ГЛАВА 72

Мэри просунула в дверь голову, когда я уже успела съесть полтарелки бельгийских вафель.

— Можно войти? — прощебетала она.

Оторвавшись от сценария, который просматривала, я кивнула с полным ртом клубники и сиропа. И уже собирался спросить, не могла бы она пробежаться со мной по тексту, как Мэри протянула мне новый вызывной лист.

— Плохие новости, — сказала она, кладя его передо мной. — Мистер Мастен должен уехать в Калифорнию, поэтому некоторые сцены перенесли.

Отъезд Коула в Калифорнию показался мне хорошей новостью. Изобразив на лице сожаление, я взяла листок.

— Сцена двадцать два? — я начала листать сценарий, но Мэри меня остановила.

— Принесу новый сценарий. Двадцать вторую сцену переписали после вашей… — она заглянула в блокнот и сделала пометку, — после вашей вчерашней импровизации. Вернее, импровизации мистера Мастена.

Переписали. Звучит не очень хорошо. Я пролистала страницы, которые она мне принесла, и подняла глаза.

— Поцелуй? Речь об этой сцене?

— Да, — помощница постучала ручкой по блокноту. — Нужно быть готовой к съёмке через пятнадцать минут.

Пятнадцать. Пятнадцати минут было недостаточно, чтобы уложить волосы, накраситься и подготовиться к съёмке. А чтобы подготовиться к поцелую Коула Мастена не хватит и пяти лет.

СЦЕНА 22: ПАРКОВКА ПЕРЕД ОФИСОМ. РОЙС ВРУЧАЕТ ИДЕ МАШИНУ.

— Это глупо, — я скомкала верхнюю страницу сценария и подошла к Дону. Мы стояли посреди бутафорской парковки, перед бутафорским офисом, над дверью у входа в здание висела старая классическая вывеска Кока-Колы – единственная подлинная вещь на съёмочной площадке. Ну, и ещё стоящий перед нами ретроавтомобиль «Кадиллак-Фаэтон», перевязанный большим бантом.

Дон вздохнул, положил руку на камеру и посмотрел на меня.

— В чём проблема, Саммер?

— Ройс ни с того ни с сего дарит Иде машину, и она целует его за это?

— Это предложение мира, — вмешался Коул, обходя Дона с чашкой кофе в руке. Он был уже одет в коричневый костюм, лицо выбрито, зелёные глаза сверкают. Я проигнорировала его.

— Ида никогда не приняла бы эту машину, и она не стала бы прыгать вверх-вниз и делать все эти жалкие вещи, которые вы заставляете её делать, — я помахала сценарием в воздухе, и один из сценаристов, сидящих в кресле поднял глаза, нахмурив брови.

— Это не жалкие вещи. Так поступали женщины в пятидесятые. Ты должна понять, что она разведённая женщина, которая ищет мужчину. Ройс преподнёс ей очень щедрый подарок, и когда она в благодарность за это его обнимает, он решает её поцеловать… — мужчина, вернее, мини-мужчина с ярко-рыжими волосами в рубашке с надписью «Грейтфул дэд»1, пожал плечами. — Это логично.

Я уставилась на него, и, надеюсь, выражение моего лица донесло до него, каким сексистским идиотом я его считаю.

— Это логично, если речь идёт о женщине, которая сидит дома и целый день вяжет. Это не логично, если мы говорим об Иде Пинкертон, одной из первых шести десяти акционеров, — я с отвращением посмотрела на Дона, потом на Коула. — Кто-нибудь, кроме меня, читал эту книгу?

— Сценарий – это не книга. Это адаптация, — теперь обладатель футболки «Грейтфул дэд» поднялся на ноги.

— Да заткнись ты, — рявкнул Коул, указывая на сценариста и направляясь ко мне. Он взглянул на часы и остановился передо мной так близко, что я могла видеть зелёные нити в ткани его коричневого костюма. — Саммер, через два часа мне нужно сесть на самолёт. Пожалуйста, не спорь со мной. Просто скажи свои слова, и давай с этим покончим, — он обхватил мои руки ладонями, и я с удивлением на них посмотрела.

— Она не такая, — прошипела я. — Всё эти чрезмерные восторги и преклонение перед героем – чушь собачья. Это совершенно не в её характере.

— Тогда импровизируйте, — перебил Дон. — Также, как вы, ребята, делали это в офисе. Я всё равно не могу заставить вас придерживаться чёртова сценария.

Я повернулась к Дону, отчётливо осознавая, что руки Коула всё ещё держали мои руки. Я дёрнула плечами, и он меня отпустил.

— Импровизировать? — спросила я.

— Конечно. Говори всё, что, по-твоему, сказала бы Ида. Но взамен мне нужен поцелуй, — указал он на меня, удерживая мой взгляд. — Договорились?

— Поцелуй, — повторила я со страхом.

— Да, — ответил Коул. — Понимаю. Это неприятно. Поверь мне, деревенская девчонка. Я радуюсь этому не больше, чем ты.

Я резко повернула голову в сторону Коула, и когда он увидел мой взгляд, его рот слегка скривился.

— Лжец, — обвинила я.

Коул засмеялся и наклонился так близко, чтобы только я смогла услышать его ответ.

— Да, детка. И ты тоже.

Я закрыла глаза и попыталась мысленно подготовиться к этой сцене. Попыталась представить себе свою реакцию, если завтра вдруг выйду из дома и мой грузовик исчезнет, а на его месте появится новая машина. Не уверена, что справлюсь.

Коул ждал рядом со мной.

— Это не высшая математика, Саммер, — тихо сказал он. — Это просто сражение. То, что у нас хорошо получается.

— Начали! — услышала я крик ассистента режиссёра, и в здании воцарилась тишина. Шоу начинается. Я расправила плечи и толкнула дверь. Юбка туго обтянула ноги, когда я шагнула под фальшивое солнце, гигантское, искусственное солнце, светящее вниз со стропил. Резко остановившись, стала оглядывать машины на маленькой стоянке, из-за чего Коул, шедший следом, врезался в мою спину. Увидев ярко-красную машину с опущенным белым верхом и бантом, завязанным поперёк лобового стекла, уставилась на неё. Стояла смотрела и пыталась придумать правдоподобный для Иды Пинкертон ответ.

— Ну? — прогремел голос Коула. Он обошёл меня, раскинув руки, с гордым и счастливым лицом. — Что скажешь?

— И часто ты не глядя покупаешь себе новые машины? — чопорно спросила я, склонив голову набок и потрогав тугую причёску. Девушка, которая укладывала мне волосы, переборщила со своими шпильками и невидимками, сотня их спряталась в волосах в ожидании одного неверного поворота головы.

Его улыбка погасла, и он посмотрел на меня.

— Это для тебя.

— Для меня? — рука соскользнула с тугого пучка волос.

— Да. Она красная.

— Вижу, мистер Митчелл. Я женщина, а не дальтоник.

— Не очень-то ты благодарна, — шагнул он вперёд, нахмурившись, и тут я заметила в его руке связку ключей. — Этот цвет называется «Кока-Кола красный», — сказал Коул, поворачиваясь к машине. — Дилер специально для тебя подобрал и перекрасил её в этот цвет. Так как я согласился изменить брендинг, — он улыбнулся, как будто я должна ему за это быть благодарна.

— Как благородно с твоей стороны, — сказала я строго. — А где моя машина?

— Вот она, — он протянул обе руки, как будто это проясняло ситуацию. — Вот твоя новая машина.

— Я не глухая, не дальтоник и не тупая. И вижу, что эта машина красная, но ты по недоразумению решил, что я должна быть счастлива получить твой подарок.

— Да. Именно так. Именно по моему недоразумению, мисс Пинкертон. Я так рад, что хоть раз сегодня мы на одной волне, — Коул остановился передо мной и протянул ключ. Я подняла голову и мило улыбнулась.

— Где моя машина? — повторила я. — Чёрный «форд».

— Не знаю, — развёл он руками. — Может, обратишь внимание на эту?

— Верни её обратно.

— Ты ведь не хочешь её возвращать, — Коул подошёл ближе, и его рука опустилась на мою поясницу, мягко подталкивая к машине.

— Ты не знаешь, чего я хочу, — зашипела я.

— Я знаю, ты хочешь этого, — он практически потащил меня к машине, мои туфли скребли по земле, облако пыли последовало за грубым путешествием к сверкающему красному боку авто. Коул подтолкнул меня к машине, и моё бедро ударилось о ручку двери.

— У меня уже есть машина, ты, тупица!

— Ты хочешь не машину, — отрезал Коул. — А это, — затем, решительно обхватив ладонью затылок, притянул меня к себе и крепко поцеловал.

Необходимо принять законы против мужчин, которые могут так целоваться. Его рот доминировал и в тоже время умолял. Язык мучил, но и исцелял. Его вкус погружал в состояние зависимости и цеплял женщину после первой же дозы. Мы уже целовались раньше. На кухне. В моей постели. Оба раза я оказывалась сбитой с толку. Но это был совершенно другой опыт.

Я утонула в его объятиях, колени подогнулись, только он и машина поддерживали моё тело, всё исчезло, кроме движения наших губ. Моё сражение закончилось после первой паузы, его губы сразу же вернулись, второй поцелуй был мягче и слаще. Рука на моей шее уже не стискивала, а скорее ласкала, другая скользнула вниз и пригвоздила меня к его телу, наш контакт, пока мы исследовали рты друг друга, был крепким и полным. Мой язык с жадностью обрушился на его, и Коул уступил моему напору, позволяя мне вести, наши движения идеально гармонировали. Его рука быстро вытащила шпильки, и когда мои локоны рассыпались по плечам, нырнула в волосы и нежно коснулась головы. Я удивилась, как так получилось, что наш поцелуй был бесподобен, а наши характеры так сильно конфликтовали. Как мой рот мог жаждать этого мужчину, когда разум его ненавидел. Коул нежно потянул меня за волосы, я прервала поцелуй и отклонилась, тяжело дыша. Он смотрел на меня сверху вниз, его взгляд опустился и надолго задержался на моих губах, а затем поднялся к глазам. Коул уставился на меня, и я закрыла глаза, потянувшись вперёд, к его рту. Нельзя было позволить ему смотреть на меня прямо сейчас. В этот момент, когда мои ноги дрожали от его поцелуя… невозможно было предугадать, что он в них увидит. Я прильнула губами к его рту, и он открылся мне, а его рука сжалась на моём затылке.

Во второй раз уже Коул оторвался от меня, рукой продолжая удерживала мою голову, нежно поцеловал в макушку и отступил. Прежде чем он отошёл, я почувствовала его руку в своей, посмотрела вниз и увидела серебристый ключ, лежащий в моей ладони. Сунув руки в карманы и опустив голову, Коул шагнул к зданию.

— Я имела в виду именно то, что сказала, мистер Митчелл, — крикнула я, и он остановился, повернув голову в мою сторону.