ГЛАВА 6

Я вытащила из холодильника курицу и положила её размораживаться в раковину под струю воды. Повернувшись к Беннингтону, поймала его на разглядывании нашего дома.

— Нравится то, что видишь?

— Здесь очень уютно, — весело сказал он, усаживаясь на один из обеденных стульев.

Я спрятала самодовольную ухмылку, повернувшись обратно к раковине.

— Выкладывай, Беннингтон. Что тебе нужно в Куинси? — я рывком открыла дверцу холодильника, хватая пакеты с овощами.

В последний момент перед тем, как заговорить, он засомневался, но когда слова внезапно сорвались с его языка, женские нотки в голосе исчезли, уступив место бойкости, говорящей о его принадлежности к большому городу.

— Я из «Инвижн Интертеймент». Подыскиваю натуру. Мне нужно найти место для…

— Съёмок фильма, — закончила я, откладывая курицу в сторону и наполняя большую кастрюлю, гордая тем, что у меня есть хотя бы кусочек информации.

— Да, — он выглядел удивлённым. — Откуда ты…

— Все знают об этом с того самого дня, как от вас был звонок мэру, — сухо сообщила я. — С таким же успехом можно было установить рекламный щит на шоссе 301 1

— Значит, проблем быть не должно, — с жаром произнёс он. — Если все знают, что скоро здесь будет сниматься фильм, я просто зайду в любое поместье…

— Никто не позволит тебе снимать в их доме, — тут же прервала я его восторженную реакцию, качая головой.

Это остановило Беннингтона, его лицо приобрело очень интересный оттенок серого, в тон его светлым волосам.

— Почему?

— А зачем им это?

— Деньги? Известность? Просто чтобы похвастаться?

Мне стало смешно.

— Во-первых, никто в Куинси не нуждается в деньгах, за исключением присутствующих, разумеется. Но даже если бы деньги им были нужны, а они им не нужны, никто не станет выставлять это напоказ, позволяя вашим съёмочным группам захватить их плантацию. — Отогнула я палец, отмечая первый пункт.

— Во-вторых, это старый Юг. Известность – не есть хорошо. Как и хвастовство. Чем больше ты хвастаешься, тем больше выставляешь себя напоказ, а это признак слабости и уязвимости. Истинно богатых можно отличить по их уверенности в себе, по их тактичности. Люди здесь не кичатся своим богатством, они его скрывают.

Мужчина уставился на меня так, словно я говорила по-гречески.

— Но все эти особняки, — возмутился он. — Большие ворота, бриллианты… — он обвёл взглядом моё скромное жилище, словно обветшалое помещение могло служить доказательством его правоты.

— Всё это старое богатство, — сказала я, пренебрежительно махнув рукой. — Приобретения, сделанные в те времена, когда люди ещё занимались сбором хлопка, и им вдруг привалило столько денег. Когда акции «Кока-Колы» пошли в гору, весь город праздновал полученное богатство. Это было почти сто лет назад. Два поколения назад. Ты видел, что где-нибудь в городе строят что-то новое? Видел «Роллс-Ройсы» с кондиционером и спутниковым радиоприёмником? — я подождала его ответ, потом выключила воду и поставила кастрюлю на плиту.

— Так что же мне делать? Мне нужен особняк. Желательно два. Ещё мест пятнадцать для съёмок! — пропищал он, сунул дрожащую руку в карман и вытащил пузырёк с лекарством, приступ паники у него прошёл, не вызвав ни единой морщинки на лбу. Я зачарованно смотрела, борясь с желанием ткнуть пальцем в его лоб и посмотреть, сдвинется ли кожа.

— Похоже… — медленно произнесла я, беря стакан и наполняя его водой, — тебе нужен местный кадр. Кто-то, кого в Куинси знают и кому доверяют. Кто-то, кто сможет найти тех землевладельцев, которые легко поддаются внушению. Кто-то, кто возьмётся вести переговоры с местными поставщиками, отелями и городскими чиновниками.

— Но это же моя работа, — слабо запротестовал он, принимая стакан с водой, кадык на его горле дёрнулся, когда он её проглотил.

— И сколько тебе за неё платят? — откинулась я назад и скрестила руки на груди и глянула на Бена в надежде, что он отреагирует. Не ожидая, что он клюнет. Думала, он подхватит с колен свой девчачий пиджак и проигнорирует вопрос. Но я ошиблась и постаралась скрыть удивление, когда он всё же ответил.

— Сто двадцать, — чопорно произнёс Бен, скрестив ноги и расправляя складки на ткани, как будто сдавая себя с потрохами, он восстанавливал некое подобие самообладания.

— Тысяч? — мне не следовало даже спрашивать, это был глупый вопрос с очевидным ответом. Он сидел за моим исцарапанным столом не ради какого-то пылесоса.

— Да. Но это за пять месяцев работы. Переговоры, преодоление бюрократических препон…

— Я сделаю это за двадцать пять, наличными, — шагнув вперёд, я протянула руку, моё лицо застыло, пользуясь в полную силу умением держать взгляд.

— Пятнадцать, — возразил он, уже поднимаясь на ноги и глядя на мою протянутую ладонь.

— Двадцать, — гипнотизировала я его взглядом. — И помни, я твоя единственная надежда.

— Договорились, — с улыбкой протянул он мне руку и пожал мою крепче, чем я ожидала.

В ответ я стиснула его руку и улыбнулась. Но, только между нами. Я бы сделала это и за пятьсот баксов.