ГЛАВА 79
Коки был чертовски очарователен. Избалован и очарователен. Коул, очевидно, не знал, что ночи цыплёнок может проводить во дворе. Он оборудовал для него ванную на первом этаже, и я даю стопроцентную гарантию, что Синди Киркленд самолично кастрирует его, когда увидит, в каком состоянии она находится. Я стояла в дверях и разглядывала пол (покрытый газетой), стены (раздолбленные в клочья клювом) и куриный помёт, который успел перепачкать унитаз, раковину, держатель для салфеток и подоконник. Проказник стоял на сиденье унитаза и смотрел на меня, склонив голову набок.
От какого-то менеджера-чудака по имени Джастин я получила подробный список пунктов, касающихся ухода за Коки. В список вошли такие нелепости:
#8 Коки пугается громких звуков (лай собак и работа сушильного автомата). Пожалуйста, будь с ним рядом, когда такое случится, и не включай сушилку с загруженной в неё одеждой.
И ещё:
# 17 Коки привык, что его один раз за ночь выносят на воздух. Пожалуйста, отведи его на задний двор между полуночью и шестью утра и дай пятнадцать минут погулять по двору. УБЕДИСЬ, что заграждение закрыто и не позволяй ему перепрыгивать или перелетать через забор.
Кто держит курицу за заграждением? Я закрыла глаза, представив Коки, убегающего в хлопковые поля, себя, стоящую у забора и зовущую, словно сумасшедшая, петуха по имени.
Коулу повезло, что это я смотрю за цыплёнком. Будь вместо меня кто-нибудь другой, и его репутация в этом городе точно пострадает. Местные жители, особенно мужчины, его за это распнут. Я закрыла дверь. Согласно указаниям Джастина, Коки ложится спать в девять. Прошлой ночью я была сумасбродной и классной няней, которая позволила ему бегать по заднему двору до десяти. Этой ночью, когда Коул собирался вернуться домой, я загнала его в ванную пораньше. Всё никак не могла собраться с мыслями, пока прямо передо мной покачивались его маленькие серёжки. Закрыв дверь и выключив в коридоре свет, направилась вверх по лестнице в спальню Коула.
Это было так глупо. Сидеть здесь и ждать, когда он вернётся. Я не собиралась с готовностью исполнять все распоряжения Коула Мастена. Он попросил остаться в пылу страсти во время секса по телефону. Коул, скорее всего, не это имел в виду. Сейчас, наверное, войдёт в дверь и начнёт надо мной издеваться, требуя убраться из его дома. Я зашла в его комнату и разгладила край покрывала. Пришлось перестелить постель, я ничего не могла с собой поделать. Делала это и, подтыкая, разглаживая и натягивая бельё, представляла, как сминаются простыни под нашими телами.
Мои пальцы зудели от желания что-нибудь сделать. Если бы я была в своём доме, то взялась за готовку. Испекла бы побольше шоколадного печенья и принесла бы целую коробку для съёмочной группы. Даже несмотря на то, что, когда я притащила на день рождения реквизитора морковный пирог, Мэри, в смятении подняв брови, сказала, что у них так не принято. По-видимому, между «актёр» и «команда» была проведена какая-то бредовая граница, и все сгорели бы в пламени, если бы между ними существовали тёплые дружеские отношения. Я должна была обращаться с ними как с наёмными работниками, и им это должно было нравиться.
Мне не хотелось готовить в его доме. Я уже чувствовала себя какой-то домохозяйкой из пятидесятых. Подойдя к окну, я посмотрела на тёмное поле и на аэропорт. Мне нужно на улицу. Оттуда можно увидеть его самолёт.
Оказавшись вне дома, поняла, что забыла надеть туфли. Кажется, они остались около ванной Коки, где я их сняла. Подумала, не вернуться ли, но вышла на крыльцо и села на верхнюю широкую ступеньку. Дерево было влажным после полуденного дождя, я обхватила руками колени и подняла голову к небу. На небе сгустились облака, ярко подсвеченные луной, чёрный холст между ними был усеян сверкающими точками звёзд. Однажды я прочитала в журнале о световом загрязнении. Миллионы искусственных источников света пожирают темноту ночного неба и разрушают возможность видеть галактики за пределами нашего мира. Похоже на смог, но вместо того, чтобы уничтожать чистый воздух, световая дымка разъедает кромешную темноту и погружает всех нас в туман сумерек. Такую картину можно увидеть, если посмотреть на юг в сторону Таллахасси. Весь горизонт окутан свечением; огни города снижали шансы жителей большого города полюбоваться прекрасной звёздной панорамой.
Не думаю, что у нас в Куинси когда-нибудь возникнет такая проблема. Даже с постоянно работающими на площадке с трейлерами яркими прожекторами, со съёмочной группой, работающей до позднего вечера чтобы подготовиться к следующему дню… наше небо всё ещё оставалось идеальным, звёзды ярко сверкали на небосводе.
Уже не в первый раз после обналичивания чека с зарплатой за съёмки, я задавалась вопросом, куда поехать. У меня денег было больше, чем когда-либо, и не находилось поводов остаться. Я могла бы купить маме дом и жить своей жизнью. Могла двигаться куда угодно, делать что угодно. Учиться в колледже, брать уроки рисования, купить лошадь.
Всё, что захочу.
Ужасающее положение.
Я заметила в небе надо мной снижающийся самолёт.
— Ну да, Скотт ей изменил. Он мужчина… они совершают ошибки. Но знаешь, Библия говорит, что нужно уметь прощать. А не обрушивать на него гнев ада. Это должен делать Бог, а не мы. Наша работа – прощать и не вспоминать.
— Твоя семья простила Саммер?
— Ну, нет. Некоторые вещи решительно нельзя прощать, и то, что сделала она – одно из таких. Если мы её простим, она не усвоит урок.