ГЛАВА 3 РОУЗ

НАСТОЯЩЕЕ

Я пыталась покрасить стену за стойкой и изо всех сил старалась не заснуть на середине фразы, разговаривая с Салли, моей собственной сотрудницей. Это был долгий день, как и каждый день в течение последних полутора недель, но я не жаловалась — как я могла жаловаться, ведь я так долго мечтала открыть собственную кофейню? Даже не пытаясь подавить зевоту, я обмакнула валик в темно—зеленую краску и, не обращая внимания на гудящую боль в плече, продолжила красить.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я осталась подольше? — спросила Салли, роясь в рюкзаке в поисках телефона.

— Ты и так пробыла здесь дольше положенного, а я все равно почти закончила на сегодня. Мне нужно еще пятнадцать минут или около того, чтобы нанести последний слой. Почему—то я все еще вижу под ним намек на красный цвет. — Я вздохнула, и это превратилось в стон. — Как только все будет готово, я тоже пойду домой.

Оглянувшись через плечо, я одарила ее своим самым строгим взглядом "Тебе лучше меня выслушать" и наблюдала, как она разразилась смехом.

— Что?— спросила я, когда она посмотрела на меня с колеблющейся улыбкой.

— У тебя зеленые точки по всему лицу, и я даже не собираюсь отмечать, в каком состоянии твоя футболка — или твои волосы, если на то пошло. Я скажу только одно: теперь ты официально произведение искусства.

Я могла представить, какой беспорядок я устроила на своей футболке, но мое лицо было для меня новостью. — Странно, но я приму это за комплимент, и... ну, брызги краски, — пробормотала я со вздохом, вытирая лоб рукой. — Даже мышцы моего лица устали — как, черт возьми, это произошло?

— Без понятия. Мое лицо в порядке, моя задница довольно сильно болит.

— Ну, — начала я, скорчив гримасу. — Я не уверена, что ты делала, когда я повернулась спиной, но... — Прежде чем я смогла закончить, я увидела выражение лица Салли и не смогла сдержать смех.

— Боже, я не так выразилась! — простонала она, глядя в потолок. — Мы сидели на полу почти два часа подряд, это было неизбежно...

— Я знаю, знаю. Моя задница тоже болит, и не только задница — каждый дюйм моего тела болит. Я просто уже схожу с ума, так что я буду смеяться как сумасшедшая, независимо от того, смешно ли то, что ты говоришь, или нет. Давай, убирайся отсюда, чтобы я могла закончить и добраться до моего любимого душа и кровати.

Салли была темноволосой, темноглазой, всегда улыбающейся двадцатиоднолетней девушкой и была пятнадцатым кандидатом на должность бариста и все—остальное—мне—нужно—чтобы—ты—сделала работы. Это была любовь с первого взгляда. Чтобы избавить себя от головной боли, я решила не публиковать сообщения о работе в Интернете или где—либо еще.

Я упомянула об этом только нескольким друзьям, чтобы они поспрашивали, не нужна ли кому—нибудь из их знакомых работа, и я также я спросила нескольких людей, с которыми работала на моей последней работе в качестве менеджера в кофейне "Блэк Дотс", еще до того, как уволиться, когда думала, что Гэри позволит мне использовать это место. Слухи распространились, и в итоге я поговорила с гораздо большим количеством людей, чем предполагала. Но никто из них не ощущался подходящим человеком.

Салли, однако, была совершенно незнакомой девушкой, которая просто шла к себе домой после ужасного свидания вслепую и видела, как я с трудом заношу коробки с тротуара в кофейню. Она предложила свою помощь, а я в свою очередь в конце дня предложила ей работу. Не помешало и то, что нас сблизила взаимная любовь и одержимость кофейными кружками, щенками и зимним Нью—Йорком. Если все это не доказывало, что мы идеально подходим друг другу, я не знала, что еще могло бы доказать.

Если я и хотела чего—то большего для "За углом" — моей кофейни! — так это чтобы она была привлекательной, теплой и приносящей счастье. Популярность тоже никому не повредит. Хотя я прекрасно понимала, что буду начальником, я не хотела работать с людьми, с которыми не могла найти общий язык, только потому, что их резюме были впечатляющими. Если мы будем счастливы и дружелюбны, я верила, что это будет по—другому привлекать клиентов, а личность и жизнерадостность Салли удовлетворяли всем моим требованиям.

— Будет сделано, босс. — На прощание она помахала мне своим вновь обретенным телефоном и попятилась к двери. — О, когда ты хочешь, чтобы я пришла снова?

Я положила валик с краской и застонала, когда выпрямилась, положив руку на талию, затем посмотрела на свою почти законченную работу. — Я думаю, что на этой неделе я справлюсь сама, но я напишу тебе на следующей неделе, если у меня будет много дел. Тебя это устроит?

— Ты уверена, что тебе не нужна помощь с покраской на этой неделе?

— Да, я справлюсь. — Я просто махнула ей рукой, не поворачиваясь, потому что не думала, что мое тело способно сделать что—то настолько сложное в данный момент. — Я позвоню тебе, если что—то изменится.

— Поняла. Постарайся вернуться домой до того, как упадешь замертво. — С этими прекрасными напутственными словами она отперла дверь и открыла ее. Прежде чем я услышала, как она захлопнулась, она окликнула меня по имени, и я взглянула на нее через плечо, что потребовало от меня серьезных усилий.

— Осталось всего две недели или около того, — сказала Салли, ухмыляясь. — Я так взволнована, — пропищала она, подпрыгивая вверх—вниз.

Я одарила ее усталой, но искренне счастливой улыбкой и сумела наполовину поднять руку вверх. Между нами было всего пять лет разницы в возрасте, но я чувствовала каждый прожитый с ней. — Да, определенно ура! Наверное сейчас по моему лицу не видно, потому что я не могу им сильно двигать, но я тоже взволнована. Не могу дождаться. Юху.

Ее тело исчезло за дверью, и все, что я могла видеть, была ее голова. — Это будет здорово!

— Я мысленно скрещиваю пальцы, потому что не думаю, что смогу сделать это в реальности.

После того, как она еще больше ухмыльнулась, ее голова тоже исчезла, и дверь захлопнулась.

После того, как она одарила меня еще более широкой улыбкой, ее голова тоже исчезла, и дверь захлопнулась. Так как мы заколотили окна, я не видела, что происходит снаружи, но я знала, что уже стемнело. Дотянуться до телефона в заднем кармане оказалось труднее, чем я ожидала, но я смогла проверить время. Я в основном двигалась в замедленном темпе, но кому нужна скорость в понедельник вечером?

Восемь часов.

Я знала, что не должна делать перерыв, но мои ноги, ступни, спина, шея, руки и все, что между ними, убивали меня. Не имея другого выбора, я скользнула за стойку, прямо туда, где через несколько дней будет стоять кассовый аппарат, стоная и хныкая все время, пока моя задница не достигла земли. Затем я с громким стуком откинула голову назад и с тяжелым вздохом закрыла глаза. Теперь, если бы мне только удалось встать, закончить последний слой на стене и убедиться, что я больше не вижу никакого чертового красного цвета, я могла бы закрыться, а затем достаточно раз пошевелить ногами, чтобы добраться до метро, чтобы попасть домой и сразу шагнуть в душ. Если я не утоплюсь в душе, забраться свою постель тоже было бы неплохо — и поесть. В какой—то момент мне понадобится еда.

И тут меня снова осенило. Если не обращать внимания на то, что я умирала медленной смертью от всевозможных болей, Салли была права, я действительно приближалась ко дню открытия. С тех пор как в восемнадцать лет я устроилась на работу в местную кофейню, я знала, что хочу открыть свое собственное заведение. Что—то, что принадлежало бы только мне. И не только это, но и то, где я буду принадлежать себе. И это тоже было бы впервые. Как бы банально это ни звучало, но в идее собственного заведения было что—то такое, что всегда согревало мое сердце, когда я мечтала об этом.

Как только я почувствовала, что засыпаю, входная дверь, открывшаяся и закрывшаяся с мягким щелчком, разбудила меня. Я совсем забыла, что не заперла ее после ухода Салли. Подумав, что она что—то забыла, я попыталась встать. Когда ноги не захотели подчиняться, мне пришлось с большим усилием встать на четвереньки, а затем ухватиться за стойку, чтобы подтянуться.

— Что—то забыла? — спросила я, и это вышло наполовину как стон, а наполовину как хныканье.

Обнаружить своего кузена Брайана по ту сторону стойки было не самым лучшим сюрпризом, который я могла бы пожелать. При его неожиданном появлении я попыталась придумать, что сказать, но мой язык заплетался. Он постучал костяшками пальцев по стойке и внимательно осмотрелся. До сих пор я игнорировала все его звонки и даже отключила телефон, когда его угрожающие сообщения начали выходить из—под контроля.

— Брайан.

Его глаза переместились на меня только тогда, когда он закончил осмотр, и можно было легко заметить, что он недоволен.

— Я вижу, ты уже удобно устроилась, — сказал он, в его голосе явно слышался гнев.

— Брайан, я не думаю…

— Да, — прервал он, делая шаг вперед. — Да, ты не думаешь. Ты не думала. Я не собираюсь оставлять это так, Роуз. Конечно, это очевидно. Ты не заслуживаешь этого места. Ты не член семьи, не совсем, ты знаешь это. Ты всегда это знала. И то, что за вами стоит этот адвокат, ничего не изменит. — Его взгляд упал на мои руки. — Я вижу, ты даже не надела обручальное кольцо. Кого, по—твоему, ты обманываешь?

Я стиснула зубы и сжала кулаки за стойкой. Если бы я могла ударить его хоть раз. Всего один раз. О, какое удовольствие это мне бы доставило.

— Я работаю. Я не собираюсь надевать что—то столь дорогое мне, пока я крашу стены. Это бессмысленно, я думаю, тебе лучше уйти, Брайан.

— Я уйду, когда буду готов.

— Я не хочу с тобой спорить. Ты не воспринимаешь меня как семью, значит, мы чужие. Я не обязана объясняться с незнакомцем.

Он пожал плечами. — Кто спорит? Я просто хотел зайти, чтобы сообщить тебе, чтобы ты не расслаблялась. Мы будем чаще видеться. Твоему адвокату, возможно, и удалось пока помешать мне отобрать это место, но я так легко не сдамся. Поскольку я уже знаю, что твой брак — не что иное, как ложь, все, что мне нужно сделать, это подождать и доказать это.