ГЛАВА 86

Мне хотелось сесть за руль. В этом был смысл. Я знала, как объехать Таллахасси, могла провести два наших внедорожника, плюс полуприцеп на буксире, в нужное место, не устраивая цирковое представление, на которое мы, казалось, были обречены. Но у меня не было страховки, к тому же я была женщиной, и, оказавшись между этими двумя гигантскими препятствиями, я застряла на заднем сиденье, уставившись на чёткую линию волос после недавней стрижки на шее Коула Мастена там, где тёмные волосы граничат с загорелой кожей. Держу пари, что его шея была выбрита опасной бритвой. Вероятно, прямо на съёмочной площадке, поскольку каждый раз, когда я заходила в трейлер к стилистам, их команда почти всегда пыталась вручить мне воск для зоны бикини.

Глядя на только что выстриженную линию волос, я заметила, что моё пари с самой собой, заключённое в ту первую ночь на кухне, так и не было выиграно, его кожа приобрела золотистый оттенок загара. Конечно же, он не сгорел. Вместо этого он красиво загорел, потому что боги вроде Коула Мастена не страдали от проблем простых смертных. Я отвернулась от кошмара всей моей жизни и выглянула в окно, машина замедлила ход, когда мы углубились в дорожную катастрофу, которой была столица штата.

Парковая зона Лэндис Грин в кампусе университета штата Флорида протянулась от уродливой кольцевой транспортной развязки до библиотеки Строзье, великолепного здания, где всего несколько лет назад один студент во время экзаменов сошёл с ума и поздним вечером принёс с собой пистолет. Мы с мамой сидели перед телевизором с недоеденными кусочками лимонного пирога и наблюдали за происходящим в прямом эфире. «Вот здесь, – говорила мама. – Помнишь, как я водила тебя туда?» Я вспомнила. По воскресеньям после посещения церкви мы обычно отправлялись в Таллахасси. Обедали в «Момос», а потом шли в библиотеку. Я садилась у стенки и читала романы, неподходящие мне по возрасту, а мама читала газеты. Она начинала с «Нью-Йоркера» и успевала просмотреть три выпуска, прежде чем мы собирали вещи, возвращались к машине и отправлялись домой ужинать. Я до сих помнила запах здания, зелёный ковёр в клетку, изнурённые лица студентов, книги, разложенные на длинных столах в живописном беспорядке, подпрыгивающие коленки, стук ручек. Когда я пошла в среднюю школу, то перестала ездить, так как считала себя достаточно взрослой, чтобы оставаться дома одной. Через несколько лет мама тоже отказалась от поездок. Может, ей нужно было моё присутствие как стимул. Может, без меня это не доставляло ей удовольствие. Я смотрела в окно на большую библиотеку, и на мгновение меня охватила тоска и печаль. Интересно, когда я уеду, мама перестанет по утрам в воскресенье печь печенье? Перестанет гулять по вечерам? Что ещё она со временем перестанет делать?

— Саммер.

Услышав своё имя, я посмотрела вперёд и заметила в зеркале заднего вида внимательно следящие за мной глаза Коула.

— Что?

— Ты собираешься выходить?

Я проглотила остроумный ответ и потянулась было к ручке, но в нерешительности застыла, когда увидела у моей дверцы мужчину и его ладонь на ручке. Мои глаза уловили всё, что упустили во время моей прогулки по тропинке памяти. Три агента в костюмах с моей стороны машины. За ними выстроилась шеренга полицейских. Я повернулась к переднему сиденью, чтобы задать вопрос, но все двери были открыты, включая мою, и мужчины уже вышли. Схватив сумочку, приняла протянутую руку и вышла под летнее солнце. Раздались приветственные возгласы, я повернулась на звук, удивлённо вздёрнув брови, и увидела, как с яркой белозубой улыбкой, сияющей на знаменитом лице, Коул поднял руку, поправляя указательным пальцем солнцезащитные очки. Толпа по другую сторону от копов рванула вперёд, затем отскочила назад, словно живой зверь, у которого, казалось, отсутствовали всякие приличия. Я вдруг оценила стоическую гордость, проявленную жителями Куинси, их отказ заискивать или бегать за ним толпами. Невозможно представить, что кто-то каждый день, каждый момент испытывает необходимость в такого рода бессмысленной мишуре. Я последовала за тремя мужчинами, за мной по пятам двинулась охрана, какой-то незнакомец с наушником положил руку мне на плечо. Мой свирепый взгляд заставил его её убрать.

Огороженный оранжевой лентой проход вёл к трейлеру, который был припаркован рядом с фонтаном в дальнем конце лужайки. Там собралась вторая толпа. Стоило нам приблизиться, и все как один обернулись, в воздух взмыли руки и сотовые телефоны, над толпой поплыл возбуждённый гул. Мы остановились на полпути к трейлеру, Эйлин наконец отодвинула мобильник от уха, чтобы продиктовать информацию.

— Через пятнадцать минут мы поставим палатку для регистрации и проверки возраста. Я буду там и стану контролировать поток, когда девушки зарегистрируются. Если увижу возможных кандидаток, отправлю их в трейлер. Коул, мы разместим тебя и Дона в дальнем конце. Саммер, ты останешься со мной.

Я проглотила возражение, поскольку женщина уже двинулась вперёд, и наша группа последовала за ней. Коул замедлил шаг и приобнял меня рукой за плечи.

— Ты выглядишь раздражённой, деревенская девчонка.

— Что будет происходить в трейлере? — кивнула я в его сторону, наблюдая, как группа людей в оранжевых одеждах разворачивала на траве большую палатку. Скорость, с которой всё это происходило, впечатляла.

— Мы сделаем несколько пробных снимков. Посмотрим, как девушка будет смотреться на камеру.

— Голая? — уставилась я на него, и Коул рассмеялся.

— Ну да. Нам же это нужно.

— Тяжеловато тебе придётся сегодня, — я почувствовала, как мои губы сжались, и мне очень не понравилась собственная реакция. Ведь меня беспокоило лишь его потребительское отношение к женщинам. Больше ничего.

— Я бы предпочёл смотреть кое на кого другого.

Тряхнув плечом, я скинула руку Коула и подавила в себе радость, вызванную его игривым замечанием.

— Просто сосредоточься на нашем споре. Тебе не очень понравится проиграть девушке.

— Нужно быстрее готовить выпуск, пока не пронюхали эти придурки из THR1.

— «Инвижн» поимеет наши задницы. Ты ведь понимаешь, да? Опубликовать это, не поставив их в известность…

— Просто дай знать юристу, чтобы он был готов. То, что нужно. Отдавай материал в прессу. У тебя есть три дня, прежде чем номер пойдёт в печать. Действуй.