и сделай это, — может, я и велела ему заткнуться, но в то же время жаждала услышать каждое слово, каждую фразу, сказанную им мне и обо мне. Я могла ненавидеть этого человека, проклинать его, послать его в ад, но ни у кого на этой земле никогда не могло возникнуть ни одного сомнения в том, что этот мужчина красив, что его тело – грех, что его сексуальность вызывает зависимость. И вот он здесь, в моей постели, его руки на моей коже. Коже, к которой так давно не прикасались. Коже, которая умоляла о большем; во мне пульсировала необузданная потребность.

— Не могу, — его голос прервался на этих двух словах, пальцы одной руки отчаянно потянули меня за бёдра, приподнимая их вверх, пальцы другой скользили по моим промокшим трусикам, стягивая их, и я в мгновение ока оказалась перед ним голой на четвереньках, жужжащий вентилятор обдувал моё самое чувствительное местечко. — Где презервативы? — прохрипел он, а я попыталась сосредоточиться и не смогла. Презервативы не были для меня предметом первой необходимости, чтобы всегда иметь их в запасе, да и сейчас я не могла думать ни о чём, кроме него.

— У меня нет… пожалуйста. Только, пожалуйста…

Коул не стал больше задавать никаких вопросов, лишь сдёрнул свои шорты и толкнулся, голый и красивый, в меня. В этот момент, во время этого толчка, я потеряла всякую власть над собой и стала принадлежать ему. Коул с дрожью произнёс моё имя, полностью вошёл в меня и остановился на время одного долгого вдоха.

— Ты в порядке? — болезненно и напряжённо выдохнул он сквозь стиснутые зубы, и я кивнула, не в силах произнести ни слова, не в силах ничего сделать, кроме как начать поклоняться алтарю Коула Мастена.

— Хорошо, — простонал он. — Потому что я собираюсь открыть врата ада.

Он ошибался. То был не ад. Даже близко к аду не стояло. Это был прекрасный грёбаный рай, его руки крепко сжимали мою задницу, толчки были быстрыми, жёсткими и едва ли контролируемыми. Идеальный, быстрый ритм толкал меня за грань, которую я никогда не достигала просто от самого акта. Экстаз застал меня врасплох и заставил тело напрячься, дыхание на миг прерваться, пальцы впиться в матрас, и мой мир взорвался вокруг его рая, упав в мой собственный ад. Я кончила, выкрикивая его имя, и руки Коула обхватили меня, притягивая к своей груди. Последние толчки он совершал, впившись ртом в мою шею, задрав майку и плотно натянув её на грудь.

В последний момент он вышел из меня, перекатился на кровать, стремительно уложил спиной на себя. Я почувствовала его оргазм, горячий и влажный на коже, и он простонал моё имя, как будто вдребезги разбился. Потеряв последние остатки разума, я перевернулась, оседлала его тело, и опустилась, принимая его в себя, накрыв его рот своим. Наполнив себя его членом, прочувствовала последние волны своего оргазма. Коул схватил меня и прижал к своей твёрдой груди, с трудом дыша, его поцелуй был отчаянным, жёстким и нуждающимся, руки двигались с маниакальной потребностью, сжимая, впиваясь, скользя по коже, пока он пировал на моем рту.