Глава 21

Дэвид

Я схватился за свой пистолет, почти вытащив руку из-под пиджака. Убить Бланко было бы для меня только в радость. Он не должен был бить Эйнжел. Нет, не позволю, пока я здесь. Ни хрена подобного. Я уже готов был стрелять в него — и наплевать на босса Генуя — но тут Бланко завизжал, как маленькая сучка, и Эйнжел высвободилась из его лап.

Она стала отступать назад, пока не уперлась в стену рядом со мной, в то время как Бланко потянулся к… Чёрт побери!

Я молча наблюдал, как он старается вытащить железяку, застрявшую в его ноге.

— Ты ткнула в него вилкой?

— А-ага, — ответила она, одергивая юбку.

Если бы она не возбуждала меня уже одним своим существованием, этот маленький всплеск агрессии был бы лучшим из афродизиаков. Она была той женщиной, которую я знал, понимал, той, которую я хотел, той, за которую я бы с радостью убил.

Бланко взревел, а Серж даже не потрудился скрыть смех. Хорхе вскочил со стула и бросился к хозяину. Как только они вытащили вилку, Хорхе перевел взгляд на Эйнжел. «Ну уж нет, блин. Только не у меня на глазах».

— Правильно сделала, — сквозь зубы прорычал я. Повысив голос, чтобы слышали все, я сказал: — Думаю, ты допрыгалась, хватит, — отчеканил я, грубо схватил её за руку и сжал. — Иди в свою комнату!

— Эй! — она шлепнула меня по руке, но я почувствовал в этом жесте игривость.

Серж продолжал смеяться, пока я тащил Эйнжел к двери. Я не оглянулся ни на Бланко, ни на Хорхе. То, что они думали, не имело для меня никакого значения. Важно было то, что рано или поздно я оставлю Эйнжел одну. Провести неделю, не прикасаясь к ней, было бы невыносимо, и теперь, после того, как она только что ранила человека, как коварная амазонка, мне нужно было заполучить её.

— По лицу её только не бей. Она должна хорошо выглядеть на свадьбе, — крикнул сзади Лоренцо, мешок дерьма.

Она попыталась ухватиться за дверной косяк, когда я выдернул её из-за стола и потащил на выход из столовой и крикнула:

— Отпусти меня!

Хорошее шоу. Но даже если бы она боролась со мной изо всех сил, я смог бы подчинить её в одно мгновение. Чтобы продемонстрировать это, я поднял её и перекинул через плечо, а затем легко пронес через фойе и вверх по лестнице.

Когда я добрался до верхней ступени, она перестала сопротивляться и прижалась лбом к моей спине со словами:

— Не могу поверить, что я это сделала.

Я скользнул рукой по её бедру и схватил за задницу.

— Ты хорошо справилась.

Она взвизгнула, когда я ударил её по щеке и пинком распахнул дверь в её спальню. Захлопнув её за собой, я отнес её на кровать и бросил на покрывало.

— Что ты… — выдохнула она, когда я сунул руку ей под юбку и сдернул трусики, ткань легко порвалась в моей руке.

— Покажи мне свои сиськи.

Я расстегнул свой ремень.

Ее щеки покраснели, но она повиновалась, стянув верх платья и показав мне свои холмики с светлой кожей и затвердевшие соски.

Я застонал и расстегнул молнию на брюках.

— А теперь покажи мне остальное.

Она прикусила губу, её взгляд слегка потерял ясность, зрачки расширились.

— А вдруг они придут за мной?

— Мне плевать, даже если они пошлют за тобой всю Национальную гвардию. Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, прямо сейчас, и никто меня не остановит. А теперь покажи мне свою хорошенькую киску.

Она раздвинула ноги и приподняла пышную юбку. Мой член напрягся, когда я увидел розовые губки и влагу в сосредоточии её женственности. Я хотел попробовать её на вкус, часами любить её и ласкать каждый дюйм её тела, но в её словах была правда. У нас не было времени. А мой член взорвется, если я не возьму её прямо сейчас.

Я сжал свою плоть в кулак, слегка поглаживая, когда опустился между её ног.

— Это моё. Всё это. Ты хоть представляешь, как близок был Гектор к тому, чтобы его мозги были размазаны по стене?

Она покачала головой и провела руками по моей груди:

— Я хочу видеть, какой ты без одежды.

— Нет времени! — ответил я, прижимая головку члена ко входу в её лоно.

Её глаза расширились, когда я без предупреждения вошел в неё. Вскрикнув, она вцепилась в мою рубашку, её спина выгнулась, когда я проскользнул поглубже. Ее киска была идеальными тисками, сжимающими меня с изысканным давлением.

— Я бы его убил, как и любого другого мужчину в этой чертовой комнате, — с тяжелым и глубоким вздохом проговорил я.

Она застонала, раздвинув ноги ещё шире.

— Дэвид!

— Это тебя заводит? Что я с радостью убью, замучаю или покалечу любого мужчину, который подумает, что может прикоснуться к тебе?

— Да, — выдохнула она.

Боже, просто услышав ее признание, я почувствовал, как кровь прилила к члену. Я толкнулся и начал медленно двигаться, задавая ритм и полностью подчиняя её себе. Положив одну руку ей на бедро, а другую рядом с головой, я трахал её, пока она выгибалась и извивалась. Наклонившись, я зажал один сосок между зубами, затем втянул её грудь в рот.

Она вцепилась в мои волосы, не в силах как следует ухватиться за короткие пряди.

Я отдал ей свою жестокость, свое неистовство, свою жажду, свою власть и контроль. Она приняла инициативу, её тело прижалось к моему. И когда я завладел её ртом, она обвила руками мою шею, притягивая меня ближе, желая большего. Наши языки двигались в одном ритме, жестко и быстро.

Её ноги начали дрожать, поэтому я просунул руку между нами и потрогал её клитор.

— Дэвид! — она уперлась пятками мне в бедра.

Я погладил быстрее и вошел в неё.

— Я… а-а… — простонала она, и я почувствовал, как ее киска напряглась еще сильнее, сжимая мой член, когда она застонала, извиваясь в оргазме.

Я не мог сдержаться, не тогда, когда моя Эйнжел издавала такие эротические стоны и извивалась подо мной. Врезавшись в её тело ещё несколько раз, я вышел и схватил свой член, когда кончил на неё, покрывая её своим семенем. Излившись, я загляделся на неё. Ее красивое лицо было расслабленным, груди раскраснелись, соски были всё ещё твердыми, а киска её была великолепна. Я никогда не видел ничего более горячего, чем она в тот момент, и это заставило меня хотеть секса с ней снова и снова, пока мы оба не рухнем без сил.

Она прижала ладонь ко лбу:

— Боже!

Усмехнувшись, я отозвался:

— Да?

Она улыбнулась и покачала головой:

— Балда!

Шаги на лестнице заставили меня одернуть её юбку и застегнуть свои штаны. Она поправила верх платья.

— А как же твой… — она посмотрела на свои бедра.

— Нет времени, — ответил я.

Я не сказал, что хочу кончить на неё как можно дольше, что хочу получить её, завоевать и поставить метку, но это всё было бы именно так, но это была истинная правда.

— Я ударил тебя, — я поцеловал её распухшие губы. — Ты можешь заплакать?

Она выстрелила в меня лукавой улыбкой, а затем спрятала лицо, закрыв его ладонями.

Я отступил на несколько шагов, когда дверь открылась, и выговорил:

— Ты получишь ещё, если опять позволишь себе проявить неуважение к мистеру Бланко или мистеру Генуя!

Я сделал всё возможное, чтобы выглядеть сердитым, когда её плечи опустились, и она начала плакать, опустив голову и прикрывшись руками.

В комнату ворвался Хорхе и остановился прямо перед ней.

— Вот именно, маленькая испорченная сучка! Гектор распорядился, чтобы до свадьбы ты не выходила из своей комнаты.

— Передай папочке, что мне очень жаль.

Она шмыгнула носом и выразительно посмотрела на него заплаканными глазами.

— Это не сработает. Больше нет, — ответил он, ткнув пальцем ей в лицо.

Я положил руку на нож, который держал за поясом. Если он прикоснется к ней, то умрет.

— Я просто испугалась, — проговорила она, вытирая глаза, но слезы хлынули снова.

— Не имеет значения. Ты останешься здесь. Тогда ты выйдешь замуж за Лоренцо, и мы наконец-то избавимся от тебя, — ответил Хорхе, бросив на меня взгляд, как будто хотел сказать что-то ещё, но не хотел, чтобы я это слышал, а затем свирепо посмотрел на Эйнжел. — Привыкай к этим четырем стенам.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Не оставляй меня с ним одну! — воскликнула Эйнжел, изображать испуг. Она была хорошей актрисой, потому что, когда она смотрела на меня, я почти поверил, что она боится. — Он ударил меня. Пожалуйста, не позволяй ему больше делать мне больно. Скажи папочке, что мне очень жаль, что я буду вести себя хорошо. Только не позволяй ему больше меня бить!

— Ты должна была подумать об этом до своей маленькой выходки. Бланко хочет, чтобы он причинил тебе боль. Я просто злюсь, что на этот раз не я поставлю тебя на место.

Я почувствовал явный сексуальный подтекст в его голосе, а ещё скрытую угрозу. Жажда крови захлестнула меня, рука потянулась к рукояти клинка, но следующие слова Хорхе спасли ему жизнь:

— Я уступлю Мяснику. Так его называют. Ты это знала?

Эйнжел вздрогнула и взмолилась:

— Пожалуйста, Хорхе.

— Поной где-нибудь в другом месте, — сказал Хорхе и повернулся, чтобы уйти, но остановился передо мной. — Обработай её еще немного, но только чтобы не было синяков на лице. Понял?

Я кивнул и скрестил руки на груди.

Эйнжел испуганно застонала, а Хорхе, выходя, хлопнул дверью.

Её вопль превратился в улыбку, когда она встала и подошла ко мне.

Я схватил её за волосы и дернул её голову назад, затем слегка прикусил шею.

— Мне придется заняться тобой и обработать ещё немного, милая.

— О нет! — воскликнула она, прижимаясь ко мне, её тело было таким чертовски податливым. — Только не это.

— Боюсь, что это приказ босса, — сказал я и лизнул её кожу, страстно желая эту женщину. Хитрая и своенравная, она вернулась ко мне, и я никогда больше не позволю ей уйти.

— Мне нельзя торопиться, надо чтобы ты в полной мере почувствовала своё наказание.

Она вздрогнула, когда я поцеловал её в ключицу, и ответила:

— Делай что захочешь, Мясник.